въ Петербургѣ она оставляетъ пылающее къ ней сердце. Съ этой цѣлью въ первые дни масляницы 1848 г. я почему то счелъ нужнымъ удалиться изъ дому въ извѣстную тогда гостиинцу у Балабина, на Большой Садовой, для написанія ей по-французски письма, и сочинилъ его тамъ подъ звуки органа. Въ письмѣ она извѣщалась, что авторъ преподноситъ ей на прощанье, за доставленныя непримѣрныя наслажденія, прилагаемые стихи и будетъ находиться на подъѣздѣ Большого театра въ четвергъ, по окончаніи утренняго спектакля (въ это утро давали Донъ-Жуана и она пѣла Церлину). Стихи эти принадлежали, однако, не моему перу, а были написаны нѣкогда учителемъ французскаго языка въ Смольномъ M. Riffé и поднесены при выходѣ изъ института Вильгельминѣ Константиновнѣ Штромъ, въ которую онъ былъ, по ея разсказамъ, влюбленъ. Эти стихи я зналъ наизусть, еще будучи ея ученикомъ въ деревнѣ, не забылъ ихъ и въ инженерномъ училищѣ, воспользовался ими въ данномъ случаѣ и помню ихъ доселѣ. Вотъ они:
Gardez ce voeu du coeur comme un souvenir |
Въ этихъ стихахъ я сумѣлъ измѣнить только вторую строчку; вмѣсто нея было написано:
Des jours de votre gloire, ma déesse. |
Остальное было послано безъ измѣненій. Въ назначенный день я простоялъ на подъѣздѣ въ ожиданіи ея выхода чуть не часъ. Она пробѣжала къ своей каретѣ очень скоро, но искоса все-таки взглянула въ мою сторону. Это и было мое прощаніе съ дивой.
Перехожу теперь къ моему прощанію съ Инженернымъ училищемъ.