сами, не имѣвшими никакого непосредственнаго отношенія къ окружающей дѣйствительности.
Въ 1759 году Смитъ напечаталъ свою «Теорію нравственныхъ чувствъ», и съ этого времени нравственные вопросы отступили для него на второй планъ, а экономическіе напротивъ все больше и больше занимали его. Хотя «Теорія нравственныхъ чувствъ» много слабѣе «Изслѣдованій о богатствѣ народовъ», однако сочиненіе это было тотчасъ же замѣчено и на первыхъ порахъ читалось усиленно, такъ что многие колебались даже, которому изъ нихъ слѣдуетъ отдать предпочтеніе. По выходѣ книги Юмъ написалъ своему другу милое письмо, изъ котораго приводимъ отрывки. «...Я все откладывалъ писать, пока не въ состояніи буду сообщить вамъ чего-нибудь объ успѣхъ вашей книги и предсказать съ нѣкоторой вѣроятностью, постигнетъ-ли ее въ концѣ концовъ вѣчное забвение или напротивъ она попадетъ въ храмъ безсмертія. Хотя прошло всего только нѣсколько недѣль со времени выхода ея, однако я думаю успѣли уже обнаружиться довольно серьезные симптомы, по которымъ я могу дерзнуть предсказать ея судьбу». Здѣсь Юма якобы прерываютъ разные посѣтители и онъ толкуетъ о вещахъ, совершенно постороннихъ. «Но какое отношеніе, — продолжаетъ онъ, — имѣетъ все это къ моей книгѣ, скажете вы? Мой дорогой Смитъ, имѣйте терпѣніе, успокойтесь, покажите, что вы такой же философъ на дѣлѣ, какъ и въ теоріи; не забывайте о пустотѣ, несообразности и легкомысленности обычныхъ людскихъ сужденій, въ особенности въ философскихъ вопросахъ, превосходящихъ пониманіе толпы. Истинный судья всякаго мудраго человѣка есть его собственная совѣсть, и если онъ обращается когда-либо къ мнѣнію другихъ людей, то только къ мнѣнію немногихъ избранныхъ, свободныхъ отъ предразсудковъ и способныхъ оцѣнить его работу. Дѣйствительно, самымъ вѣрнымъ признакомъ ошибочности извѣстнаго сужденія можетъ служить одобреніе толпы, и Фокіонъ, вы знаете, всегда подозрѣвалъ себя въ какой-нибудь несообразности, когда толпа встрѣчала его слова рукоплесканіями... Теперь, въ надеждѣ, что вы укрѣпили себя надлежащимъ образомъ всѣми этими разсужденіями и готовы спокойно выслушать какое угодно мнѣніе о своей книгѣ, я долженъ сообщить вамъ печальную новость: ваша книга оказалась весьма несчастной, ибо публика склонна повидимому восхвалять ее до чрезмѣрности. Ее съ нетерпѣніемъ ожидали глупцы, а литературная чернь начинаетъ уже превозносить ее весьма громко своими похвалами. Три епископа заходили
сами, не имевшими никакого непосредственного отношения к окружающей действительности.
В 1759 году Смит напечатал свою «Теорию нравственных чувств», и с этого времени нравственные вопросы отступили для него на второй план, а экономические напротив всё больше и больше занимали его. Хотя «Теория нравственных чувств» много слабее «Исследований о богатстве народов», однако сочинение это было тотчас же замечено и на первых порах читалось усиленно, так что многие колебались даже, которому из них следует отдать предпочтение. По выходе книги Юм написал своему другу милое письмо, из которого приводим отрывки. «...Я всё откладывал писать, пока не в состоянии буду сообщить вам чего-нибудь об успех вашей книги и предсказать с некоторой вероятностью, постигнет ли ее в конце концов вечное забвение или напротив она попадет в храм бессмертия. Хотя прошло всего только несколько недель со времени выхода её, однако я думаю успели уже обнаружиться довольно серьезные симптомы, по которым я могу дерзнуть предсказать её судьбу». Здесь Юма якобы прерывают разные посетители и он толкует о вещах, совершенно посторонних. «Но какое отношение, — продолжает он, — имеет всё это к моей книге, скажете вы? Мой дорогой Смит, имейте терпение, успокойтесь, покажите, что вы такой же философ на деле, как и в теории; не забывайте о пустоте, несообразности и легкомысленности обычных людских суждений, в особенности в философских вопросах, превосходящих понимание толпы. Истинный судья всякого мудрого человека есть его собственная совесть, и если он обращается когда-либо к мнению других людей, то только к мнению немногих избранных, свободных от предрассудков и способных оценить его работу. Действительно, самым верным признаком ошибочности известного суждения может служить одобрение толпы, и Фокион, вы знаете, всегда подозревал себя в какой-нибудь несообразности, когда толпа встречала его слова рукоплесканиями... Теперь, в надежде, что вы укрепили себя надлежащим образом всеми этими рассуждениями и готовы спокойно выслушать какое угодно мнение о своей книге, я должен сообщить вам печальную новость: ваша книга оказалась весьма несчастной, ибо публика склонна по-видимому восхвалять ее до чрезмерности. Ее с нетерпением ожидали глупцы, а литературная чернь начинает уже превозносить ее весьма громко своими похвалами. Три епископа заходили
