Страница:Андерсен-Ганзен 1.pdf/170

Эта страница выверена

Посреди мазанки разводился огонь, и когда отъ костра оставалась только горячая зола, въ ней пекли хлѣбы. Если мазанку нашу заносило снѣгомъ, мать моя становилась веселѣе, брала меня за голову обѣими руками, цѣловала въ лобъ и пѣла тѣ пѣсни, которыхъ въ другое время пѣть не смѣла: ихъ не любили наши властители—турки. Она пѣла: „На вершинѣ Олимпа, въ сосновомъ лѣсу, старый плакалъ олень, плакалъ горько, рыдалъ неутѣшно, и зеленыя, синія, красныя слезы лилися на землю ручьями, а мимо тутъ лань проходила. „— Что плачешь, олень, что роняешь зеленыя, синія, красныя слезы?—Въ нашъ городъ нагрянули турки толпой, а съ ними собакъ кровожадныя стаи!—Я ихъ погоню по лѣсамъ, по горамъ, прямо въ синяго моря бездонную глубь!—Такъ лань говорила, но вечеръ насталъ—ахъ, лань ужъ убита, и загнанъ олень!“

Тутъ на глазахъ матери навертывались слезы и повисали на длинныхъ рѣсницахъ, но она смахивала ихъ и повертывала пекшіеся въ золѣ черные хлѣбы на другую сторону. Тогда я сжималъ кулаки и говорилъ: „Мы убьемъ турокъ до смерти!“ Но мать повторяла слова пѣсни: „Я ихъ погоню по лѣсамъ, по горамъ, прямо въ синяго моря бездонную глубь!—Такъ лань говорила, но вечеръ насталъ—ахъ, лань ужъ убита и загнанъ олень!“

Много ночей и дней проводили мы одни-одинешеньки съ матерью, но вотъ, приходилъ отецъ. Я зналъ, что онъ принесетъ мнѣ раковинъ изъ залива Лепанто[1] или, можетъ быть, острый, блестящій ножъ. Но разъ онъ принесъ намъ ребенка, маленькую, нагую дѣвочку, которую несъ завернутою въ козью шкуру подъ своимъ овчиннымъ тулупомъ. Когда ее развернули, оказалось, что на ней не надѣто ничего, кромѣ трехъ серебрянныхъ монетъ, вплетенныхъ въ ея черныя волосы. Отецъ разсказалъ намъ, что турки убили родителей дѣвочки, разсказалъ и еще много другого, такъ что я цѣлую ночь бредилъ этимъ во снѣ. Мой отецъ и самъ былъ раненъ; мать перевязала ему плечо; рана была глубока, толстая овчина вся пропиталась кровью. Дѣвочка должна была стать моею сестрой. Она была премиленькая, съ нѣжною, прозрачною кожей, и даже глаза моей матери не были кротче и нѣжнѣе глазъ Анастасіи,—такъ звали дѣвочку. Она должна была стать моею сестрой, потому что отецъ ея былъ побратимомъ моего; они побрата-

  1. Залив Лепанто — Коринфский залив, глубокий узкий залив Ионического моря между полуостровом Пелопоннес и материковой частью Греции. (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии

Посреди мазанки разводился огонь, и когда от костра оставалась только горячая зола, в ней пекли хле́бы. Если мазанку нашу заносило снегом, мать моя становилась веселее, брала меня за голову обеими руками, целовала в лоб и пела те песни, которых в другое время петь не смела: их не любили наши властители — турки. Она пела: «На вершине Олимпа, в сосновом лесу, старый плакал олень, плакал горько, рыдал неутешно, и зелёные, синие, красные слёзы лилися на землю ручьями, а мимо тут лань проходила. „— Что плачешь, олень, что роняешь зелёные, синие, красные слёзы? — В наш город нагрянули турки толпой, а с ними собак кровожадные стаи! — Я их погоню по лесам, по горам, прямо в синего моря бездонную глубь! — Так лань говорила, но вечер настал — ах, лань уж убита, и загнан олень!»

Тут на глазах матери навёртывались слёзы и повисали на длинных ресницах, но она смахивала их и повёртывала пёкшиеся в золе чёрные хлебы на другую сторону. Тогда я сжимал кулаки и говорил: «Мы убьём турок до смерти!» Но мать повторяла слова песни: «Я их погоню по лесам, по горам, прямо в синего моря бездонную глубь! — Так лань говорила, но вечер настал — ах, лань уж убита и загнан олень!»

Много ночей и дней проводили мы одни-одинёшеньки с матерью, но вот, приходил отец. Я знал, что он принесёт мне раковин из залива Лепанто[1] или, может быть, острый, блестящий нож. Но раз он принёс нам ребёнка, маленькую, нагую девочку, которую нёс завёрнутою в козью шкуру под своим овчинным тулупом. Когда её развернули, оказалось, что на ней не надето ничего, кроме трёх серебряных монет, вплетённых в её чёрные волосы. Отец рассказал нам, что турки убили родителей девочки, рассказал и ещё много другого, так что я целую ночь бредил этим во сне. Мой отец и сам был ранен; мать перевязала ему плечо; рана была глубока, толстая овчина вся пропиталась кровью. Девочка должна была стать моею сестрой. Она была премиленькая, с нежною, прозрачною кожей, и даже глаза моей матери не были кротче и нежнее глаз Анастасии, — так звали девочку. Она должна была стать моею сестрой, потому что отец её был побратимом моего; они побрата-

  1. Залив Лепанто — Коринфский залив, глубокий узкий залив Ионического моря между полуостровом Пелопоннес и материковой частью Греции. (прим. редактора Викитеки)