— Это моя бабушка! — сказалъ Николай. — Я убилъ ее, чтобы продать за четверикъ денегъ!
— Господи помилуй! — сказалъ аптекарь. — Вы сами не знаете, что говорите! Смотрите, вѣдь, это можетъ стоить вамъ головы!
И онъ растолковалъ Николаю, что онъ такое надѣлалъ, какой онъ дурной человѣкъ и какъ его за это накажутъ. Николай перепугался, опрометью выскочилъ изъ аптеки, сѣлъ въ телѣжку, ударилъ по лошадямъ и помчался домой. Аптекарь и весь народъ подумали, что онъ съумасшедшій и потому не задержали его.
— Поплатишься же ты мнѣ за это, поплатишься, Николка! — сказалъ Николай, выѣхавъ на дорогу, и какъ только добрался до дому, взялъ большущій мѣшокъ, пошелъ къ Николкѣ и сказалъ:
— Ты опять одурачилъ меня? Сперва я убилъ моихъ лошадей, а теперь и бабушку! Все это по твоей милости! Но ужъ больше тебѣ не дурачить меня!
И вотъ, онъ схватилъ Николку и посадилъ въ мѣшокъ, завязалъ его, вскинулъ на спину и закричалъ:
— Пойду, да утоплю тебя!
До рѣки было не близко, и Николаю становилось тяжеленько тащить Николку. Дорога шла мимо церкви; оттуда слышались звуки органа и чудное пѣніе. Николай поставилъ мѣшокъ съ Николкой у самыхъ церковныхъ дверей и подумалъ, что не худо было бы зайдти въ церковь, прослушать псаломъ, другой, а потомъ ужъ идти дальше. Николка не могъ, вѣдь, вылѣзти изъ мѣшка самъ, а весь народъ былъ въ церкви. И вотъ, Николай зашелъ въ церковь.
— Охъ, охъ! — вздыхалъ Николай, ворочаясь въ мѣшкѣ, но, какъ онъ ни старался, развязаться ему не удавалось. Въ это самое время мимо проходилъ старый, сѣдой, какъ лунь, пастухъ съ большой клюкой въ рукахъ; онъ погонялъ ею цѣлое стадо коровъ и быковъ. Животныя набѣжали на мѣшокъ съ Николкой и повалили его.
— Охъ-охъ! — вздохнулъ Николка.—Такой я молодой еще, а ужъ долженъ отправляться въ царство небесное!
— А я, бѣдняга, такой старикъ, и все не могу попасть туда! — сказалъ пастухъ.
— Развяжи мѣшокъ,—закричалъ Николка: — влѣзь на мое мѣсто и живо попадешь туда!
