слова. Выпускныхъ экзаменуютъ попрежнему ихъ учителя, руководствуясь, конечно, не казенными экзаменационными программами, а тѣмъ, что читали сами; да и со стороны снисходительности къ познаніямъ будущихъ чиновниковъ существенной перемѣны не произошло — кто былъ строгъ на прежнихъ не-государственныхъ экзаменахъ, тотъ остается такимъ же и теперь, и наоборотъ.
Въ то самое время, какъ насъ исповѣдывала комиссія г. Делянова, Одессу посѣтилъ самъ министръ, графъ Дмитрій Андреевичъ Толстой, объѣзжавшій учебныя заведенія южной Россіи. Въ Одессу онъ пріѣхалъ изъ Ѳеодосіи. Желая побесѣдовать съ профессорами объ университетскихъ дѣлахъ, онъ приглашалъ насъ къ себѣ на квартиру пофакультетно — сначала филологовъ, потомъ юристовъ и въ послѣднюю очередь насъ, естественниковъ. При этомъ пріемѣ присутствовалъ, конечно, попечитель, представляя министру каждаго изъ насъ поименно. Когда очередь дошла до меня, онъ очень любезно сказалъ слѣдующее: «Въ Ѳеодосіи я имѣлъ удовольствіе познакомиться съ вашей племянницей, она при мнѣ превосходно отвѣчала изъ исторіи». Столь же любезно онъ выслушалъ мое заявленіе, что напрасно изъ біологическаго отдѣленія факультета изгнана математика; а слова Мечникова, что въ Германіи систематикой растеній и животныхъ занимаются гимназисты, а у насъ приходится учиться этому студентамъ, онъ выслушалъ разсѣянно, чуть не зѣвая. Вотъ что сдѣлали ежегодныя благопріятныя донесенія о моемъ поведеніи попечителя, близкаго ему человѣка! Но это не все.
Незадолго до того съ естественнаго факультета Петербургскаго университета ушелъ г. Ціонъ, бывшій тамъ экстра-ординарнымъ, и университетъ, желая получить меня на его мѣсто безъ разжалованія въ экстра-ординарные, справлялся въ министерствѣ, возможно ли это. Министръ, будучи въ Одессѣ, очевидно зналъ объ этомъ. Передъ его пріѣздомъ одесская дума, хлопотавшая получить политехническій институтъ, давала въ честь министра обѣдъ, на который приглашены были и всѣ профессора университета. Прощаясь съ нами послѣ этого обѣда, министръ спросилъ меня, желаю ли я быть переведеннымъ въ Петербургъ, и, получивъ въ отвѣтъ согласіе и благодарность, перевелъ меня весной слѣдующаго года. По поводу моего двойного переселенія — изъ медицинской академіи въ Одессу, а изъ Одессы въ Петербургскій университетъ — кто-то не безъ остроумія замѣтилъ: «Сѣченовъ употребилъ пять лѣтъ на переходъ съ Выборгской стороны на Васильевскій островъ».
Описавъ такимъ образомъ внѣлабораторную жизнь въ Одессѣ, перехожу къ опісанію того, что дѣлалось мною въ лабораторіи.
