чалѣ іюня, ѣхать за границу было поздно, поэтому на лѣто я отправился проститься съ родными въ Теплый Станъ. Здѣсь мнѣ пришлось во второй и послѣдній разъ въ жизни оказать медицинскую помощь человѣку (разрѣзъ карбункула бѣдной Настенькѣ былъ первымъ такимъ случаемъ). У крестьянина застрялъ въ пищеводѣ большой кусокъ проглоченнаго хлѣба, и онъ пришелъ ко мнѣ въ большомъ испугѣ. За неимѣніемъ зонда я выпросилъ у сестеръ изъ корсета пластинку китоваго уса, навязалъ на концѣ ея кусокъ губки, смочивъ ее деревяннымъ масломъ, и протолкнулъ застрявшій кусокъ. Бѣдный крестьянинъ съ радости бросился мнѣ въ ноги. Конецъ лѣта я провелъ у Визаровъ на дачѣ, видѣлъ въѣздъ императора Александра II въ Москву передъ коронаціей и въ самый день коронаціи гулялъ съ Визарами по иллюминованной Москвѣ. Помню еще, что передъ отъѣздомъ за границу купилъ по совѣту Ѳеофана Васильевича золотые часы, считавшіеся имъ необходимою принадлежностью барина. Совѣтъ этотъ онъ далъ мнѣ по слѣдующему случаю. Когда я кончилъ ученье, моя кузина Тухочевская, желая сдѣлать мнѣ подарокъ, призвала къ себѣ Ѳеофана Васильевича, чтобы узнать отъ него, что мнѣ всего больше нужно. Онъ, не запинаясь, предложилъ «хорошіе золотые часы»; и такъ какъ мы ихъ съ нимъ не получили, то онъ рѣшилъ, что нужно пріобрѣсти на свой счетъ.
