ЭСБЕ/Нидерланды: различия между версиями

''Ордена'': военный орден Вильгельма, нидерландский Льва и оранско-нассауский.

 

 

{{ЭСБЕ/Автор|— *}}

''Переходная эпоха.'' Уже в конце XVII в. замечается упадок. Он выражается преобладанием французского классицизма, перенесенного в Нидерланды французскими эмигрантами. Мало-помалу совершенно замирает самостоятельное творчество. Литературная работа сводится к рабскому и большей частью неудачному подражанию французам. В немногих лишь поэтах сказывается большая самобытность; таковы лирики van Broekhuizen (ум. 1707), Poot (ум. 1733), van Haren (1779), автор комедии Langendijk (ум. 1756) и немногие другие. Лишь эпоха революционных войн, вызвав сильный подъем патриотических чувств, побудила к новой деятельности и поэзию. Знаменитейший из патриотических поэтов этого времени — Jan Fredrik Helmers (ум. 1813); рядом с ним стоят Feith’a (ум. 1824), шедший по стопам Клопштока. эпик Bilderdijk (ум. 1831) и юморист Staring (ум. 1840).

 

 

''Нидерландский язык'' — литературный яз. королевства Нидерландов (Голландии) и фламандских областей Бельгии. В средние века его называли Dietsch (диал. duutsch), в XVII в. — Nederduitsch; теперь обычное и официальное название Nederlandsch (иногда Hollandsch). Он развился из взаимодействия трех основных германских наречий, издавна господствовавших на почве нынешних Н. и теперь еще заметных в говорах: саксонского (в вост. провинциях), фризского (на С и З, между прочим — в Голландии в узком смысле) и нижнефранкского (на Ю Нидерландов и в сев. и вост. провинциях Бельгии). Преобладающее значение в истории развития Н. литературного языка имело наречие нижнефранкское, одна из отраслей нижненемецкой группы языков; Н. язык может считаться прямым продолжением нижнефранкского. Этим объясняется близкое сходство его с немецким. В нижнефранкской области (в Лимбурге) замечаются первые зачатки Н. литературного языка, во второй половине XII в., в произведениях рыцаря Henrik’a van Veldeke, принадлежащего и к немецкой литературе, в качестве отца миннезанга и рыцарской эпики. Вполне сознательное стремление к созданию общего литературного языка мы находим в произведениях Jacob’a van Maerlant (1235—1300). С XIV в. усиливается влияние фризского и саксонского элементов. Борьба наречий в литературе продолжается еще в XV и отчасти в XVI в. Когда в конце этого века бельгийские провинции окончательно были отделены от северных и подчинены Испании, то масса образованных фламандцев и брабантцев выселилась в свободные Нидерланды. Будучи, в общем, литературно развитее и образованнее нидерландцев, они стали во главе умственной и литературной жизни юного государства (Karel van Mander, Daniel Heinsius и др.) и дали решительный и окончательный перевес своему — т. е. нижнефранкскому — языку над сев. наречиями. С этого времени развитие литературного языка идет уже без значительных перерывов: нижнефранкский язык, становясь Н. литературным языком, принял сравнительно немного фризских и еще меньше саксонских элементов. Официальная письменность сев. провинций (грамоты, местные хроники и т. д.) примыкает к общему языку уже со времени утрехтской унии (1579); этим же языком написан перевод Свят. Писания, официально признанный Н. церковью (1619—1637). Правительство Батавской республики поручило двум ученым составление официальной грамматики, ореографии и словаря Н. языка (Siegenboek, «Woordenboek voor de N. Spelling», 1805; Weiland, «Nederduitsche Spraakkunst», 1805). Современная ореография (созданная в 1865 г. Те Winkel’ем и De Vries’ом) принята в школах и правительственных учреждениях в 1883 г. В германских (фламандских) провинциях Бельгии литература и литературный язык не могли развиться так быстро и богато, в силу политических условий; господствующим языком интеллигентных классов стал французский, признанный официальным в новосозданном бельгийском королевстве (1830). С 1839 г. возникло движение, имевшее целью поднять и здесь Н. литературный язык на степень официального, наравне с французским. Во главе этого, так наз. фламандского движения стоял Jan Frans Willems. Рядом узаконений, с 1873 г., правительство оказалось вынужденным признать равноправность Н. языка. Учреждение в 1886 г. Королевской Фламандской акад. наук явилось окончательным выражением победы фламандского движения. Язык бельгийских писателей, примкнувших к нему (Hendrik Conscienee и др.), в общем совпадает с литературным языком, господствующим в Нидерландах, хотя и сохраняет в лексиконе и синтаксисе некоторые местные особенности. Особенности Н. правописания: ''аа'' (''ае'') ''= ã''; ''eu = ö''; ''ij = ei''; ''ieu = iü''; ''oe = ũ''; ''ou = au''; ''u = ü''; ''ui = eu''; ''uu'' (''ue'') ''= u''; ''s'' = русск. ''c'', ''z ='' русск. ''з''; ''sch ='' русск. ''cx.''

III. ''Живопись'', впоследствии столь пышно расцветшая в Бельгии и Голландии, без сомнения, существовала в этих странах еще в средние века, служа пособницей архитектуры при украшении церквей стенными фресками и производя как станковые картины, так и книжные миниатюры. Однако памятников Н. живописи, относящихся к этой начальной ее эпохе, почти совершенно не сохранилось. Самый древний из них: остатки колоссальных фресок, средины ХШ стол., в бывшей капелле Балокского госпиталя, в Генте, изображавших «Небесное увенчание Богородицы», Св. Христофора и Иоанна Крестителя и, при всей наивности своего рисунка и грубости исполнения уже ясно выказывавших национальную особенность Н. искусства — стремление к реализму. Еще в начале означенного столетия Мастрихт славился, наравне с Кельном, своими мастерами по части писания алтарных и переносных икон, но до нас не дошло ни одного их произведения, исполненного ранее 1360 г. Миниатюры Н. работы, относящиеся к XIII в., встречаются чаще, но все-таки в небольшом количестве. Как на самые любопытные между ними, можно указать на иллюстрации рукописных библии, минеи и латинского перевода Иосифа Флавия, хранящихся в Парижской публичной библиотеке, и вульгаты, в Семинарской библиотеке в Люттихе. К концу XIV стол. живопись составляла в Нидерландах столь распространенную профессию, что в больших городах этой страны возникли особые, не зависимые от других корпораций, гильдии живописцев. В подобных обществах, нашедших сильную поддержку себе в графах фландрских и голландских и обыкновенно ставивших себя под покровительство Богородицы и евангелиста Луки, группировались не только мастера, занимавшиеся писанием церковных и домашних икон, но и миниаторы, живописцы на стекле, раскрашиватели статуй, резных алтарных украшений, щитов, знамен, палаток, балдахинов, экипажей — словом, все, так или иначе работавшие кистями и красками, на труд которых в то время, пристрастное к пестрой декоративности, существовал большой запрос как в повседневной жизни высшего сословия, так и при устройстве процессий, турниров и др. празднеств. Первая из таких гильдий основалась в Генте; вслед за ней образовались подобные же корпорации в Брюгге, Лувене, Турне, Антверпене и многих других пунктах. Принадлежавшие к ним «аллюминеры» рукописей и живописцы станковых картин, отличающиеся чистотой и тонкостью работы, уважались не только у себя на родине, но и за ее предками. Так, мастер Иоанн из Брюгге (которому принадлежат, между прочим, великолепные миниатюры Библии 1371 г., хранящейся в Вестренланском музее, в Гааге) был придворным живописцем французского короля Карла V, а братья этого государя содержали при себе на службе также фландрских и брабантских миниаторов. Еще благоприятнее для успехов живописи сложились условия после соединения Нидерландов с Бургундией. Герцоги Филипп Смелый и его сын, Иоанн Бесстрашный, не будучи сами большими любителями искусства, перенесли в Брюгге роскошь и меценатство французского двора и через то способствовали быстрому развитию художественной деятельности, еще перед тем укоренившейся в их владениях. Таким образом, во Фландрии, преимущественно в Брюгге, расцвела замечательная, влиявшая на другие Н. художественные центры школа живописцев, которая, хотя и не отделалась еще вполне от средневековой сухости и угловатости форм, приняла, однако же, ясно определенный, самостоятельный, национальный характер. Основными чертами этого характера, удержавшимися и при дальнейших стадиях развития Н. живописи, были стремление к точному подражанию природе в отношении как рисунка, так и красок, и тщательная, иногда чресчур мелочная отделка не только существенного в картине, но и малейших ее деталей. Во главе этой школы вскоре явились Ян ван Эйк (1390? — 1440) и его брат Губерт (1366? — 1426), значительно усовершенствовавшие технику масляной живописи и доставившие чрез то своим современникам и следовавшим за ними поколениям художников возможность достигать большей, чем прежде, силы красок и прочности живописи. Из многочисленных учеников и последователей ван Эйков приобрели известность в особенности фламандцы Иост Гентский, Петер Кристус, Гуго ван дер Гус, Герард ван дер Мэрен, Рогир ван дер Вейден, Ганс Мемлинг и голландцы Дирк Стюербоут, Альберт ван Оуватер и Герард ван Гарлем. С наступлением XVI столетия первенство по части живописи Фландрия уступила Брабанту и Голландии, причем направление, указанное этой отрасли искусства ван Эйками, постепенно ослабевало, и под влиянием духа Возрождения, достигшего в своем распространении до устьев Рейна, все более и более усиливалось стремление художников к более полной разработке форм, к большей свободе и разнообразию композиций, к сообщению фигурам большей оживленности и выразительности, к большей смелости и ловкости технических приемов. Между художниками, шедшими по этому пути, самыми значительными должно признать Квентина Массейса (около 1460—1530) из Лувена, и Лукаса Якобса (1494—1533), прозванного, по месту своего рождения, Лукой Лейденским. Одновременно с этими мастерами и до средины того же столетия действовала немалочисленная категория живописцев, увлекавшихся произведениями итальянской школы, ездивших для их изучения в Италию и создававших свои фигуры в стиле корифеев ее живописи, особенно в стиле Рафаэля и Микеланджело. В числи таких художников наиболее видными были Барент ван Орлей, Михель Кокси, Ян Госсарт, Ян Схорель, Антонис Мор и Мартен Гемскерк. Это «итальянизирующее» направление еще более усилилось и, вместе с тем, освободилось от первоначальной неловкости и облагородилось в работах живописцев последней половины XVI стол., во главе которых стоят Ламберт Сутерманс, прозванный Л. Ломбардом (1506—66), и его ученик Франс Флорис (собственно Ф. де Вриндт, ок. 1518—70), известнейший и влиятельнейший из Н. мастеров того времени, выработавший себе чрезвычайно щеголеватую манеру, но, подобно большинству современных ему итальянцев, столько же холодный по чувству, сколько и притязательный по замыслу. К Ф. Флорису примыкает ряд учеников, между которыми заслуживают быть упомянутыми в особенности два Франса Франкена, два Франса Поурбюса, Антонис Блокланд, Лукас де Гэре и Мартен де Вос. Кроме них работали в духе выдающихся мастеров итальянской школы Бартоломеус Спрангер, Отто Вениус, Корнелис Корнелиссен, прозванный К. Гарлемским, Гендрик Гольциус, Абрагам Блумарт и многие другие. Но параллельно с этим подражательным направлением развивалось иное, отличавшееся более свежим, независимым натурализмом, обращавшееся за сюжетами для картин в сферу народного быта и с любовью, простодушно воспроизводившее действительную жизнь и отечественную природу''.'' Представителями национально-реалистического направления явились Петер Брюгель Старший (так назыв. Мужицкий Бр.), его сын Петер Брюгель Младший (Адский Бр.), Лукас Валькенборх, Иохим Бюкелар, Питер Артсен, Паулус Бриль, Гендрик Стейнвейк Старший и нек. др. Таково было состояние живописи в Нидерландах, когда поднялась ожесточенная борьба их северных областей с угнетавшим их испанским владычеством, окончившаяся, в первых годах XVII стол., заключением между воюющими сторонами сначала двенадцатилетнего перемирия, а потом и прочного мира, которым была признана полная независимость голландских провинций, или штатов, тогда как Брабант и Фландрия остались во власти испанских королей. Это важное событие, разъединившее северную и южную части страны одну от другой в политическом отношении, обособило также условия духовной и материальной жизни в каждой части и, в области искусства, имело последствием разделение нидерландской живописи на две ветви, из которых каждая, развиваясь самостоятельно, но не покидая национальной почвы и иногда соприкасаясь с другой ветвью, быстро достигла до пышного, необычайно обильного расцвета. Эти две ветви — голландская и фламандская живописные школы. История той и другой со времени распадения на них нидерландской живописи, до такой степени изобилует фактами, что мы считаем более удобным не вдаваться здесь в ее очерк, а представить его в особых статьях (см. [[../Голландская живопись|Голландская живопись]] и [[../Фламандская живопись|Фламандская живопись]]).

 

 

{{ЭСБЕ/Автор|А. С—в}}.