вопросъ Вильгельмины Константиновны, требовавшій отъ меня по смыслу слова «давно», я отвѣтилъ сначала къ удивленно ея, а потомъ, когда дѣло выяснилось, къ веселому смѣху, словомъ «plusque». Какъ бы то ни было, но Вильгельмина Константиновна оказала мнѣ истинное благодѣяніе, научивъ меня обоимъ языкамъ настолько, что я не забылъ ихъ за время пребыванія въ инженерномъ училищѣ (гдѣ обученіе языкамъ было неважно) и могъ пользоваться этими знаніями во время студенчества[1].
Учился я должно быть легко, потому что меня часто отпускали изъ класса раньше сестеръ и никогда не наказывали, тогда какъ сестра Серафима сиживала нерѣдко (по обычаю, вынесенному Вильгельминой Константиновной изъ Смольнаго) въ бумажномъ колпакѣ съ надписью «за лѣность».
Къ чтенію у меня съ дѣтства была большая охота, но книгъ для дѣтскаго чтенія въ то время и въ поминѣ не было. Помню только Конька-Горбунка (почему-то въ рукописи), сокращеннаго Робинзона съ картинками и какое-то иллюстрированное изданіе священной исторіи, которое мы съ сестрой Серафимой иллюстрировали съ своей стороны, покрывая лица святыхъ красной краской, а лица библейскихъ грѣшниковъ и злодѣевъ зеленой. — Не могу не вспомнить по этому поводу, что иногда Настенька дѣлала мнѣ изъ своей косы рисовальныя кисточки. Позднѣе, вѣроятно подъ вліяніемъ одного изъ старшихъ братьевъ, Александра, скудная библіотека Теплаго Стана стала пополняться. Онъ былъ большой поклонникъ Марлинскаго, перешелъ вѣроятно поэтому тотчасъ по смерти отца изъ гусаровъ на Кавказъ линейнымъ казакомъ и считался въ семьѣ чуть не литераторомъ, потому что посылалъ съ Кавказа письма съ литературнымъ пошибомъ. Какъ бы то ни было, но у насъ завелся Пушкинъ, Жуковскій, Марлинскій, Загоскинъ и Лажечниковъ. Вѣроятно подъ вліяніемъ разговоровъ въ семьѣ, любимыми авторомъ моимъ былъ Марлинскій, и его я прочиталъ отъ доски до доски. Знаю навѣрное, что читалъ всѣ повѣсти Пушкина, зналъ почти наизусть одну изъ его сказокъ, читалъ Руслана и Евгенія Онѣгина (изданіе съ картинками); но стихами не восхищался и должно быть предпочиталъ Пушкину Юрія Милославскаго, Ледяной домъ и Новика. Читалось все безъ руководства и указаній литературно образованнаго человѣка; поэтому перлами созданія казались мнѣ такія вещи, гдѣ героями являлись лица, совершившія какіе-либо подвиги. Моими дѣтскими любимцами были Аммалатъ-
- ↑ Незнаніе языковъ у большинства нашихъ студентовъ представляетъ большое зло. Пора бы положить ему конецъ, измѣнивъ способъ обученія языкамъ въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ.
