увѣренъ, что все китайское лучше некитайскаго, и не въ состояніи представить себѣ, что на свѣтѣ есть что-либо другое превосходнѣе его родного. Воображая себя совершеннымъ, китаецъ естественно питаетъ отвращеніе къ мысли о преобразованіи, тѣмъ болѣе, что непрошеннымъ реформаторомъ является „заморскій чортъ“, какъ въ Китаѣ величаютъ европейцевъ; на послѣднихъ китаецъ смотритъ съ смѣшаннымъ чувствомъ любопытства и презрѣнія, какъ мы смотримъ на клоуна или фокусника, удивляясь ихъ ловкости, но не думая приравнивать ихъ къ себѣ. За европейцемъ китаецъ признаетъ практическую смекалку и техническія познанія, готовъ пользоваться его услугами для реорганизаціи арміи и флота, для устройства арсенала или фабрики, но онъ никогда не повѣритъ, что государственный строй въ Европѣ лучше, правосудіе устроено правильнѣе и гуманнѣе, философія и религія глубже и т. п. Консерватизмъ китайца переходитъ въ косность, онъ благоговѣетъ передъ стариной и черпаетъ въ ней указанія и совѣты для настоящаго; онъ страшится реформъ, какъ бѣдствія, и оцѣпенѣлъ въ своей своеобразной культурѣ, давно отжившей свое время.
Второе качество китайца — его выносливость и неприхотливость. Несмотря на необезпеченность и бѣдственное положеніе большинства, несмотря на вѣчную упорную борьбу за существованіе, китайцы терпѣливо переносятъ настоящее, не тревожась о будущемъ; а когда приходится слишкомъ туго на родинѣ, они не прибѣгаютъ къ стачкамъ или бунтамъ, какъ европейскій рабочій, а эмигрируютъ въ другую провинцію или за границу, гдѣ являются грозными конкуррентами для мѣстныхъ рабочихъ, такъ какъ хотя въ снаровкѣ и напряженности Физическаго труда они уступаютъ бѣлой расѣ, но зато довольствуются такой ничтожной платой и такими мизерными условіями жизни, съ какими никогда не помирится бѣлый рабочій. И повсюду китаецъ не сливается съ пріютившими его иноплеменниками, а остается китайцемъ; вездѣ онъ устраиваетъ свои кварталы съ своими хлѣвообразными жилищами и нечистотой, свои съѣстныя лавочки, кабачки и притоны для куренія опіума, вездѣ сохраняетъ свой національный костюмъ и привычки; и все-таки его тянетъ на родину, онъ эмигрируетъ безъ семьи и, накопивъ денегъ, возвращается назадъ, чтобъ умереть на землѣ своихъ предковъ; даже трупы китайцевъ, умершихъ на чужбинѣ, препровождаются на счетъ родственниковъ или благотворительныхъ обществъ обратно на родину.
Третье выдающееся свойство китайца — его миролюбіе; безстрастному, апатичному темпераменту китайца непріятно все рѣзкое, рѣшительное, быстрое, онъ предпочитаетъ полумѣры, отговорки и продолжительныя шумныя объясненія; онъ неохотно ссорится, въ случаѣ
