error facti извиняется, когда он будет probabilis. Другие ученые (Wächter. Pandekt. 2 р. 156, 157), выходя из общего смысла bonae fidei, считают для usucapio безразличным самый род заблуждения; они не находят ни одного места источников, которое отрицало бы bona fides при error juris, а наоборот, выводят из источников такое положение, что bona fides будет налицо и тогда, когда кто-либо по error juris считает себя действительно управомоченным.
Некоторые ученые (напр., Bruns. D. Wesen der bona fides bei d. Ersitzung p. 78—80; 89—92) отрицают всякую связь bona fides с заблуждением, определяя fides не убеждением, верой, а честностью, добросовестностью.
Bona fides требуется только в начале владения[1]: mala fides superveniens non nocet.
Добросовестность или недобросовестность владения может определяться только теми признаками, которые имеются налицо в момент приобретения его; что за сим происходит в душе владельца — то влиять на характер установившегося уже отношения не может.
В науке существуют самые разнообразные объяснения рассматриваемого начала (см. Brinz. Zum Rechte der bonae fidei possessio § V). Нами принятое мнение впервые высказано у Scheurl. Beiträge 1 p. 220.
При купле-продаже римское право специально требовало наличность bonae fidei не только при traditio, но уже и при самом заключении сделки[2]. При приобретении владения чрез представителя требуется bona fides в лице представляемого, но если представительство происходит помимо воли представляемого, то bona fides должна быть в лице и представителя, и представляемого[3].
В доюстиниановом праве для целого ряда случаев mala fides не считалась препятствием к usucapio. Это так наз. usucapiones lucrativae[4]. Сюда относились: а) Usucapio pro herede[5]. Если наследник замедлил принять наследство, то всякое постороннее лицо могло приобрести по годовой давности владения право собственности на него[6]. Имп. Адриан предоставил наследнику и по выполнению давности hereditatis petitio против овладевшего mala fides наследством[7]. Затем