Пасторъ и призракъ понеслись дальше и очутились въ жалкой коморкѣ, съ голыми стѣнами. Тутъ обитала Скупость. Исхудалый, дрожащій отъ холода, голодный и изнывающій отъ жажды старикъ цѣплялся всею душой, всѣми помыслами за свое золото. Они видѣли, какъ онъ, словно въ лихорадкѣ, вскакивалъ съ жалкаго ложа и вынималъ изъ стѣны кирпичъ,—за нимъ лежало въ старомъ чулкѣ его золото—потомъ ощупывалъ дрожащими влажными пальцами свой изношенный кафтанъ, въ которомъ тоже были зашиты золотыя монеты.
— Онъ боленъ! Это—жалкій безумецъ, не знающій ни покоя, ни сна!—сказалъ пасторъ.
Они поспѣшно унеслись прочь и очутились въ тюрьмѣ у наръ, на которыхъ спали въ повалку преступники. Вдругъ одинъ изъ нихъ испустилъ ужасный крикъ, вскочилъ со сна, какъ дикій звѣрь, и принялся толкать своими костлявыми локтями спящаго рядомъ сосѣда. Тотъ повернулся и проговорилъ съ просонья:
— Замолчи, скотъ, и спи! И это каждую ночь!..
— Каждую ночь!—повторилъ первый.—Онъ каждую ночь и приходитъ ко мнѣ, воетъ и душитъ меня… Сгоряча я много дѣлалъ злого, такимъ ужъ я уродился! Оттого я опять и угодилъ сюда! Но коли я грѣшилъ, такъ теперь и несу наказаніе! Въ одномъ только я не повинился еще. Когда меня въ послѣдній разъ выпустили отсюда на волю, и я проходилъ мимо двора моего хозяина, сердце во мнѣ вдругъ такъ вотъ и закипѣло… Я чиркнулъ о стѣнку спичкою, огонекъ слегка лизнулъ соломенную крышу и—все вспыхнуло разомъ. Пошла тутъ кутерьма не хуже, чѣмъ была у меня въ душѣ!.. Я помогалъ спасать скотъ и имущество. Не сгорѣло ни одной живой души, кромѣ стаи голубей, которые влетѣли прямо въ огонь, да цѣпного пса. О немъ-то я и не вспомнилъ. Слышно было, какъ онъ вылъ въ пламени… Вой этотъ и до сихъ поръ отдается у меня въ ушахъ, какъ только я начну засыпать, а засну—песъ самъ тутъ, какъ тутъ, большущій, лохматый!… Онъ наваливается на меня, воетъ, давитъ меня, душитъ… Да ты слушай, что я тебѣ разсказываю! Успѣешь выспаться! Небось храпишь всю ночь, а я не могу забыться и на четверть часа!
И глаза безумца налились кровью, онъ бросился на сосѣда и сталъ бить его по лицу кулаками.
— Злой Масъ опять взбѣсился!—послышались голоса, и другіе преступники бросились на него, повалили, перегнули
Пастор и призрак понеслись дальше и очутились в жалкой каморке, с голыми стенами. Тут обитала Скупость. Исхудалый, дрожащий от холода, голодный и изнывающий от жажды старик цеплялся всею душой, всеми помыслами за своё золото. Они видели, как он, словно в лихорадке, вскакивал с жалкого ложа и вынимал из стены кирпич, — за ним лежало в старом чулке его золото — потом ощупывал дрожащими влажными пальцами свой изношенный кафтан, в котором тоже были зашиты золотые монеты.
— Он болен! Это — жалкий безумец, не знающий ни покоя, ни сна! — сказал пастор.
Они поспешно унеслись прочь и очутились в тюрьме у нар, на которых спали вповалку преступники. Вдруг один из них испустил ужасный крик, вскочил со сна, как дикий зверь, и принялся толкать своими костлявыми локтями спящего рядом соседа. Тот повернулся и проговорил спросонья:
— Замолчи, скот, и спи! И это каждую ночь!..
— Каждую ночь! — повторил первый. — Он каждую ночь и приходит ко мне, воет и душит меня… Сгоряча я много делал злого, таким уж я уродился! Оттого я опять и угодил сюда! Но коли я грешил, так теперь и несу наказание! В одном только я не повинился ещё. Когда меня в последний раз выпустили отсюда на волю, и я проходил мимо двора моего хозяина, сердце во мне вдруг так вот и закипело… Я чиркнул о стенку спичкою, огонёк слегка лизнул соломенную крышу и — всё вспыхнуло разом. Пошла тут кутерьма не хуже, чем была у меня в душе!.. Я помогал спасать скот и имущество. Не сгорело ни одной живой души, кроме стаи голубей, которые влетели прямо в огонь, да цепного пса. О нём-то я и не вспомнил. Слышно было, как он выл в пламени… Вой этот и до сих пор отдаётся у меня в ушах, как только я начну засыпать, а засну — пёс сам тут, как тут, большущий, лохматый!… Он наваливается на меня, воет, давит меня, душит… Да ты слушай, что я тебе рассказываю! Успеешь выспаться! Небось храпишь всю ночь, а я не могу забыться и на четверть часа!
И глаза безумца налились кровью, он бросился на соседа и стал бить его по лицу кулаками.
— Злой Мас опять взбесился! — послышались голоса, и другие преступники бросились на него, повалили, перегнули
