Пріѣздъ изъ Одессы въ Петербургъ памятенъ тѣмъ, что на другой день по пріѣздѣ былъ тотъ единственный майскій морозъ въ 6° по всей Россіи, до Кавказа и Крыма включительно, которымъ задержалась древесная растительность чуть ли не до половины лѣта. Пріѣхалъ я съ юга, конечно, въ лѣтнемъ платьѣ, остановился у зятя Михайловскаго и, имѣя на другой день представиться министру, принужденъ былъ ѣхать туда въ енотовой шубѣ зятя. Университетское начальство приняло меня любезно и дало отпускъ на каникулярное время. Лѣто я прожилъ въ имѣніи жены, и съ этихъ поръ наша семейная жизнь стала наконецъ осѣдлой, безъ временныхъ разлукъ и переѣздовъ съ мѣста на мѣсто. Поселились мы на Васильевскомъ островѣ, этой милой университетской части города, благо всѣ наши родные и друзья (между ними и Софья Васильевна Ковалевская съ мужемъ) жили тамъ же.
Къ Петербургскому университету того времени и къ его физико-математическому факультету въ особенности я преисполненъ по сіе время великаго уваженія. Не говоря о томъ, что сидѣть рядомъ съ такими людьми, какъ Чебышевъ, Менделѣевъ и Бутлеровъ было для меня большою честью, — университетская коллегія того времени представляла поразительный примѣръ дружнаго единодушія по всѣмъ насущнымъ вопросамъ университетской жизни. Посѣщая аккуратно засѣданія факультета и совѣта, я за всѣ одиннадцать лѣтъ не былъ свидѣтелемъ ни тамъ, ни здѣсь ни единаго враждебнаго столкновенія, ни единаго грубаго слова. А между тѣмъ университетъ переживалъ тогда очень трудныя времена и ему приходилось заниматься иногда очень щекотливыми вопросами. Извѣстно, что въ 70-хъ годахъ прошлаго вѣка правительственная реакція противъ анархистскаго террора достигла апогея и выразилась между прочими цѣлымъ рядомъ крайне суровыхъ административно-полицей-
