милымъ старикомъ съ чистой, младенческой душой. Съ первыхъ же дней въ нашей квартирѣ устроились вечерніе чаи, и Ал. Андр. сталъ на нихъ бывать частымъ гостемъ. Незадолго до этого времени онъ познакомился съ «Жизнью Христа» Штраусса и такъ увлекся книгой, что рѣшилъ писать рядъ картинъ изъ жизни Спасителя по этому сочиненію. Но прежде всего счелъ нужнымъ съѣздить къ Штрауссу за совѣтами и указаніями на необходимые для художника источники. Поѣздка эта совершилась (въ какой-то маленькій городокъ около Штуттгарта, гдѣ жилъ Штрауссъ) до нашего пріѣзда въ Римъ, и Ал. Анд. остался въ общемъ очень доволенъ ею, хотя бесѣды двухъ стариковъ шли, по собственнымъ словамъ Ал. Андр., туговато: живописецъ не говорилъ ни на какомъ другомъ языкѣ, кромѣ итальянскаго, а Штрауссъ по-итальянски не говорилъ и, чтобы быть понятнымъ собесѣднику, говорилъ по латыни. Тѣмъ не менѣе старикъ нашъ пріобрѣлъ, по указанію Штраусса, нѣсколько книгъ и между ними одну очень важную для него на англійскомъ языкѣ (названія не помню), въ которой описывался храмъ Соломона изъ времени Христа по Іос. Флавію. Узнавъ, что я немного маракую по-англійски, онъ убѣдительно просилъ меня просмотреть эту книгу и помочь ему сличить показанія относительно размѣровъ стѣнъ и внутренняго устройства храма съ данными другихъ источниковъ, по которымъ онъ уже началъ вычерчивать планъ храма. Я, разумѣется, съ радостью согласился, и дѣло устроилось слѣдующимъ образомъ: нѣсколько разъ въ недѣлю я приходилъ въ его квартиру, читалъ ему англійскую книгу по-русски, а онъ, сидя за начерченнымъ планомъ съ циркулемъ въ рукѣ, то свѣрялъ размѣры, то вносилъ казавшееся ему нужнымъ въ свою записную книжку. Если бы я не прерывалъ самовольно по временами чтенія, чтобы покурить и сказать нѣсколько словъ, относящихся къ дѣлу, то старикъ навѣрное оставлялъ бы меня читать безъ передыху часы — такъ онъ увлекался работой, продолжавшейся обыкновенно вплоть до обѣденнаго времени. Здѣсь кстати замѣтить, что желудокъ Ал. Андр. былъ въ большомъ безпорядкѣ, потому что онъ плохо переносилъ ѣду и нерѣдко страдалъ послѣ обѣда рвотой. Объяснялъ онъ это однако — и совершенно серьезно — не разстройствомъ желудка, а существованіемъ въ Римѣ un partito nemico (его собственныя слова), враждебной партіи, которая подкупала служителей трактировъ, гдѣ онъ обѣдалъ, отравлять его. Всего меньше онъ страдалъ (опять его собственныя слова) отъ рыжаго прислужника въ трактирѣ Falcone, поэтому мы и отправлялись обѣдать почти всегда въ это заведеніе.
Прежде чѣмъ мои утра устроились такими образомъ, мы съ П. П. успѣли побывать въ наиболѣе знаменитыхъ мѣстахъ Рима
