физика (Хлѣбникова), а медицинское обновленіе отдалъ, очевидно, въ руки Глѣбова. Глѣбовъ же, какъ московскій профессоръ, могъ знать только москвичей: вѣроятно, зналъ насъ или слышалъ о насъ отъ товарищей; притомъ же Боткинъ, Беккерсъ и я были первыми русскими учениками за границей, послѣ того какъ въ концѣ царствованія императора Николая посылки медиковъ за границу на казенный счетъ прекратились. Все это вмѣстѣ и было причиной, почему насъ взяли въ академію.
На масленой я съѣздилъ въ Москву свидѣться со старыми пріятелями и видѣлся также со своимъ прежнимъ слугой, пріятелемъ Ѳифочкой, теперь Ѳеофаномъ Васильевичемъ Девятнинымъ. За графинчикомъ водки и закуской въ Большой Московской гостиницѣ, гдѣ я остановился, онъ повѣдалъ мнѣ исторію своихъ успѣховъ съ тѣхъ поръ, какъ мы разстались; о томъ, какъ слава его башмачнаго искусства, распространяясь по духовенству отъ прихода къ приходу, достигла наконецъ Бориса и Глѣба, гдѣ въ воспитанницѣ священника онъ нашелъ невѣсту съ приданымъ, поставившимъ его на ноги. Теперь у него была рабочая артель и онъ былъ однимъ изъ поставщиковъ Королева. Жена оказалась очень дѣльной женщиной и не только умѣла справляться съ артелью, но выучилась даже кроить, т.-е. быть головой башмачнаго дѣла, и умѣла держать супруга въ стрункѣ, если ему случалось загулять. Когда по окончаніи завтрака я сталъ угощать его папиросами, онъ угостилъ меня нарочно захваченной съ собою настоящей гаванской сигарой, объяснивъ, что не имѣть маленькаго запаса такихъ сигаръ ему нельзя, потому что за каждой сдачей товара фирмѣ неизмѣнно слѣдуетъ угощеніе главнаго приказчика въ трактирѣ завтракомъ съ гаванской сигарой въ концѣ. При прощаньи услышалъ отъ него слѣдующія слова: «Вотъ, Иванъ Михайловичъ, прежде я былъ для васъ Ѳифочка, теперь сталъ Ѳеофанъ Васильевичъ; съ виду вы стали словно лучше, а въ душѣ-то хуже, — нѣтъ въ васъ прежней простоты». Онъ былъ конечно правъ, вспоминая прежнія времена, когда мы дѣлили съ нимъ радости и горе, и сравнивая былое съ впечатлѣніями данной минуты.
Лабораторію мнѣ дали въ нижнемъ этажѣ надворнаго флигеля, рядомъ съ анатомическимъ театромъ. Она состояла изъ двухъ большихъ комнатъ, служившихъ нѣкогда химической лабораторіей. Поэтому въ первой комнатѣ отъ входа былъ вытяжной шкафъ, а въ другой, по фасаду съ двумя окнами, стоялъ во всю длину стѣны столъ и надъ нимъ, въ простѣнкѣ между окнами, полки (очевидно для реактивовъ). Были ли въ этомъ помѣщеніи какіе-нибудь инструменты, кромѣ ножницъ, ножей и пинцетовъ, не помню, но навѣр-
