По субботамъ у Боткина собиралась обыкновенно мужская компанія, и Груберъ былъ завсегдатаемъ субботъ. Я же въ семьѣ Груберовъ игралъ роль истолкователя всего, чего они не понимали въ русской жизни, поэтому и здѣсь Груберъ садился подлѣ меня, чтобы, въ случаѣ чего-нибудь непонятнаго въ разговорѣ, прибѣгнуть къ моей помощи. Если съ нимъ случалась такая заминка, я получалъ толчокъ въ бокъ, со словомъ «Sie!» и уже зналъ, что дѣлать.
О Пеликанѣ, какимъ онъ былъ до знакомства съ нашимъ кружкомъ, я знаю лишь по слухамъ и очень бѣгло. Онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ несчастливцевъ, которые проводятъ молодость въ холѣ, съ сильной рукой за спиной, и, будучи мягки по природѣ, даютъ этой рукѣ волю вести себя по пути житейскаго благополучія. Такъ, по окончаніи медицинской школы его вводятъ въ аристократическій кругъ — назначаютъ полковымъ врачомъ въ конногвардейскій полкъ, который служилъ и въ то еще время питомникомъ государственныхъ людей. Отсюда Пеликанъ вынесъ между прочимъ убѣжденіе, что будущіе государственные мужи черпали свою мудрость изъ романовъ Дюма-отца. Представленный этому кружку въ достаточной мѣрѣ, онъ покидаетъ его, ѣдетъ за границу для усовершенствованія въ наукахъ и дѣлается профессоромъ судебной медицины, съ тѣмъ чтобы при первомъ удобномъ случаѣ промѣнять ученую карьеру на чиновническую. Въ какой мѣрѣ играли въ послѣднемъ превращеніи его личные или навязанные ему извнѣ вкусы, я не знаю, но къ нашему пріѣзду, будучи уже крупнымъ чиновникомъ, онъ не имѣлъ въ себѣ ничего чиновническаго. Встрѣтивъ насъ словно старыхъ знакомыхъ, пріѣхавшихъ изъ-за границы съ интересными новостями, онъ тотчасъ же сблизился и сталъ на равную ногу съ нами. Выше было уже сказано, что по пріѣздѣ въ Петербургъ я засталъ его, директора департамента, за лекціями въ очень скромной аудиторіи Пассажа. Въ первые же годы нашей жизни въ Петербургѣ онъ основалъ, подъ редакціей Ловцова, журналъ «Судебно-Медицинскій Вѣстникъ»: значитъ, любовь его къ научному дѣлу была еще налицо. Имѣть въ молодости за спиной сильную руку, конечно, удобно и, можетъ быть, даже очень полезно, если она толкнетъ молодого человѣка на настоящую дорогу, но въ данномъ случаѣ послѣдняго, я думаю, не случилось. Нa своемъ пути онъ долженъ былъ встречать не мало искушеній; не будучи бойцомъ, былъ, вѣроятно, вынужденъ дѣлать по временамъ уступки, и превратился въ типъ усмиреннаго жизненной практикой человѣка, сохранившаго однако способность различать истинное добро отъ офиціальнаго. Мнѣ былъ извѣстенъ его настоящій
