Первая глава из романа «Отпетая» (Григорьев): различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки |
мНет описания правки |
||
Строка 31:
Я говорю, которая, как помню,
Лежит в стране, и мне, и вам родной,
До счета
Другая — дай ей небо вечно цвесть!
Строка 62:
Вы вспоминали, как она была мила,
Наивно любовавшаяся томной
Луной, мечтавшая бог весть о
И, думая о ней, вы думали о
<h5>5</h5>
Строка 71:
С разумной думой мужеской в очах;
Вы жили вновь его отрадною тоскою
О тишине полей, о
Тоской, которой даже в летах зрелых
Страдал «погибший рано смертью смелых».
Строка 92:
Европеизм по сердцу… Выходили
Из оперы вы часто, где певцам,
Желая подражать
С остервенением вы хлопали злодейским.
Строка 100:
Кругом… И гнал вас северный мороз
Скорей — но не домой и не к постели —
На
Когда вы на санях к Морской летели,
Вам видеть замок с левой стороны…
Строка 110:
В частях других, как некие твердыни,
Все дамы неприступны… как булат
Закалены… в китайском
Я добродетели их верить очень рад —
Им только семь в червях представить могут
Да повесть Z… исторгнуть может
<h5>10</h5>
Строка 121:
Рушитель вечный женского покоя,
Единственный… Последняя жена,
Как первая, увлечена
Быть может… демон ей сродни
И понял это в первые же дни…
<h5>11</h5>
По-старому над грешною
Неистощимой бездною страданий,
Летает он, князь области мирской…
Строка 149:
<h5>14</h5>
Но что до ней, что до него?.. С
Слилась заря… и влагою облит
Прозрачною, туманной, водяною —
Строка 160:
<h5>15</h5>
Болезненно-прозрачные черты
То жизнь иль смерть?
Над ней
В фосфо́ре глаз сияет… Страшной красоты
Полна больная… Так и над Невою
Строка 172:
Зачем опять сидишь ты у окна
И этой ночи влажное, сырое
Дыхание впиваешь?.. Ты больна,
Дитя
Твой мир заснул… и ты не спишь одна…
Твой мир… и что тебе за дело до иного?
Строка 181:
Известный круг, (балки), порою офицер
Затянутый, самодовольно-ловкой…
Мечтай о
С усами
Вот твой удел; цвет глаз твоих так сер,
Как небо Петербурга… Но головкой
Строка 194:
И жажда жизни светится. Но сказки
Пока тебе любовь и жизнь… Дыша
Прерывисто, желанья,
Передаешь подушке ты одной…
Ты часто резвишься, котенок бедный мой!
Строка 203:
Твои уста так жаждут поцелуя,
И грудь твоя колышется точь-в-точь,
Как сладострастная
Ведь ты сама тоски не хочешь превозмочь.
Засни, засни… и так уж засверкали
Строка 211:
Погибнешь ты… меж ночью и тобой
Родство необъяснимое заметно…
Забудь о
Со временем и он блеснет тебе приветно
В лице супруга с Анной, даже со звездой, —
Строка 223:
И чутким сном под этот голос дремлет.
Таинственного трепета полна,
Тоска
Князь области воздушной, сатана,
В сей час терзается тоскою бесконечной
Строка 230:
<h5>(1)</h5>
«Мелеет он, Адамов род,
И чем быстрей бежит
Тем распложается сильней,
И с каждым шагом человек
Строка 236:
Я жду давно — который век! —
Разбить запор тюрьмы моей,
Пробиться всюду и во
Всепожирающим
Проклятием, объявшим всех…
. . . . . . . . . . . . . . .
Строка 246:
Почти увидел человек;
Мои страдания к концу,
Казалось близились… Во
Я разливаться начинал,
И вместе с чернью с торжеством
Строка 257:
И, как они же, полон был
Презренья к мелочи людской
И враждования с
Мне стало жаль… мне гнусен стал
Пигмеев кровожадный пир…
Я с чернью пьянствовать устал
И заливать
Старинной кровью… Я узнал,
Что вечный рок сильней меня,
Что есть один
Что он созданье
От разрушителя огня.
Строка 272:
<h5>(4)</h5>
Но близок час… огонь
Последний, слабый свой оплот,
И, между тем, меня печаль
Строка 307:
Для женщин это… надоел размер
Страстей обыкновенных им — и тесно
Им в узких
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Строка 316:
Ни даже ум в соблазн его влечет:
К уродам страсть бывает… Не один свидетель
Тому
И равнодушие (в глуши ль то будет, в свете ль)
С известной степенью цинизма — вот
Строка 338:
В страдающей груди с глубокою тоской,
Иди в свой путь, как бездна, неисходный,
Не знаешь ты, куда тот путь
Но ты пошла — что б ни было —
<h5>27</h5>
Строка 346:
Склонившись головой, полураздета,
Полусидит, полулежит она,
Чего-то
Обмануто… Она тоски полна,
Вот-вот на глазках засверкают
Но нет… смежает сон их… Снова
<h5>28</h5>
И девочке
О ком и думать запретили б строго…
Герой
Играет в карты, должен очень много…
С ним Даша часто видится тайком;
Строка 362:
<h5>29</h5>
Андрей Петрович… но о
Семнадцать лет моей шалунье было,
Родительский ей страшно скучен дом,
Строка 372:
<h5>30</h5>
И в будущем
Так страшно глупо смотрит целый дом.
Нет, нет, не создана она, мой
К тому, что многим кажется добром,
И не бывать ей верною подругой…
Строка 388:
Лет двадцать… Даже не в урочный час
Они домой являлись. Но сходило
В сердечной простоте всему старушка мать.
<h5>32</h5>
Жених-столоначальник глуповато
Смотрел на
Чуждался сильно всякого разврата,
Особенно карманного, к тому ж
Доверчивостью был он одарен богато,
Носил в себе одну из
И, несмотря на то, что родился в столице,
Невинностью подобен был девице.
Строка 430:
А чей-то голос слышен из-за дали,
Исполненный таинственной печали.
Дитя
Так влажно-бархатен привет…
Не
Кометы яркий свет…
Лукавой хитрости полна
Строка 442:
Ты так гибка, что разгадать
В тебе легко сестру змеям.
Дитя
По тверди неба голубой
Светил рассыпано благих, —
Строка 454:
Тот голос был ли внятен ей?.. Она
Едва ль могла понять слова такие
Прочла она в свой век Карамзина
Две повести, да две Марлинского другие
Строка 462:
<h5>37</h5>
Но странно, что
Не Гремин с пламенной душою и с усами…
Он, вероятно, сталкивался с вами,
Читатель мой, быть может, часто. Он
Строка 496:
Бежал всегда… Искать любви терпеньем
Ему казалось глупо и невмочь,
В
Любил он посвящать гораздо лучше ночь.
Он был герой, и даже очень пылкой,
Строка 524:
Другой вопрос… Не в этом, впрочем, дело,
Он был любим… Увы! в твоей крови,
Дитя
Рвалась наружу… а глаза твои
Сияли слишком ярко, хоть несмело,
Строка 545:
За то, что ты, как женщина, страстна?
Утешься — и не в этом твой ужасный
Удел, дитя
Узнать
Раскинувшись… ты
<h5>46</h5>
Строка 554:
Кому от матушки иного нет, как «мерзкой»,
Названия… Завоеватель дерзкой,
Он, как всегда, разгулен и
Его немножко клонит даже сон…
Но, не менее, зевая, он выходит
Строка 577:
Из груди вон просилась в ней душа;
Болезненно и сладостно тоскуя…
Уста
<h5>49</h5>
Строка 585:
К его устам прижалася устами…
И в полусонных глазках так видна
Вся страсть
Клянусь, я отдал бы прохладу светлых струй,
Как некогда поэт за светлый поцелуй.
| |||