Въ «Теоріи нравственныхъ чувствъ» много прекрасныхъ очерковъ по отдѣльнымъ вопросамъ, глубокихъ мыслей, любопытныхъ наблюденій; написаны они, по свидѣтельству англійскихъ критиковъ, замѣчательно легкимъ и яснымъ языкомъ (чего къ сожалѣнію нельзя сказать о неточномъ русскомъ переводѣ), пересыпаны массой поясненій, иллюстрацій, какъ и вообще все, что писалъ Смитъ; такъ что, если бы онъ обработалъ ихъ по плану отдѣльныхъ «опытовъ», то это было бы одно изъ наиболѣе читаемыхъ произведеній въ Англіи даже въ настоящее время. Но теоріи, системы, ученія тамъ вовсе не ищите. Смитъ писалъ въ то время, когда этические вопросы только что начали выдѣляться изъ массы другихъ вопросовъ и подвергаться самостоятельному обслѣдованію. Работы эти носили еще однако въ большинствѣ случаевъ метафизическій характеръ. Положеніе Гоббса, высказанное за сто слишкомъ лѣтъ до появленія сочиненія Смита, о зависимости общeственной нравственности отъ политическихъ учрежденій вызвало оппозицію. Одни настаивали на самоочевидности нравственныхъ принциповъ, на ихъ внутренней убѣдительности независимо отъ разсматриванiя ихъ, какъ законовъ, установленныхъ всемогущимъ правителемъ; другіе, во главѣ съ Локкомъ, утверждали, что уразумѣть нравственныя предписания, которыя они считали божественнымъ установленіемъ, возможно только путемъ изученія человѣческихъ отношеній. Вторыхъ можно считать родоначальниками замѣчательной школы англійскихъ моралистовъ, извѣстной подъ именемъ утилитаризма, школы, которая брала исходной точкой своихъ построенiй начало пользы. Локкъ перенесъ въ психологію, такъ называемый, индуктивный методъ изслѣдованія; онъ обратился къ изученью явленій; онъ шелъ отъ частнаго къ общему и считалъ необходимымъ оправданіе гипотезы фактами. А такъ какъ этические вопросы находятся въ тѣснѣйшей связи съ психологическими, то этимъ же методомъ стали пользоваться и при разсмотрѣніи вопросовъ нравственнаго поведенія. Шефтсбери первый изъ моралистовъ явно и сознательно принимаетъ психологический опытъ за основаніе этики. Въ трудахъ Юма, Гартлея и Адама Смита это стремленіе достигаетъ наибольшаго развитія, и этика, можно сказать, поглощается психологіею. Въ ихъ изслѣдованіяхъ на первомъ планѣ стоитъ не вопросъ о нравственномъ поведеніи, а вопросъ о томъ, какимъ образомъ могутъ быть объяснены съ научной точки зрѣнія нравственныя чувства.
В «Теории нравственных чувств» много прекрасных очерков по отдельным вопросам, глубоких мыслей, любопытных наблюдений; написаны они, по свидетельству английских критиков, замечательно легким и ясным языком (чего к сожалению нельзя сказать о неточном русском переводе), пересыпаны массой пояснений, иллюстраций, как и вообще всё, что писал Смит; так что, если бы он обработал их по плану отдельных «опытов», то это было бы одно из наиболее читаемых произведений в Англии даже в настоящее время. Но теории, системы, учения там вовсе не ищите. Смит писал в то время, когда этические вопросы только что начали выделяться из массы других вопросов и подвергаться самостоятельному обследованию. Работы эти носили еще однако в большинстве случаев метафизический характер. Положение Гоббса, высказанное за сто слишком лет до появления сочинения Смита, о зависимости общественной нравственности от политических учреждений вызвало оппозицию. Одни настаивали на самоочевидности нравственных принципов, на их внутренней убедительности независимо от рассматривания их, как законов, установленных всемогущим правителем; другие, во главе с Локком, утверждали, что уразуметь нравственные предписания, которые они считали божественным установлением, возможно только путем изучения человеческих отношений. Вторых можно считать родоначальниками замечательной школы английских моралистов, известной под именем утилитаризма, школы, которая брала исходной точкой своих построений начало пользы. Локк перенес в психологию, так называемый, индуктивный метод исследования; он обратился к изученью явлений; он шел от частного к общему и считал необходимым оправдание гипотезы фактами. А так как этические вопросы находятся в теснейшей связи с психологическими, то этим же методом стали пользоваться и при рассмотрении вопросов нравственного поведения. Шефтсбери первый из моралистов явно и сознательно принимает психологический опыт за основание этики. В трудах Юма, Гартлея и Адама Смита это стремление достигает наибольшего развития, и этика, можно сказать, поглощается психологиею. В их исследованиях на первом плане стоит не вопрос о нравственном поведении, а вопрос о том, каким образом могут быть объяснены с научной точки зрения нравственные чувства.
