На кончину великой княжны Ольги Павловны (Державин)

На кончину великой княжны Ольги Павловны
автор Гавриил Романович Державин (1743—1816)

См. Стихотворения 1795. Дата создания: 1795. Источник: Сочинения под ред. Я. Грота. Т. 1. (1864)

На кончину
великой княжны
Ольги Павловны

1.‎Ночь лишь седьмую
Мрачного трона
Степень прешла^[1],
С росска Сиона
Звезду златую
Смерть сорвала.
Луч, покатяся
С синего неба,
В бездне погас!

2.‎ Утрення, ясна,
Тень золотая!
Краток твой блеск.
Ольга прекрасна,
Ольга драгая!
Тень твой был век.
Что твое утро
В вечности целой?
Меней, чем миг!

3.‎Юная роза
Лишь развернула
Алый шипок,
Вдруг от мороза
В лоне уснула,
Свянул цветок.
Так и с царевной:
Нет уж в ней жизни,
Смерть на челе!

4.‎К отчему лону,
К матери нежной,
К братьям, сестрам,
К скипетру, трону,
К бабке любезной,
К верным рабам,
Милый младенец,
Ты уж с улыбкой
Рук не прострешь.

5.‎Лик полутонный,
Тихое пенье,
Мрачность одежд,
Вздохи и стоны,
Слезно теченье,
В дыме блеск свеч,
Норда царицы^[2]
Бледность, безмолвье —
Страшный позор!

6.‎Где вы стеснились?
Что окружили?
Чей видим труп?
Иль вы забылись,
В гроб положили
Спящего тут
Ангела в теле? —
Ольга прекрасна
Ангел был наш.

7.‎Вижу в сиянье
Грады эфира,
Солнцы кругом!
Вижу собранье
Горнего мира;
Ангелов сонм,
Руки простерши,
Ольгу приемлют^[3]
В светлый свой полк.

8.‎Вижу блаженну
Чистую душу
Всю из огня,
В свет облеченну:
В райскую кущу
Идет дитя;
Зрит на Россию,
Зрит на Петрополь,
Зрит на родных.

9.‎Зрит на пииту,
Жизнь и успенье
Кто ея пел,
Чей в умиленье
Дождь на ланиту
Искрой летел;
Слышит звук лиры,
Томные гласы
Песни моей.

10.‎Мира Содетель,
Святость и прочность
Царства суть чьи!
Коль добродетель
И непорочность
Слуги Твои,
Коих ко смертным
Ты посылаешь
Стражами быть:

11.‎Даждь, да над нами
Ольги блаженной
Плавает дух;
Чтоб, как очами,
Над полвселенной^[4]
Неба сей друг
Зрел нас звездами,
Дланью багряной
Сыпал к нам свет;

12.‎Племя Петрово,
Екатерины,
Здравьем чело,
Сень бы лаврова,
Мирные крины,
Все нам цвело;
Дни бы златые,
Сребряны росы
С облак лились;

13.‎Не было б царства
В свете другого
Счастливей нас;
Яда коварства,
Равенства злого^[5],
Буйства зараз,
Вольности мнимой,
Ангел хранитель,
Нас ты избавь!

14.‎И средь эфира,
В дебри тьмозвездной,
В райской тиши,
Где днесь Пленира^[6],
Друг мой любезной,
Сердца, души
В ней половину,
Гений России,
Призри мою!

1795

---

Комментарий Я. Грота

Она родилась 11 июля 1792 г. (см. выше, стр. 500, стихи на ея рождение), а умерла 15 января 1795. Настоящая пьеса была напечатана в V-й ч. Приятного и полезного препровождения времени за тот же год (стр. 198) под заглавием Стихи на кончину и проч. и с примечанием: «Получены из Петербурга от неизвестной особы, но тем не менее с чувствительною благодарностью сообщаются. П.» (Подшивалов); потом в изданиях: 1798, стр. 236, и 1808, ч. I, LIII.

Замечательно, что размер этой элегической пьесы очень сходен с тем, который в древней скандинавской поэзии употреблялся в надгробных песнях. В поэме шведского поэта Тегнера Фритиоф написан этим же размером плач по конунге Ринге; для сравнения выписываем оттуда 1-й куплет:

Дремлет в могиле
Вождь знаменитый;
Щит перед грудью,
Меч у бедра.
Конь его добрый
Ржет под курганом,
Светлым копытом
Стену скребет.

(Фритиоф, в переводе Я. Грота, Гельсингфорс, 1841, стр. 167).

Трудно предположить, чтобы такое сходство формы в однородных произведениях произошло случайно. В стихотворениях Державина за последующее время встречаются образы и имена, заимствованные из поэзии скальдов: этим объясняется и метрическая особенность помещаемой здесь пьесы. Очевидно, что Державин, знакомый с песнями бардов, обратился и к миру скандинавскому, о котором мог узнать многое из Маллетова Введения в Историю Датскую, переведенного Моисеенковым и изданного академиею наук в 1785. Вследствие знакомства с этою книгой и Н. А. Львов написал стихами Песнь норвежского витязя Гаральда Храброго, напечатанную отдельно в 1793 году. Державин и Львов беспрестанно увлекали друг друга к одним и тем же предметам занятий; особенно последний действовал своим примером на первого.

Значение рисунков так объяснено в рукописях: 1) Розан, увядающий в 15-й день Водолея (ср. 3-й куплет); 2) Гений, парящий в небесах, озаряющих Россию, осеняет ее щитом (см. 12-й куплет).

1. ... седьмую — степень прешла, — т. е. только что ночь перешла седьмую ступень мрачного трона. Великая княжна скончалась в семь часов по полудни (Об. Д.), что означено и при заглавии этих стихов в издании 1798 г. По словам Остолопова (Ключ к соч. Д., стр. 63), многие ошибочно полагали, будто седьмою степенью мрачного трона поэт хотел означить седьмой десяток лет императрицы, и осуждали это выражение; «но оно ничего другого не значит, как именно семь часов ночи, ибо зимою в это время действительно темно бывает.» Кажется, в Розе Пушкина (1815 г.) слышится отголосок 3-го куплета.
2. Норда царицы и проч. — «Императрица сама была на погребении, одетая в белом платье, имея седые растрепанные волосы, бледна и безмолвна, что составляло страшный позор», т. е. позорище (Об. Д.). Об употреблении нашим поэтом слова позор в таком смысле см. выше, стр. 625, примеч. 2 к оде Вельможа.
3. Ольгу приемлют и проч. — Так точно древние Скандинавы воображали, что боги их в горних чертогах принимают падших героев. Здесь, как и в другом, прежде замеченном месте (ср. выше стр. 124), Державин ставит при собирательном имени глагол во множественном числе.
4. Над полвселенной — т. е. над Россией (Об. Д.).
5. Равенства злого — которое тогда проповедывалось во Франции (Об. Д.).
6. Где днесь Пленира. — См. выше, стр. 570 и 584, стихотворения Ласточка и Призывание и явление Плениры.