Роза и Бела (Гримм; Снессорева)
| ← Охлопки | Роза и Бела | Что значит делить радость и горе пополам → |
| Оригинал: нем. Schneeweißchen und Rosenrot. — Источник: Братья Гримм. Народные сказки, собранные братьями Гримм. — СПб.: Издание И. И. Глазунова, 1871. — Т. II. — С. 253. |
Одна бедная вдова жила уединённо в хижине, вокруг хижины был садик, а в садике росли два розовых кустика: на одном кустике цвели белые, а на другом — алые розы. У бедной вдовы были две дочки, которые походили на эти розовые кустики: одну дочку звали Белою, а другую — Розою. Обе девочки были такие добренькие и послушные и такие трудолюбивые и бодрые, какими только могут быть дети в этом мире. Бела была молчаливее и смирнее Розы; Роза любила резвиться по лугам и полям, любила гоняться за птичками и рвать цветы; Бела же любила больше сидеть дома, помогать матери по хозяйству, а вечером, после работы, ей книжку почитать.
Обе сестрицы так любили друг друга, что всегда держались рука за руку, когда выходили из дома; и бывало, как только Бела скажет:
— Мы никогда не расстанемся!
Роза на то сейчас в ответ:
— Да, пока мы живы, ни за что не расстанемся!
А мать всегда закончит:
— Всё что у вас есть, должно быть у вас пополам.
Случалось сестрицам далеко зайти в чащу леса за плодами, и лесные звери никогда не нападали на них, но доверчиво подходили к ним навстречу; зайчик ел капусту с их рук, серна щипала траву у их ног, олень весело скакал около них, и птички не улетали прочь, а ещё громче распевали, качаясь на ветках.
Бывало, запоздают девочки в лесу, и ночь застанет их далеко от дома, тогда они без всякого страха лягут на мягкой траве и спят себе спокойно до самого утра. Мать и не беспокоилась о своих дочках, зная, что они в безопасности.
Вот раз и случилось девочкам провести ночь в лесу; а когда заря утренняя разбудила их, увидели они пред собою прекраснейшего младенца в белой как снег одежде. Дивный младенец сидел не говоря ни слова, но смотрел на них добрыми глазами; наконец встал и исчез из виду.
Сестрицы оглянулись кругом себя и видят, что ночь-то проспали на самом краю пропасти; и если бы в темноте они сделали хоть шаг вперёд, погибнуть бы им безвозвратно в бездонной пропасти.
Мать сказала им потом, что младенец в белой как снег одежде — их ангел-хранитель, тот милостивый ангел, который бережёт от всякой напасти хороших детей.
Весело было глядеть, в какой чистоте Бела и Роза содержали хижину своей матери. Летом Роза занималась хозяйством, и каждое утро мать ещё спит, а Роза уж нарвёт свежий букет и поставит на столике у её постели, и ни разу же она не забыла поместить в свой букет белую и алую розу с их кусточков; а зимой Бела разводила огонь, становила кастрюлю, и хотя посуда была медная, однако у неё она блестела как золото. Вечером, когда снег валил хлопьями, мать говорила:
— Бела, поди-ка затвори ставни.
После того они все садились вокруг огонька, мать надевала очки и читала вслух из большой книги, а девочки слушали и пряли. На полу подле них лежал барашек, а позади них, на жёрдочке, сидел белый голубь, завернув головку под крылышко.
Вот так-то один раз вечером они сидели, вдруг кто-то стукнул у дверей, мать тотчас сказала:
— Розочка, отвори скорее, верно бедный странник просится на ночлег.
Роза тотчас же пошла и отворила дверь; но вместо бедного странника медведь просунул свою чёрную голову в дверь. Роза громко закричала, отскочила от двери, барашек заблеял, голубок вспорхнул с места, а Бела спряталась за кровать матери. Но медведь заговорил человеческим голосом и сказал:
— Не бойтесь, я вам ничего дурного не сделаю; мне хочется только немножко пообогреться, а то я совсем замёрз.
— Милости просим, бедный медведюшка, — сказала мать, — приляг-ка к огоньку, только смотри, не обжечь бы тебе шкуры.
Потом она закричала:
— Розочка, Белочка! Да куда же вы девались? Ступайте сюда, медведь вам ничего не сделает: он добрый.
Сестрицы вышли из тёмного угла; за ними, мало-помалу, приблизились и барашек, и голубок: они тоже перестали бояться медведя.
Вдруг медведь заговорил:
— Ну, девочки, стряхните-ка немножко снег с моей шерсти.
Сестрицы взяли метлу и выбили дочиста снег с шерсти у медведя. Тогда медведь разлёгся у огня и тихо ворчал про себя от удовольствия.
Немного погодя, девочки совсем свыклись с бедным гостем: сперва стали ерошить его руками, немного погодя, ставили уж и ноги ему на спину, а там принялись переваливать его со стороны на сторону, а то ещё потихоньку стегали его прутиком; а когда он начинал ворчать, девочки так и катались со смеху. Медведь позволял всё с собою делать, и только, когда ему было чересчур больно, так он вскрикивал:
— Бела, Роза! Тише, тише! Не убить бы вам своего жениха.
Когда пришло время спать, и девочки улеглись в своих постельках, мать сказала медведю:
— Делать нечего, напросился, медведюшка, к нам на ночлег, так ложись у печки: тебе тут будет хорошо от дождя и ветра.
На ранней заре девочки выпустили медведя, и он пошёл по снегу прямо в лес.
С той поры стал медведь в один и тот же час похаживать в хижину; он ложился у огня и позволял девочкам тешиться над собою, сколько душе угодно. Скоро все так привыкли к медведю, что и дверь не запиралась на запор, пока не ввалится, бывало, чёрный гость.
Но вот вернулась весна; луга и поля зазеленели. Медведь раз утром и говорит Беле:
— Ну, теперь мне надо уходить; я не вернусь всё лето.
— Да куда же ты уйдёшь, голубчик медведь? — спросила Бела.
— Мне надо в лес, сторожить там мои сокровища от злых карликов. Зимой земля крепко промерзает, и они поневоле должны сидеть в своих подземных пещерах: им нельзя пробиться наружу; а теперь солнце разогрело землю, она оттаяла, и карлики опять пойдут прокапываться насквозь; а как вылезут наверх, так и станут отыскивать и красть чужое добро. Беда, если что попадётся к ним в руки и в их пещеры: потом никак уже не воротить назад.
Бела сильно затосковалась разлукой с добрым медведем; но когда отперла ему дверь, медведь заторопился выйти и зацепился за крюк; тут отвалился у него кусочек шкуры, и Беле показалось, что под чёрною шерстью блеснуло золото, но она не была в том уверена. Однако медведь поспешно убежал и скоро пропал за деревьями.
Несколько времени спустя, мать послала своих девочек в лес набрать хворосту. Там они увидали: лежит на земле большое дерево, а около ствола всё что-то прыгает в траве, издали только нельзя было различить, что бы это такое было. Девочки подошли ближе и увидали карлика; лицо-то у него было совсем старое, всё в морщинах, а борода-то белая-пребелая и в аршин длины. Самый кончик этой бороды прищемило в расщелину дерева, и карлик прыгал взад и вперёд как собачка на верёвочке и никак не мог выпутаться из такой напасти. Он выпучил на девочек красные, блестящие глаза свои и закричал:
— Чего глазеете? Не можете разве подойти да помочь мне?
— Что ты это наделал, бедняжка? — спросила Роза.
— Экая любопытная дура! — отвечал карлик. — Не видишь разве? Я хотел было расколоть это дерево на оттопки в кухню. На больших поленьях разом подгорит наш маленький обед: ведь мы не так едим как вы, грубый, прожорливый народ. Мне и удалось было вбить клин в середину, и всё шло как по маслу, вдруг этот проклятый клин — гладок что ли был чересчур — выскочил вон, дерево снова сжалось, и мою белую прекрасную бородку так защемило, что я никак не могу её вытащить. Вот теперь она и засела, голубушка моя, внутрь, и мне нельзя выбраться. Чего ж зубы-то скалите, лизанные, белые рожицы? Фу, гадко смотреть!
Девочки засуетились; но как они ни хлопотали, никак не могли вытащить бороду — так засела она крепко.
— Я побегу, позову людей, — сказала Роза.
— Глупые, глупые девчонки! — закричал карлик. — Чего тут людей скликать? Мне и вас двух много! Ну что, ничего лучше не выдумаете?
— Ну, полно, не сердись, — сказала Бела, — я знаю, что надо сделать.
С этими словами Бела вынула из кармана ножницы и обрезала кончик бороды у карлика.
Как только высвободился карлик, сейчас же бросился к мешку, спрятанному под корнями дерева; мешок был полон золота. Карлик поднял его, а сам ворчит себе под нос:
— Экая деревенщина! Ведь угораздило же её обрезать конец моей чудной бородушки! Пусть нечистый тебе за это заплатит!
С этими словами он бросил мешок за спину и ушёл, даже не взглянув на девочек.
Прошло несколько дней. Вздумалось Розе и Беле наловить на удочку рыбки для обеда. Подходят девочки к ручью и видят на берегу словно большую стрекозу, которая сама скачет, а сама всё ближе к воде, словно тянет её туда, или хочет она прыгнуть в воду. Девочки бросились туда и узнали того же карлика.
— Что это ты хочешь делать? Неужто топиться? — закричала Роза.
— Вот нашли дурака! — закричал карлик. — Не видите вы, что ли, что вон эта проклятая рыба тянет меня в воду?
Дело в том, что крошка-человечек сидел на берегу и удил; на его беду, ветер перепутал его бороду с удочкой, а в ту же минуту огромная рыба навернулась на удочку, и у бородатого человечка не хватило силы вытянуть свою бороду: рыба пересиливала его и тащила к себе в воду. Напрасно цеплялся он и за траву, и за камыш — ничего не помогало, и ему поневоле приходилось следовать за всеми движениями рыбы, а скоро пришлось бы и совсем нырнуть в воду.
Девочки как раз поспели вовремя. Они крепко схватили его и сперва старались выпутать его бороду из удочки, но всё было понапрасну. Пришлось опять вынимать ножницы и резать бороду. Тут пропал ещё кусочек бороды. Увидев это, карлик прикрикнул на них, в сердцах:
— Эй вы, хохлатки! Что это у вас за манера уродовать человеку лицо! Мало было вам укоротить мне бороду снизу, нет, знай режут — всю испортили красоту! Ну, как теперь показаться мне к своим? Бежать бы вам да растерять бы все подошвы!
С этим вместе карлик взвалил себе на плечи мешок с жемчугом, запрятанный в тростнике, и, не говоря ни слова более, скрылся за утёсом.
Чрез несколько дней понадобилось матери послать дочерей в город, чтоб купить ниток, иголок, шнурков и ленточек. Дорога их шла через песчаный пустынный берег, усеянный огромными утёсами.
Тут увидали девочки огромную птицу, которая, кружась в воздухе, спускалась всё ниже и ниже и наконец села на скале недалеко от них. В то же время раздался жалобный, пронзительный крик. Они бросились в ту сторону и с ужасом увидали, что орёл схватил в когти их старого знакомого карлика и, кажется, хотел унести его с собою под облака.
Сострадательные девочки крепко уцепились за карлика и до тех пор боролись с орлом, пока он уступил им свою добычу.
Не успел карлик оправиться, как уж и прикрикнул на них своим пискливым голосом:
— Не умеете вы, что ли, поделикатнее обращаться? Знай дёргают! Всё испортили и изорвали моё тоненькое платьице. Экие грубые, неотёсанные девчонки!
Потом он поднял мешок с драгоценными каменьями и опять исчез за утёсами в свою пещеру.
Девочкам было уже не привыкать стать к грубой неблагодарности карлика; они продолжали свою дорогу и купили всё, что нужно было.
На возвратном пути они опять на том же самом месте увидели карлика. А карлик-то думал, что так поздно никто уже не будет проходить по такому безлюдному месту, и потому сел на открытом месте и высыпал из мешка целую кучу разноцветных каменьев. Заходящее солнце светило на блестящие камни: они блестели и переливались всеми цветами, так что девочки остановились и не вспомнили себя от удивления.
— Что стали? Что рот-то разинули? — прикрикнул на них карлик и до того разозлился, что его серое лицо загорелось как огонь.
Он было стал ещё пуще бранить их, как вдруг послышался глухой рёв, и чёрный медведь выбежал из леса.
Карлик перепугался, вскочил на ноги и хотел бежать к своей расселине, но медведь одним прыжком догнал его. Видя беду неминучую, злой карлик слёзно завопил:
— Ваша светлость, господин медведь, будь милостив, не погуби меня! Отдам я тебе все свои сокровища, только не лишай меня жизни. Посмотри, какие вон у меня славные камешки — всё это будет твоё. Не убивай меня! И что тебе в таком тощем червяке как я? Ты меня и на зубах-то не почувствуешь; а вот лучше хватай-ка вон этих негодных девчонок: вот так завидный кусочек! Вишь, какие жирные, словно перепёлки откормленные — кушай их на здоровье!
Но медведь и слушать не хотел его речей, хватил его лапой, и тут злому карлику был конец.
Девочки перепугались да и давай Бог ноги, но медведь кричит им вслед:
— Бела! Роза! Не бойтесь! Куда вы? Подождите, я пойду с вами.
Тут девочки узнали голос старого знакомого и остановились.
Как подошёл к ним медведь, вдруг с него свалилась медвежья шкура, и вместо медведя очутился пред ними прекрасный юноша в золотых одеждах.
— Я — царский сын, — сказал он, — чародейством этого злого карлика я был превращён в медведя, а он, чудовище, завладел моими сокровищами. Чары эти могли разрушиться только тогда, когда бы мне удалось убить его. Теперь он получил достойное наказание за свои дела.
Впоследствии Бела вышла замуж за царевича, Роза — за его брата, и они разделили между собою все сокровища, накопленные карликом в его пещере.
Долго ещё жила с ними их старушка-мать, радуясь на счастье своих детушек. Старушка не забыла захватить с собою во дворец два розовых кустика, и они росли у неё перед окном, и всякий год вырастали на них чудеснейшие розаны, белые и розовые.