Богословіе читалъ очень важный съ виду священникъ университетской церкви, протоіерей Терновскій, считавшійся ученымъ богословомъ, — онъ написалъ учебникъ, въ которомъ богословскіе тезисы, выводимые изъ священнаго писанія, подкрѣплялись доводами разума. На лекціяхъ онъ зорко слѣдилъ за благочініемъ своей многочисленной аудиторіи, — его слушали первокурсники всѣхъ факультетовъ разомъ, и не даромъ. На одной изъ лекцій разсказывалъ намъ о грѣхопаденіи прародителей; и вдругъ среди общей тишины раздается «щелкъ». «Господинъ Малининъ (не будущій ли Малининъ и Буренинъ учебника физики?), — прерываетъ свою рѣчь протоіерей, — я разсказываю вамъ о событіи, столь пагубно отразившемся на судьбахъ человѣчества, а вы грызете орѣхи. Извольте идти вонъ». Нa экзаменъ изъ его предмета пріѣхалъ въ этомъ году (1852) митрополитъ Филаретъ. О его пріѣздѣ знали вѣроятно напередъ, потому что въ аудиторіи, гдѣ происходилъ экзаменъ, его прихода ждали нѣсколько постороннихъ лицъ и между ними историкъ С. М. Соловьевъ, чтобы подойти подъ благословеніе знаменитаго владыки. Пробылъ онъ недолго, и я видѣлъ только издали его маленькую сухощавую фигуру въ лиловой рясѣ съ бѣлымъ клобукомъ.
Физика (проф. Спасскій, авторъ «Климата Москвы») читалась очень элементарно (полный курсъ въ одинъ годъ) и съ очень малымъ количествомъ демонстрацій, потому что аудиторія не была приспособлена къ этому: въ большой залѣ (такъ называлась большая аудиторія во второмъ этажѣ съ параднаго входа), безъ амфитеатра для слушателей, стоялъ на большомъ возвышеніи небольшой столъ и больше ничего. Учились мы по учебнику Ленца.
Въ той же аудиторіи и за тѣмъ же столомъ возсѣдалъ добрѣйшій профессоръ ботаники Фишеръ ф.-Вальдгеймъ. Читалъ онъ невыразимо скучно, по какому-то древнему французскому учебнику (кажется, Ришара), и, въ противность протоіерею Терновскому, относился къ порядкамъ въ аудиторіи индиферентно. На лекціи къ нему ходило, вмѣсто ста человѣкъ слишкомъ, не болѣе десяти-пятнадцати; и за весь годъ мы слышали отъ него только разъ слѣдующее наставленіе: quidquid agas finem respice, ut bene agis, да еще стереотипную фразу: tres faciunt collegium (которую онъ произнесъ, впрочемъ, съ улыбкой, потирая по обыкновенію руки въ началѣ лекціи), когда разъ число слушателей сократилось до трехъ. Его добротой немилосердно злоупотребляли на экзаменѣ, отвѣчая не по вытянутымъ, а по собственнымъ билетамъ.
Зоологію преподавалъ намъ адъюнктъ Варнекъ. Читалъ онъ просто и толково, останавливаясь преимущественно на общихъ
