смотрѣлъ, какъ жена сажала въ клумбу какой-то приглянувшійся ей полевой цвѣтокъ. Вдругъ молодая женщина вскрикнула:
— Ай! Что это?
Она укололась,—изъ мягкой рыхлой земли торчало что-то острое. Это былъ—да, подумайте!—оловянный солдатикъ, тотъ самый, что пропалъ у старика, валялся въ мусорѣ и, наконецъ, много-много лѣтъ пролежалъ въ землѣ.
Молодая женщина обтерла солдатика сначала зеленымъ листкомъ, а затѣмъ своимъ тонкимъ носовымъ платкомъ. Какъ чудесно пахло отъ него духами! Оловянный солдатикъ словно очнулся отъ обморока.
— Дай-ка мнѣ посмотрѣть!—сказалъ молодой человѣкъ, засмѣялся и покачалъ головой.—Ну, это, конечно, не тотъ самый, но онъ напоминаетъ мнѣ одну исторію изъ моего дѣтства!
И онъ разсказалъ женѣ о старомъ домѣ, о хозяинѣ его и объ оловянномъ солдатикѣ, котораго послалъ бѣдному одинокому старичку. Словомъ, онъ разсказалъ все, какъ было въ дѣйствительности, и молодая женщина даже прослезилась, слушая его.
— А, можетъ быть, это и тотъ самый оловянный солдатикъ!—сказала она.—Я спрячу его на память. Но ты непремѣнно покажи мнѣ могилу старика!
— Я и самъ не знаю, гдѣ она!—отвѣчалъ онъ.—Да и никто не знаетъ! Всѣ его друзья умерли раньше его, никому не было и дѣла до его могилы, я же въ тѣ времена былъ еще совсѣмъ маленькимъ мальчуганомъ.
— Какъ ужасно быть такимъ одинокимъ!—сказала она.
— Ужасно быть одинокимъ!—сказалъ оловянный солдатикъ.—Но какое счастье сознавать, что тебя не забыли!
— Счастье!—повторилъ чей-то голосъ возлѣ, но никто не разслышалъ его, кромѣ оловяннаго солдатика.
Оказалось, что это говорилъ лоскутокъ свиной кожи, которою когда-то были обиты комнаты стараго дома. Позолота съ него вся сошла, и онъ былъ похожъ скорѣе на грязный комокъ земли, но у него былъ свой взглядъ, и онъ высказалъ его:
Да, позолота-то сотрется, |
Оловянный солдатикъ, однако, съ этимъ не согласился.
смотрел, как жена сажала в клумбу какой-то приглянувшийся ей полевой цветок. Вдруг молодая женщина вскрикнула:
— Ай! Что это?
Она укололась, — из мягкой рыхлой земли торчало что-то острое. Это был — да, подумайте! — оловянный солдатик, тот самый, что пропал у старика, валялся в мусоре и, наконец, много-много лет пролежал в земле.
Молодая женщина обтёрла солдатика сначала зелёным листком, а затем своим тонким носовым платком. Как чудесно пахло от него духами! Оловянный солдатик словно очнулся от обморока.
— Дай-ка мне посмотреть! — сказал молодой человек, засмеялся и покачал головой. — Ну, это, конечно, не тот самый, но он напоминает мне одну историю из моего детства!
И он рассказал жене о старом доме, о хозяине его и об оловянном солдатике, которого послал бедному одинокому старичку. Словом, он рассказал всё, как было в действительности, и молодая женщина даже прослезилась, слушая его.
— А, может быть, это и тот самый оловянный солдатик! — сказала она. — Я спрячу его на память. Но ты непременно покажи мне могилу старика!
— Я и сам не знаю, где она! — отвечал он. — Да и никто не знает! Все его друзья умерли раньше его, никому не было и дела до его могилы, я же в те времена был ещё совсем маленьким мальчуганом.
— Как ужасно быть таким одиноким! — сказала она.
— Ужасно быть одиноким! — сказал оловянный солдатик. — Но какое счастье сознавать, что тебя не забыли!
— Счастье! — повторил чей-то голос возле, но никто не расслышал его, кроме оловянного солдатика.
Оказалось, что это говорил лоскуток свиной кожи, которою когда-то были обиты комнаты старого дома. Позолота с него вся сошла, и он был похож скорее на грязный комок земли, но у него был свой взгляд, и он высказал его:
Да, позолота-то сотрётся, |
Оловянный солдатик, однако, с этим не согласился.
