Разсматривая раны, причиненныя пулями животному, я сталъ сожалѣть, что упустилъ случай и не воспользовался моментомъ, когда выстрѣлъ озадачилъ табунъ, и онъ стоялъ секунды двѣ-три, не шевелясь. Но мое волненіе находило оправданіе въ томъ, что предметъ охоты уже черезчуръ былъ рѣдокъ и чрезвычайной важности.
Полюбовавшись на красивое животное, мы рѣшили, что я останусь снимать шкуру, а братъ поѣдетъ въ лагерь и приведетъ людей, чтобы помочь мнѣ справиться съ работой. Было ужо четыре часа. Я вооружился перочиннымъ ножомъ, который ужъ не разъ исполнялъ должность препараторскаго скальпеля, и энергично принялся за дѣло. Работа шла быстро, я хотелъ поспѣть къ пріѣзду людей; даже не воображая, что отъ мѣста, гдѣ была убита лошадь, до лагеря было около двѣнадаати верстъ!
Я уже вьючилъ шкуру, черепъ на свою лошадь, когда услышалъ почти одновременно четыре выстрѣла. Думая, что эти выстрѣлы — призывные, я отвѣтилъ изъ штуцера тѣмъ же. Черезъ нѣкоторое время я увидѣлъ вдали препаратора артиллериста Жиляева, который быстро ѣхалъ ко мнѣ.
— Ваше благородіе, закричалъ онъ, увидѣвъ меня, казаки сейчасъ еще жеробца убили!
Надо было видѣть его радостное лицо при этомъ возгласѣ, чтобы понять, какъ отражались всякія наши удачи и неудачи на людяхъ. Полная отчужденность отъ родины связала насъ почти родственными узами, и интересы личные становились общими.
По пріѣздѣ брата въ лагерь извѣстіе, что лошадь, наконецъ, убита, вызвало общій восторгъ. Всѣмъ хотѣлось посмотрѣть и поздравить съ удачей; люди даже пріодѣлись почище, чтобы праздничнымъ видомъ ознаменовать этотъ день. Кто-то даже флагъ сдѣлалъ изъ лоскутка и воткнулъ около нашей юрты. Въ сопровожденіи трехъ казаковъ и препаратора, братъ по нашимъ слѣдамъ пѣшкомъ добирался ко мнѣ. И вотъ, не доходя двухъ верстъ, одинъ изъ казаковъ увидѣлъ табунъ, стоявшій въ кустахъ; нѣкоторыя лошади лежали, другія стояли. Люди тотчасъ же спѣшились, и двое, послѣдовавъ моему примѣру — снявъ сапоги и все лишнее, — поползли къ табуну. Залпъ изъ двухъ винтовокъ положилъ на мѣстѣ красавца-жеребца: одна пуля попала въ високъ, другая перебила шейный позвонокъ. Тѣмъ не менѣе люди,перерядивъ винтовки, дали второй залпъ уже по лежавшему животному.
Собравъ охотничьи принадлежности, закуривъ, наконецъ, папиросу и выпивъ воды, я поѣхалъ посмотрѣть второй экземпляръ добычи нашей охоты.
Убитый жеребецъ, судя по зубамъ, былъ около десяти лѣтъ. По строенію тѣла онъ имѣлъ статьи, отличающія нашихъ алтайскихъ лошадей, карабаховъ и финскихъ лошадокъ, т.‑е. при сравнительно не-
