ЭСБЕ/Россия/Население/Россия в антропологическом отношении: различия между версиями

Русско-славянское племя, колонизуя территорию Европ. и Азиатской Р., по необходимости должно было воспринять в себя различные антропологические элементы. История и топографическая номенклатура свидетельствуют, что первоначальной славянской территорией в Р. была юго-зап. Русь, откуда славяне распространились уже в глубокой древности до озера Ильменя и Волхова на С., заняли бассейн Днепра и стали расселяться оттуда на В. и С.В.. В южно-русских степях они встретились с тюркскими кочевниками, в Белоруссии и еще более в Великороссии — с финскими племенами. С того времени должно было начаться влияние на славянский элемент инородческого, и притом на Ю. с его первоначальным тюркским (отчасти также иранским, а в известную эпоху — и готским и др.) населением иное, чем на С. с его преобладающим чудским и финским элементом. Это неодинаковое влияние не могло не способствовать обособлению великорусского (а также и белорусского) типа от малорусского, и дальнейшие исторические судьбы только содействовали этому обособлению. Южно-русское население, отчасти истребленное при татарском погроме, отчасти бежавшее на запад, колонизовало затем новыми массами южнорусские степи в XVII—XVIII вв. и столкнулось здесь с великорусскою колонизацией, отчасти официальною — военною, отчасти крестьянскою, шедшею с севера. Разъединенные в течение веков великорусы сошлись здесь с малорусами уже как значительно обособленные в своем типе, языке и быте народности и, несмотря на близкое местами соседство, удерживают и до настоящего времени свои особенности не только на Ю., но и далее на В., в Поволжье и Сибири, куда их привело позднейшее переселение. Кроме различных антропологических элементов, тут должно было сказаться также влияние различной природы и истории. Черноземные южные степи, вольная казацкая жизнь должны были отразиться иначе, чем суровая лесная природа севера и его тощая почва, вызывавшая развитие промыслов, толкавшая к исканию новых мест и новых промыслов. Это различие сказалось не только в обособлении великорусов от малорусов, но до известной степени и в обособлении тех и других от белорусов. Что касается до смешения русских с инородцами, а также до слияния инородческих элементов с русским путем постепенного обрусения первых, то им принадлежит, вероятно, первенствующая роль в обособлении второстепенных, по местностям, вариаций великорусского типа, говора и быта. Всего резче эти обособленные типы бросаются в глаза там, где русские встретились с значительно отличающимися от них по своему облику и другим особенностям племенами, особенно в Сибири, где им пришлось столкнуться с якутами, бурятами и т. д. Кровное смешение с этими народностями отразилось в понижении роста, усиленной темноцветности и скуластости русско-сибирского населения, в распространении среди него помесей — метисов, выказывающих в своих чертах явственные признаки смешения славянского элемента с монгольским или монголоидным. Эта метизация особенно явственно заметна там, где, как, напр., в Забайкалье, можно наблюдать по соседству как чистокровных бурят, так и русских, и притом как в лице вышедшего из Р. в конце XVII или начале XVIII вв. и сохранившего доныне свою обособленность раскольничьего населения (так наз. «семейских», т. е. пришедших из Р. с семьями), так и в лице вообще «сибиряков», воспринявших в себя инородческую примесь. «Семейские» оказываются и выше ростом, и белокурее, и бородатее, и с более правильными чертами лица, чем более низкорослые, темноволосые, темноглазые, скуластые и смуглые «сибиряки». Подобное смешение должно было происходить в древнюю эпоху и на С. Европ. Р., в Поволжье и в Приуралье, хотя меньшая обособленность встреченных здесь племенных типов должна была вызывать меньшие отклонения от великорусского типа. — Антропологическое изучение Р. началось еще так недавно и настолько еще мало подвинулось вперед, что даже более доступные для наблюдения внешние признаки различных типов остаются для многих областей совершенно неисследованными; еще менее разъяснены анатомические особенности различных групп населения. Нельзя не отметить, однако, новейших исследований д-ра Н. В. Гильченко над весом головного мозга у различных народностей Р. и д-ра Р. Вейнберга — над вариациями в развитии мозговых борозд и извилин у эстов, латышей и поляков. Последний труд, допускающий сравнение с результатами аналогичных работ проф. Зернова (над мозгом великорусов), проф. Рециуса (шведов), Эберсталлера (австрийцев) и др., позволяет установить впервые расовые особенности в строении головного мозга у народностей Р., а обширная работа г. Гильченко, основанная на определении веса головного мозга у различных славянских и инородческих племен нашего отечества, является наиболее крупным исследованием в этом направлении после известной монографии проф. Бишофа и покуда — единственной по обилию материала для Р. Работа д-ра Вейнберга, подтвердив данные других исследователей относительно общего плана и главнейших вариаций в типе мозговых борозд, указала вместе с тем на характерные особенности в развитии некоторых извилин и в относительной распространенности отдельных типов борозд у русских, поляков, эстов и латышей. Особенности эти требуют еще подтверждения на более значительном материале, но уже и теперь можно предположить в строении мозговой поверхности существование расовых вариаций. Исследования д-ра Гильченко, подтвердив и дополнив ранее известные данные относительно вариаций веса головного мозга по возрасту, полу и в связи с величиной роста, указали на его зависимость от расовых и племенных факторов. Так, мозг у великорусов (221, особь) оказался = 1368 гр. (сев. губерний — 1399 гр., центральных — 1341 гр.); у малорусов (133) = 1366 гр. (несмотря на бо́льшую величину роста), но относительная величина большого мозга в отношении его к малому, или мозжечку, у малорусов несколько больше; у поляков (102) = 1397 гр. (заметно больше). Средний вес мозга у всех славянских племен Р. (1371 гр.) оказался меньшим, чем у неславянских (1393 гр.), особенно у некоторых народностей кавказских (осетин), финских и тюркских.

 

 

{{ЭСБЕ/Автор|Д. Анучин}}.