Горная идиллия (Гейне; Михайлов)/Изд. 1862 (ДО)

Горная идиллія.


[138]

1.

На горѣ, въ избушкѣ скромной,
Рудокопъ живетъ старикъ.
Шумны темныя тамъ ели,
Кротко-свѣтелъ лунный ликъ.

Средь избушки стулъ высокій,
Весь рѣзной, у ногъ скамья;
И сидитъ на немъ счастливецъ,
И счастливецъ этотъ — я.

На скамьѣ сидитъ малютка —
10 Оперлась на локотокъ;
Глазки — звѣзды голубыя,
Губки — розовый цвѣтокъ.

Мнѣ сіяютъ эти звѣзды,
Чистой радостью блестя;
15 Къ алымъ губкамъ приложила
Бѣлый пальчикъ свой дитя.

Ни отецъ, ни мать не слышатъ;
Не до насъ имъ: мать прядетъ,
А отецъ, бренча на лютнѣ,
20 Пѣсню старую поетъ.


[139]

И малютка шепчетъ тихо;
Рѣчь ея едва слышна;
Важныхъ тайн своихъ не мало
Мнѣ повѣдала она.

25 „Вотъ, какъ тетушка скончалась,
И сиди тутъ круглый годъ:
Съ ней пойдешь, бывало, въ городъ,
Хоть посмотришь на народъ.

„Здѣсь и пусто такъ, и глухо,
30 И такъ холодно въ горахъ;
А зима придетъ лихая —
Всѣ схоронимся в снѣгахъ.

„Я жь трусливая такая:
Какъ дитя, меня страшатъ
35 Злые духи горъ, что бродятъ
Темной ночью и шалятъ.“

Вдругъ малютка умолкаетъ,
Будто словъ боясь своихъ,
И руками закрываетъ
40 Звѣзды глазокъ голубыхъ.

И шумнѣе шелестъ елей,
Громче гулъ веретена,
И яснѣй со звономъ лютни
Пѣсня старая слышна:


[140]

45 „Не страшись, моя малютка,
Наважденья силы злой!
Божьи ангелы на стражѣ
Днемъ и ночью надъ тобой.“

2.

Къ намъ въ окно стучитъ тихонько
50 Ель зеленою рукой,
И сквозь вѣтокъ съ любопытствомъ
Смотритъ мѣсяцъ золотой.

Крѣпко въ горенкѣ сосѣдней
Спятъ давно отецъ и мать;
55 Мы не можемъ нашептаться,
И не хочется намъ спать.

«Нѣтъ, не вѣрю я, чтобъ часто
Ты молился: шопотъ твой
Чѣмъ-то кажется мнѣ страннымъ,
60 Не молитвою святой.

«Этотъ злой, холодный шопотъ
Ужь не разъ меня пугалъ;
Только кроткимъ, свѣтлымъ взглядомъ
Ты испугъ мой отгонялъ.

65 «Да и вѣришь ли ты, полно,
Что есть въ небѣ надъ тобой
Богъ-Отецъ, Бог-Сынъ, распятый
На крестѣ, и Духъ Святой?»


[141]

Ахъ, дитя! еще малюткой
70 Вѣрилъ я, что въ небесахъ
Богъ-Отецъ живетъ надъ нами,
Что великъ Он, святъ и благъ…

Создалъ землю, человѣку
Бытіе и душу далъ,
75 Солнцу, мѣсяцу и звѣздамъ
Путь ихъ вѣчный указалъ.

Сталъ я старше и умнѣе,
Сталъ побольше понимать,
И узналъ я свѣтлой веры
80 Въ Бога-Сына благодать.

Онъ принесъ намъ, воплотившись,
Откровеніе любви;
Но народ безумный руки
Обагрилъ въ его крови.

85 Возмужалъ я, много видѣл,
Много странствовалъ, читалъ,
И теперь въ Святаго Духа
Жаркимъ сердцемъ вѣрить сталъ.

Чудеса его исчислить
90 Недостанетъ нашихъ словъ!
Онъ сломилъ твердыни злобы,
И оковы снялъ съ рабов.


[142]

Нашимъ язвамъ онъ цѣленье,
Въ немъ и право и законъ;
95 Передъ нимъ съ богатымъ нищій,
Рабъ съ владыкой уравнёнъ.

Гонитъ онъ туманъ тяжелый,
Что окутывалъ намъ тьмой
Умъ и сердце, и предъ нами
100 Шелъ какъ призракъ гробовой.

Много рыцарей отважныхъ
Обрекли себя ему,
И по свѣту разъѣзжаютъ —
Носятъ свѣтъ и гонятъ тьму.

105 Тихо вѣютъ ихъ знамёна,
И доспѣхъ горитъ на нихъ…
Что, хотѣла бъ ты, малютка,
Видѣть рыцарей такихъ?

Такъ скорѣй любуйся мною,
110 Ненаглядная моя,
И цалуй меня покрѣпче!
Вѣдь такой же рыцарь я.

3.

За вѣтвями темной ели
Прячетъ мѣсяц свѣтлый ликъ;
115 Въ нашей горенкѣ чуть свѣтитъ
Догорающій ночникъ.


[143]

Но въ звѣздахъ моихъ лазурныхъ
Свѣтъ мнѣ радостный горитъ;
Пышутъ розы устъ румяныхъ,
120 И малютка говоритъ:

„Домовые наши — злые:
Хлѣбъ воруютъ по ночамъ;
Въ ящикъ съ вечера положишь —
Поутру ужь пусто тамъ.

125 „Съ молока съѣдятъ всѣ сливки,
Не покроютъ и горшка:
Кошка вылижетъ остатки —
И сиди безъ молока!

„А вѣдь кошка наша — вѣдьма:
130 Ночью буря на дворѣ,
А она идетъ тихонько
Къ старой башнѣ на горѣ.

Тамъ стоялъ когда-то за́мокъ;
Весь сіялъ онъ по ночамъ:
135 Въ яркихъ залахъ танцовало
Много рыцарей и дамъ.

„Но волшебницей лихою
Проклятъ замокъ и народъ;
И остались лишь обломки,
140 И сова гнѣздо там вьетъ.


[144]

„Помню, тетка говорила:
Лишь такое слово знать,
И его въ такомъ лишь мѣстѣ
И въ такой лишь часъ сказать —

145 „Снова въ за́мок превратятся
Всѣ обломки эти тамъ  —
И запляшетъ въ яркихъ залахъ
Много рыцарей и дамъ.

„Будетъ тотъ, кто молвитъ слово,
150 Обладателемъ всего;
Станутъ трубы и литавры
Славить молодость его!“

Такъ живутъ и дышатъ сказки
У малютки на устахъ;
155 Вѣра теплится живая
Въ голубыхъ ея глазахъ.

Локонъ шолковый на пальцы
Навиваетъ мнѣ она;
И цалуетъ, и смѣется,
160 И даетъ имъ имена.

И глядитъ все такъ привѣтно
Въ тихой горенкѣ кругомъ:
Столъ и шкапъ — какъ-будто съ ними
Я съ младенчества знакомъ.


[145]

165 Тихо маятникъ лепечетъ,
Тихо лютня на стѣнѣ
Прозвучитъ порой струнами,
И сижу я какъ во снѣ.

Не такое ль надо мѣсто,
170 Не такой ли надо мигъ,
Чтобъ отъ слова замок снова
Въ блескѣ царственномъ возникъ?

Да, дитя! Смотри: свѣтлѣетъ
Ночи темная пора.
175 Чу! шумнѣй ручьи и ели;
Пробуждается гора.

Пѣсня гномовъ съ струннымъ звономъ
Межь утесами слышна;
По камнямъ ковры цвѣтные
180 Стелетъ знойная весна.

А цвѣты — пестры и чудны,
В благовонныхъ завиткахъ,
И трепещутъ слезы страсти
На широкихъ ихъ листахъ.

185 Вожделѣнно пышутъ розы,
Разгораясь все краснѣй;
На стебляхъ стоятъ хрустальныхъ
Чаши снѣжныя лилей.


[146]

Звѣзды съ неба, словно солнцы,
190 Смотрятъ страстно-горячи,
И лилеямъ въ чаши льются
Ихъ влюбленные лучи.

Да и мы съ тобой, малютка,
Мы какъ-будто ужь не тѣ…
195 Посмотри: огни зажглися,
Шолкъ и золото вездѣ!

И избушка стала замкомъ,
И принцессой стала ты;
Вкругъ все рыцари и дамы:
200 Сколько пышной суеты!

Все мое — и ты, и замокъ!
Пиръ вѣнчальный я даю!
Трубы, флейты и литавры
Славятъ молодость мою!




Примѣчанія.

См. также переводы Фета, Плещеева, Вейнберга и Зоргенфрея.


  Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.