Антигона (Софокл; Шестаков)/VII. Третий эпизод

Антигона — VII. Третий эпизод
автор Софокл (496 г. до н.э.—406 г. до н.э.), пер. Сергей Дмитриевич Шестаков (1820—1857)
Оригинал: др.-греч. Αντιγόνη. — См. Антигона. Перевод созд.: около 442 г. до н.э., опубл: 1854. Источник: «Отечественные записки», 1854, том XCV, отд. I, с. 21—24

VII. Третий эпизод.

Креонт, Гемон, Хор.


Креонт. — Узнаем скоро то.
Мой сын, невесте приговор услышав,
Во гневе ль на отца пришёл сюда?
Иль любы мы тебе всегда, во всём?

Гемон. — Отец! я твой, и добрый мне совет
Ты должен дать, и я приму его,
И никакой не предпочту я брак,
Когда мне добрый ты даёшь совет.

Креонт. — Так сердцем чувствовать, о сын мой! должно,
Чтоб выше был всего совет отца
Затем и молят люди, чтоб в дому
Покорных им иметь себе детей,
Чтобы врагу отца платили злом,
Чтоб друга чтили так, как чтит отец,
А не на пользу кто родит детей,
Не скажешь ли о том, что он родил
Себе оковы, смех своим врагам?
Для наслажденья, сын, и для жены
Не презри голоса рассудка; знай,
Что холодны тебе объятья будут,
Коль с злой женой своё разделишь ложе
И раны большей нет, как друг дурной
Но нет! ты, как врага, её отвергнешь,
В аду жених пусть сватает её!
Её одну изо всего народа
Я непокорною себе нашёл,
И я лжецом пред городом не буду:
Убью её. И Зевса пусть зовёт,
Защитника семейных кровных уз:
Он не спасёт её! Когда своих
Я непокорными себе вскормлю,
Тем непокорнее чуже будут.
А кто хорош в своём кругу семейном,
И в государстве тот правдивым будет;
А кто закон насилует и рушит,
Того не похвалю.
И властвовать сумеет тот, надеюсь,
Кто это знает, и покорным быть,
И в буре битв, поставленный в рядах,
Надёжный, верный будет он товарищ
Но нет страшнее зла, как безначалье!
Оно-то губит города и царства,
Оно домов колеблет основанье,
В бою ж, ряды прорвав, их гонит вспять.
Но где порядок есть, там послушанье,
От вражеских мечей спасает многих
Так надобно хранить закона силу
И женщине никак не уступать.
Коль надо так, уж лучше пасть от мужа:
Что мы слабее жён, того не скажут.

Хор. — Нам кажется, что судишь ты умно,
Коль ум у нас лета не унесли.

Гемон. — Отец! Взращают боги в людях ум,
Стяжанье высшее из всех стяжаний.
Я не могу, не смею я сказать,
Что ты судил теперь несправедливо:
Но и другой радушно может мыслить.
А ты не так поставлен, чтоб всё знать,
Что каждый скажет, сделает, осудит:
Твой страшен взор простому человеку,
Когда сказать тебе он должен то,
Чему не будешь ты внимать охотно.
А мне, мне можно слышать незаметно,
Как город весь о девушке скорбит,
Которая, невиннее всех жён,
За славные дела бесчестно гибнет:
За то, что брата своего родного,
Который пал в бою, непогребёным
Не бросила, не отдала его
В добычу жадным псам, иль хищным птицам.
Не честь ль золотой она достойна?
Так говорит молва тайком, в тиши.
А мне, отец, нет блага выше в мире,
Как дел твоих счастливое теченье.
И что ж даст больше радости детям,
Как не отец, цветущий доброй славой?
Отцу какая радость выше той,
Которую получит от детей?
Но не носи в себе ту мысль одну,
Что праведно лишь то, как ты сказал…

Креонт. — А! речь твоя,
Вся за жену одну.

Гемон. — И за тебя,
И за меня, и за богов подземных. (Уходить).

Хор. — О царь! пошёл он скоро, раздражённый
А сердца скорбь страшна в таких летах.

Креонт. — Пусть он идёт, и делает, и мыслит
Не так, как человеку можно мыслить;
Не изменит он участи девиц.

Хор. — Так смерть обеим им назначил ты?

Креонт. — Невинной — нет! Ты дело говоришь.

Хор. — Какой же смертью ту казнить ты хочешь?

Креонт. — Сведу её туда, где человек
Ещё следа не пролагал, и скрою
Её живую в каменной скале,
И пищи ей немного положу
Лишь для того, чтобы очистить совесть,
Чтоб город от греха свободен был.
И там она, взывая к богу ада,
Которого лишь чтит из всех богов,
Иль от него спасение получит,
Или узнает наконец, хоть поздно,
Что царство ада чтить — напрасный труд.