большомъ ростѣ — два аршина съ вершкомъ — лошадь отличалась шириною груди и крупа, широкой, массивной и короткой шеей, тонкими и изящными, какъ у скаковыхъ лошадей, ногами и широкимъ, круглымъ копытомъ. Голова казалась нѣсколько тяжелою сравнительно съ корпусомъ и имѣла широкій, красивый лобъ; линія вдоль лба къ ноздрямъ — прямая; верхняя полная губа нѣсколько заходила (нависала) надъ нижней, уши для такой массивной головы — слишкомъ малы. Хвостъ, хотя и не былъ покрыть отъ самой сурѣпицы волосами, какъ у нашихъ лошадей, тѣмъ не менѣе былъ длиннѣе, чѣмъ у хулана. Цвѣтъ его близъ сурѣпицы былъ одинаковъ съ шерстью, покрывавшей весь корпусъ животнаго, конецъ же былъ черный. Лошадь не имѣла чолки, но грива ея начиналась нѣсколько впереди ушей и шла до холки; длинные волосы приходились на середину гривы. Вообще, по бѣдности волосъ ни гривѣ, хвостѣ и щеткахъ, дикая лошадь напоминала текинскую. Оригинальной особенностью этого животнаго являлись жесткія, доходившія до вершка бакенбарды, шедшія по ребру нижней челюсти, начинавшіяся немного ниже ушей и соединявшіяся подъ мордой, не доходя до подбородка. Масть лошадей каурая лѣтомъ и свѣтло-гнѣдая зимой — въ обоихъ случаяхъ съ почти бѣлыми подпалинами. Волосы на щекахъ и на лбу нѣсколько темнѣе, чѣмъ на остальномъ тѣлѣ; конецъ морды бѣловатъ. Спинной ремень очень слабо выраженъ и у лошадей въ зимнемъ уборѣ совершенно пропадаетъ. Ноги до бабокъ, а равно и грива — черныя. Грива свѣшивается на лѣвую сторону. Вообще шерсть короткая и гладкая, но у молодыхъ она курчавая. На всѣхъ четырехъ ногахъ мозоли.
Показавъ, какъ снимать кожу съ жеребца, я съ братомъ поѣхалъ домой, оставивъ казаковъ и препаратора доканчивать сниманіе шкуры. По пріѣздѣ въ лагерь, поздравленія посыпались со всѣхъ сторонъ. Между тѣмъ приказано было готовить ужинъ, и мы устроили праздникъ, конечно, убогій по внѣшности, но отличавшійся удивительнымъ весельемъ. Да какъ было не радоваться, когда ради дикой лошади мы и предприняли рискованную и не по нашему нищенскому бюджету дорогую поѣздку въ пески и солонцы центральной Джунгаріи!
Дня черезъ три при помощи облавы, убили еще жеребца, вѣроятно, по старости отбившагося отъ табуна и бродившаго отдѣльно. Кромѣ того сопровождавшимъ насъ охотникомъ турфанлыкомъ была убита кобыла, шкура которой и дополнила нашу коллекцію.
Между тѣмъ, несмотря на удачу нашей охоты, мы должны были, какъ можно скорѣе, покинуть урочище Гашунъ, такъ какъ горько-соленая вода губительно дѣйствовала на лошадей. Лошади съ трудомъ перешли пески; одну изъ нихъ даже пришлось бросить, а нѣкоторыхъ уже безъ вьюковъ мы еле-еле дотащили до ближайшаго селенія.
