Викитека

Законы стиха русского народного и нашего литературного… (Голохвастов)/ДО: различия между версиями

Интерактивная навигация по истории
[досмотренная версия][досмотренная версия]
← Предыдущая правкаСледующая правка →
Содержимое удалено Содержимое добавлено
ВизуальныйВики-текст
м Бот: автоматизированная замена текста (-(?s)<center>[ ']*((?:ДѢЙСТВУЮЩІЕ|[ІVXLI\d]+)\.?)[ ']*</center> +==== \1 ====)
м Pywikibot 8.0.0.dev0
Строка 1:
{{imported/lib.ru}}
{{Отексте
| АВТОР = Павел Дмитриевич Голохвастов
Строка 55 ⟶ 54 :
Не столь постоянно какъ современный, тоническій, во гдѣ придется, буду брать въ сравненіе и прежній, первый литературный стихъ нашъ, лѣтъ за сто до Ломоносова перенятый нашими писателями отъ польскихъ, а ими усвоенный изъ латинской Европы. Этотъ, съ Ломоносова отставной у насъ стихъ, называется силлабическимъ.
 
Изучить и опредѣлить всѣ развитыя Русскимъ народомъ эпическія и лирическія формы стиха — дѣло, мнѣ кажется, едва ли еще исполнимое, за неимѣніемъ, по нѣкоторымъ отраслямъ эпической и особливо лирической народной поэзіи, удовлетворительныхъ сборниковъ, хорошо составленныхъ и вѣрно записанныхъ. Но угадать ''основные законы'', общіе всѣмъ нашимъ стихотворнымъ формамъ, и указать примѣненіе этихъ законовъ пока къ одной, но, по счастію, самой совершенной изъ стихотворныхъ формъ Русскаго народа, къ ''главной былинной'' формѣ, — вотъ что, кажется мнѣ, возможно и теперь уже, благодаря послѣднему, истинно замѣчательному труду покойнаго А. Ѳ. Гильфердинга, его изъ ряду вонъ богатому и отлично, впервые надежно записанному сборнику Онежскихъ былинъ. Въ поддержку и въ дополненіе при этихъ указаніяхъ можетъ съ большою пользой послу жить почти одновременно появившійся и тоже чрезвычайно удачно записанный сборникъ Е. И. Барсова: ''Причитанья сѣвернаго края'' {<ref>Сборникъ Гильфердинга записанъ лѣтомъ 1871, изданъ въ 1873. Сборникъ Барсова записанъ въ 1867, изданъ въ 1872, къ сожалѣнію, до сихъ поръ только первая частъ: Плачи похоронные.}</ref>.
 
Затѣмъ уже если придется обращаться къ старшимъ, по времени изданія, сборникамъ Рыбникова, Кирѣевскаго, Кирши Данилова, то развѣ отрицательно, дабы сличать результаты хорошаго и плохаго способовъ записыванія народнаго стиха.
Строка 93 ⟶ 92 :
опредѣляя по удареніямъ, трехстопная, изъ пэона четвертаго (U U U --), хорея (-- U) и амфибрахія (U — U); или, пожалуй, изъ пэона четвертаго (U U U --), дактиля (-- U U) и хорея (-- U). Не зная секрета, то-есть особаго про этотъ случай, произвольнаго авторскаго ударенія, возможно ли въ этихъ, сплошь разношерстыхъ стопахъ, безъ единой ямбической столы, угадать размѣръ такой же какъ и предыдущаго стиха, ямбическій? Не угадать конечно было бы слишкомъ наивно. Такъ вотъ вамъ примѣръ какъ и кто можетъ не угадать и къ какимъ выводамъ придти чрезъ то.
 
В. И. Классовскаго параллельное изложеніе версификаціи метрической (греко-латинской), силлабической (французской и нашей до-Ломоносовской) и, что я называю, тонической (современной нашей и нѣмецкой литературной), конечно одно изъ лучшихъ руководствъ у насъ по этому предмету. {<ref>В. И. Классовскій, ''Версификація'', Спб. 1883.}</ref> Ну, какъ, кажется, не отличить тоническаго стиха отъ силлабическаго, притомъ спеціалисту и знатоку дѣла? А вотъ что между тѣмъ говоритъ г. Классовскій: «Въ духовныхъ нашихъ училищахъ, {<ref>''Версификація'', стр. 35.}</ref> силлабическая версификація держалась отчасти еще во времена Карамзина, какъ это доказывается существованіемъ хотя слѣдующей силлабической „эпиграммы“ и 1789 году.» В. И. Классовскій читаетъ съ обыкновенными удареніями во всѣхъ словахъ:
 
Какъ говоритъ Платонъ, надле''ж'''и'''тъ'' всѣмъ внимать;
Строка 127 ⟶ 126 :
вѣдь чистая проза.
 
Тоже и съ нашимъ народнымъ стихомъ. Всякому незнающему что иной разъ должно выговаривать ''спор'''о'''дила'', или даже ''спород'''и'''ла'', ибо выговаривается ''родил'''''''а''''', и никогда не выговаривающему ''будёшь'' вмѣсто ''б'''у'''дешь'', почти необходимо прійти къ убѣжденію къ какому и пришелъ К. С. Аксаковъ: «Наша русская пѣсня, то-есть народная, и именно богатырская, не есть, говоритъ онъ, опредѣленное стихотвореніе и не имѣетъ опредѣленнаго метра отдѣляющаго ее отъ прозы. Между русскою прозой и русскимъ стихомъ нѣтъ ярко проведеннаго рубежа, какъ то встрѣчается у другихъ народовъ {<ref>''Сочиненія'' К. А. Аксакова, М. 1861, т. 1, стр. 333, въ статьѣ „Богатыри временъ В. К. Владиміра“.}</ref>. У нашего народа стиховъ собственно нѣтъ». {<ref>Тамъ же, стр. 404, въ статьѣ: «О различіи между сказками и пѣснями русскими».}</ref>
 
И въ самомъ дѣлѣ, если, напримѣръ, слѣдующія у него приведенныя цитаты {<ref>Въ разныхъ мѣстахъ первой изъ названныхъ статей, написанныхъ обѣ въ пятидесятыхъ годахъ.}</ref> читать какъ въ то время печатали, никакихъ удареній не означая, а читали, само собой разумѣется, все сплошь съ обычными, да еще съ литературно-обычными удареніями:
 
И на русскіе могучіе ''богатыр'''''''и'''''
Строка 195 ⟶ 194 :
Это явленіе, столь важное въ слоговомъ разчетѣ стиха, передавалось изъ пятаго въ десятое и у прежнихъ собирателей, теперь у Гильфердинга, уловлено и передано, кажется, безуронно.
 
Въ сборникѣ Е. В. Барсова ударенія обозначены очень бѣдно; о сокращеніи и т. л.. гласныхъ и говорить нечего; удвоенья въ прилагательныхъ, что ни самыя обыкновенныя, и тѣ переданы съ неточностями, иногда разительными. Записывалъ Е. В. Барсовъ по старому способу, пословесно; къ тому же лучшія три четверти сборника записаны имъ отъ Ирины Ѳедосовой въ мастерской мужа ея, плотника, при шумѣ и стукѣ рабочихъ, какъ разказываетъ собиратель; {<ref>Сборн., стр. 314.}</ref> да и сама Ирина то и дѣло развлекалась хозяйственными хлопотами. Ирина, по словамъ собирателя, — женщина лѣтъ 50, съ богатыми силами души и въ высшей степени поэтическимъ настроеніемъ. Тринадцати лѣтъ была она уже вопленицей, извѣстною по всему Заонежью. Я грамотой не грамотна, говоритъ собирателю сама про себя Ирина, — за то я памятью памятна. Гдѣ что слышала, пѣсню ли, сказку ли какую; пришла домой, все разказала, будто въ книгѣ затвердила. Съ малолѣтства любила я слушать причитанья. Разумѣется. Ирина, какъ и никто на свѣтѣ, не можетъ знать кѣмъ именно сочинены тѣ изъ ея причитаній отъ которыхъ такъ и обдаетъ васъ старо-древнимъ духомъ Руси еще дохристіанской. Но жаль что не доспросилъ собиратель у Ирины, не извѣстно ли ей кѣмъ сочинены новые эпизоды ея причитаній, а иногда а цѣлыя причитанья, напримѣръ, о томъ какъ мировой посредникъ притѣсненіями замучилъ и уморилъ сельскаго старосту {<ref>Плачъ 20й о старостѣ.}</ref>.
 
Мнѣ возразятъ: мировой посредникъ тутъ не просто ли слово новое; самый, же фактъ и личность чиновкика міроѣда вѣковѣчно давніе на Руси. Про какихъ подьячихъ, про какихъ тіуновъ нельзя было сказать того же что тутъ сказывается про мироваго посредника?
 
Но можно указать вамъ на другой фактъ изъ Ирининыхъ причитаній: {<ref>Плачъ 22й, о попѣ отцѣ духовномъ.}</ref> у крестьянина упало съ лавки дитя и убилось до-смерти. Онъ боится
 
Не провѣдали-бъ судь''и'' неправосудные
Строка 229 ⟶ 228 :
И занавѣсъ опускается при появленіи полуштофа. Эта возможность судомъ начальства судить родителей за бѣду, за приключившееся по волѣ Божіей надъ ихъ дѣтищемъ, хоть даже за нерадѣніе ихъ о дѣтищѣ, — похоже ли это на древнюю Русь?
 
Убило крестьянина грозой {<ref>Плачъ 16й, объ убитомъ громомъ молніей.}</ref> въ полѣ, подъ деревомъ. Къ тѣлу приставили караулъ; дали знать становому. Въ ожиданіи пріѣзда начальства, «писаречковъ хитромудрыхъ и славныхъ лѣкарей», тѣло, какъ найдено, среди чист''а''-поля подъ курчавой деревиночкой, теперь въ щепы разломаной, къ сырой землѣ прикл''о''неной, такъ и лежитъ:
 
Б''ѣ''ла грудь его стрѣлой этой простр''ѣ''лена,
Строка 283 ⟶ 282 :
Хотя и подъ шумъ и стукотню рабочихъ и среди хозяйственныхъ развлеченій самой Ирины, Е. В. Барсовъ все-таки записалъ отъ нея правильныхъ стиховъ ужь никакъ не менѣе чѣмъ Гильфердингъ съ голосу, отъ троихъ наилучшихъ пѣвцовъ своихъ, отъ Рябинина, отъ Калинина и отъ Фелонова.
 
Замѣчательно что одна изъ вопленицъ прямо заявила Е. В. Барсову {<ref>''Сборникъ'', стр. 327.}</ref> что «словами причетовъ не скажешь, а въ голосѣ — гдѣ что берется, и складнѣе и жалобнѣе.» По ея мнѣнію, стало, не только форма, но и содержаніе страдаетъ отъ пословесной передачи. И все-таки Е. В. Барсовъ не лопалъ на Рильфердинговъ способъ записывать съ голоса. Но если и по старому способу результаты какимъ бы то ни было чудомъ дались отличные, то и слава Богу: сборникъ хорошо, а два лучше.
 
Причитанье у насъ вѣдь это въ сущности та же былина, только не про лицо извѣстное и не про личныя его похожденія, а про извѣстный типъ, про типическія съ нимъ событія и про типическія его отношенія къ роднымъ и ближнимъ. Причитанье не столько лирическій плачъ, сколько эпическое поминанье, сказаніе о житьѣ-бытьѣ и о смерти человѣка такого-то типа: священника, старосты, отца, жены, дѣвицы, сироты, пьяницы и т. д. Это цѣлый кругъ былинъ, издавна законченый, но никогда не замкнутый, всегда способный расшириться для воспріятія новаго слова про новое явленіе житейское. Прибавилось въ жизни юридическо-медицинское потрошеніе тѣлъ, явилась объ этомъ и былина или продолженіе къ древней былинѣ, которая до той поры, не вѣдая житейскихъ треволненій еще и по смерти утонувшаго или опившагося, кончалась эпически его смертью, лирически плачемъ о немъ. Но рѣдки эти новыя явленія въ бытовой жизни народа, и многовѣчны его бытовые типы. Съ незапамятныхъ временъ все одни и тѣ же, какъ сами они, такъ и дѣянія ихъ. А явленія міра Божьяго, столь тѣсно связаннаго съ жизнью народною, уже и подавно съ локона и до скончанія вѣковъ одни и тѣ же. Итакъ, какимъ обычаемъ прадѣдъ выходилъ во время оно на промыселъ рыбачій свой и какъ его «судбинушка по бережку ходила, страшно, ужасно голосомъ водила, во длани судбинушка плескала, до суженыхъ головъ добиралась», и добралась наконецъ, потопила его, «въ этомъ кругломъ морюшкѣ, во синемъ Онегушкѣ»; и на какое горе-горькое житье вдовье да сиротское оставалась его семья, и какими словами сказывалось про все это тогда на его похоронахъ, тѣми же словами сказывается и нынче про все это на похоронахъ его утонувшаго правнука. Да и какъ же иначе сказывать? Не все тѣ же развѣ и озеро, и буря, и люди, и жизнь, какими тогда и вѣчно были да и будутъ вѣчно? Въ подробностяхъ, коли доискиваться, конечно оказалось бы даже пожалуй и не мало разницы, но народъ настоящій художникъ: ему творческая правда, правда вѣчно существенная, вотъ ему правда истинная; а предъ правдой только существующей, предъ правдой случайныхъ подробностей онъ не останавливается.
Строка 295 ⟶ 294 :
Всѣ необычныя авторскія ударенья, сокращенья и т. п. коихъ примѣры буду приводить въ доказательство какого-либо стихотворнаго закона, всегда означены у самихъ собирателей. Но я чтобы не пестрить текста слишкомъ частыми сносками, буду указывать на пѣвца, былину и страницу ''Сборника'' только въ случаяхъ нужныхъ, то-есть или рѣдкихъ, или почему-либо сомнительныхъ. Въ случаяхъ же заурядныхъ не назову можетъ-быть даже и пѣвца. Тогда чтобы провѣрить меня, стоитъ раскрыть ''Сборникъ'' Гильфердинга (стр. 440 до 560), былины Рябинина, прочесть подъ рядъ два, три десятка стиховъ, и велика будетъ незадача, если тотчасъ же попадутся два, три примѣра точь-въ-точь подобные приведенному мною.
 
Сборникъ Гильфердинга записанъ отъ 55 пѣвцовъ {<ref>Не считая Андр. Максимова и Тим. Сивцева, которые сказывали только побасенки, 298 и 318.}</ref> и отъ 14 пѣвицъ, {<ref>Считая хоръ въ три голоса (стр. 845) за одну пѣвицу.}</ref> нумеровъ (за исключеніемъ около 30 побасенокъ и пѣсней не имѣющихъ ничего общаго съ былинами) 285; стиховъ тысячъ 55. Сборникъ Барсова записанъ отъ 5 пѣвицъ, 22 нумера, стиховъ тысячъ 9. Итого былинъ въ обоихъ сборникахъ слишкомъ 300 нумеровъ, стиховъ тысячъ отъ 60 до 65, отъ 74 пѣвцовъ и пѣвицъ.
 
Изъ семидесяти четверыхъ лучшіе какъ потому что знаютъ былинъ больше и что знаютъ то все лучше передаютъ, такъ и потому что несравненно строзке прочихъ наблюдаютъ стихъ четверо: Рябининъ (18 нумеровъ), Калининъ (14 нумеровъ), Фепоновъ (безъ побасенки 7 нумеровъ) и Ирина Ѳедосова (17 нумеровъ), у четверыхъ 56 нумеровъ; стиховъ по крайней мѣрѣ тысячъ 20, то-есть чуть ли не треть обоихъ сборниковъ. Изъ остальныхъ пѣвцовъ и пѣвицъ могутъ, по достоинству стиха, равняться въ лучшихъ своихъ былинахъ со средними тѣхъ четверыхъ: Гурьбинъ, Вас. Сухановъ, Малыгинъ (къ сожалѣнію у всѣхъ троихъ только 5 нумеровъ, стиховъ сотъ 7 или 8), Воиновъ (изъ 5 нумеровъ хороши 2), знакомый изъ Гильфердингова разказа Абрамъ Евтихіевъ Чуковъ (7 нумеровъ) и Касьяновъ (6 нумеровъ).
 
Въ дальнѣйшемъ я всего чаще и кажется безъисключительно въ каждомъ мало-мальски важномъ случаѣ ссылаюсь на Рябинина. Не потому чтобъ я считалъ его за лучшаго изъ лучшихъ; стихомъ владѣетъ вольнѣе Калининъ; Ирина, по своему, но тоже ни въ чемъ и никому не уступитъ; одинъ развѣ поотсталъ отъ нихъ Фепоновъ, да и то скорѣе въ количествѣ нежели въ качествѣ. Но ссылаюсь я на Рябинина преимущественно потому что изъ хорошихъ пѣвцовъ одного его слыхали и кромѣ собирателей многіе въ Петербургѣ, въ залахъ Географическаго Общества осенью 1871 года. Нѣкоторыя изъ его былинъ были напечатаны въ ''Русской Старинѣ'' {<ref>''Русск. Стар.'' т. 5, стр. 497. По Сборнику это нумера 75 и 76 (не изъ самыхъ лучшихъ) и 89 (изъ отличныхъ).}</ref>. Сборникъ Гильфердинга не у всякаго подъ рукой, а ''Русскую Старину'' легко достать и въ столицѣ, и въ захолустьѣ.
 
==== II. ====
Строка 387 ⟶ 386 :
выговаривать по-великорусски ''д'''о''' дому'' нельзя, потому что у дактиля (-- U U ''д'''о''' дому)'' съ амфибрахіемъ (U — U ''морск'''о'''жу'' не было бы риѳмы.
 
Въ бѣломъ стихѣ нѣтъ риѳмы, нѣтъ слѣдовательно, и риѳмы ради, опредѣленнаго ударенія. Но возможенъ ли такой стихъ? Что лубочный стахъ, въ сущности та же риѳмованная проза, безъ риѳмы обращается въ простую прозу, это явно. Силлабическій же стихъ дѣйствительно пытались обѣлять пущей классичности ради. Что же выходитъ? Дабы стихъ не становился чистою прозой, раздѣленный неощутимо и самому чуткому уху на равные по числу слоговъ рѣчевые періоды, приходится строго соблюдать въ каждомъ стихѣ не только послѣднее ударенье, но еще и среднее (цезурное). Болѣе 12ти слоговъ въ силлабическомъ стихѣ вообще, а въ бѣломъ и подавно, кажется не бываетъ {<ref>Во французскомъ стихѣ (см. ''Класс. версиф.'', стр. 28); въ русскомъ бывало до 13 слоговъ (см. тамъ же, стр. 36).}</ref>; выходитъ что каждая полудюжина слоговъ, не болѣе, не можетъ-быть и менѣе полудюжины, группируются около одного постояннаго ударенія (цезурнаго и конечнаго). А въ чемъ же главная суть тоническаго стиха? Въ группировкѣ около одного постояннаго ударенія, но не полудюжины, а двухъ, трехъ, четырехъ слоговъ. Гдѣ же существенная разница между тѣмъ и этимъ стихомъ? Мнѣ кажется, силлабическому стиху необходима риѳма; бѣлый же стихъ, — французскій ли, польскій ли, уже не силлабическій, а хотя и очень не совершенный, но, все-таки положительно тоническій.
 
Итакъ ничего нѣтъ кромѣ риѳмы въ лубочномъ стихѣ и ничего кромѣ риѳмы да счета слоговъ въ силлабическомъ. Но правда и то что внѣ ударенія нѣтъ и риѳмы, а слѣдовательно и никакого стиха, хотя бы и только риѳмованнаго.
Строка 409 ⟶ 408 :
Звуковыхъ слоговъ должно строго различать два разряда, ибо есть два существенно различныя рода удареній: 1) удареніе на слогъ избранный или предназначенный къ тому въ словѣ, ''слоговое'' удареніе; 2) удареніе на слово или на слова главныя по смыслу въ рѣчи, ''слысловое'' удареніе.
 
Нѣтъ учебника версификаціи ни русскаго, ни иностраннаго, ни новаго, ни стариннаго, гдѣ бы съ первыхъ же строкъ не заявлялась эта истина о двойственности ударенія, и гдѣ бы затѣмъ что ни глава, что ни параграфъ не шла рѣчь такъ или иначе объ удареніи. Стопа, риѳма, тоннамъ, силлабизмъ, гекзаметръ, Knittelvers, все характеризуется то присутствіемъ, то отсутствіемъ, то порядкомъ, то безпорядкомъ ударенія. И понятно, ибо въ самомъ дѣлѣ, въ цѣломъ какъ и въ частяхъ стиха, основа всему удареніе. Но замѣчательно вотъ что: нѣтъ учебника версификаціи, гдѣ бы хотя что-нибудь было сказано про смысловое удареніе, исключая упоминанія о его существованіи {<ref>Писано лѣтъ семь тому, при появленіи сборниковъ Барсова и Гильфердинга. Съ тѣхъ поръ о смысловомъ (такъ-называемомъ реторическомъ) удареніи стали упоминать, напримѣръ, г. Шафрановъ (''О складѣ народнорусской пѣсенной рѣчи'', Спб. 1879), но опять же мимоходомъ и только отрицательно, отвергая голословно возможность этого ударенія какъ стихозиждительной силы.}</ref>.
 
Что же тутъ особеннаго, возразятъ мнѣ; зачѣмъ теоретикамъ стихосложенія говорить о томъ что ровно ни причемъ въ стихотворной практикѣ?
Строка 459 ⟶ 458 :
Въ послѣдствіи увидимъ что въ эту же послѣднюю рубрику должно ввести и слогъ отозвученый однимъ смысловымъ удареніемъ.
 
Изображать въ схемахъ три эти разряда слоговъ будемъ такъ: 1) знакомъ краткости (U) холостой слогъ, 2) знакомъ долготы (--) звуковой малый и 3) знакомъ долготы со значкомъ акцента (--') звуковой большой. {<ref>Таково въ схемахъ; въ текстѣ же, разумѣется, будетъ и у меня по общепринятому знакъ акцента надъ гласною ('''о''', '''и''') указывать мѣсто, а не качество ударенія.}</ref>
 
Но смысловое удареніе бываетъ не одинаковой силы, и стало-быть количество большаго звуковаго слога не постоянно само себѣ равно. Возникаетъ вопросъ: опредѣлимы ли степени смысловаго ударенія, и если да, то почему же не подраздѣлить еще и большой звуковой слогъ на сколько тамъ окажется категорій. Но спрашивается, равенъ ли постоянно самъ себѣ холостой слогъ и равно ли постоянно само себѣ слоговое удареніе? А ежели ни то, ни другое, то исчислимы ли и опредѣлимы ли, какъ въ слогѣ такъ и въ слоговомъ удареньи, всѣ возможныя категоріи количественной разницы? Возьмите слогъ независимо отъ ударенья. Слогъ можетъ состоять: 1) изъ простой полной гласной, ''у'' въ словѣ ''у — родъ;'' это кажется minimum слоговаго количества. Слогъ можетъ состоять: 2) изъ гласной сложной, то-есть изъ дифтонга; изъ восходящаго, ''ю'' въ словѣ ''ю--родивый, ю = й + у'', или изъ нисходящаго, ''уй'' въ словѣ ''уй--ми;'' 3) изъ обоюднаго дифтонга, то-есть уже изъ трифтонга: ''яй'' въ словѣ ''яй--цо, я = й + а, яй = й + а + й.'' 4) Къ основной гласной слога, къ простой ли полной, къ сложной ли могутъ присоединяться по одной или по нѣскольку (maximum, кажется, шесть)согласныхъ. Допустимъ что сама собой согласная ничего къ количеству гласной не прибавляетъ, но когда согласная вошла въ слогъ первоначально съ гласною, со своею, во время оно полною, потомъ сократившеюся и, наконецъ, опущеною, но вѣдь гдѣ опущеною? на письмѣ, это еще не значитъ опущеною въ самомъ дѣлѣ, то-есть въ говорѣ. Всѣ пишутъ, напримѣръ ''вер..хъ'', ''смер..ть'', и всѣ кто хорошо говоритъ выговариваютъ: верьхъ, смерьть, то-есть сохраняютъ въ говорѣ ту сократившуюся гласную (вер''е''хъ, смер''е''ть) которую народъ, пѣвцы по крайней мѣрѣ, и по сегодня не только возстановляютъ въ словахъ этихъ, а еще и переводятъ изъ мягкаго звука ''е'' въ твердый ''о'', да еще и іотируютъ это ''о'', то-есть изъ, простой или изъ единицы гласной дѣлаютъ дифтонгъ, гласную, хотя и не двойную конечно и даже можетъ-быть не полуторную, но все-таки большую единицы:
Строка 517 ⟶ 516 :
При всѣхъ этихъ и подобныхъ формулахъ тактъ одинъ и тотъ же.
 
А какъ же обходится народъ съ малыми звуковыми и съ холостыми слогами? Допытаться тоже не трудно, стоитъ только перемѣнитъ удареніе въ несмысловыхъ словахъ: вмѣсто ямбовъ (U — ''служить, царю)'', поставьте хореи (-- U ''видѣть, князя)'' и вслушайтесь {<ref>Выраженія: ямбъ, хорей и т. п. я употребляю тутъ не какъ опредѣленія стопъ, ибо ничего подобнаго классическимъ или псевдоклассическимъ столамъ нѣтъ и не можетъ быть въ русскомъ народномъ стихѣ; я употребляю тутъ эти выраженія просто, какъ привычныя названія для слоговыхъ сочетаній, только для краткости, чтобы не говорить: звуковой слогъ среди двухъ холостыхъ, я скажу амфибрахій и т. п.}</ref>, вмѣсто стройнаго стиха:
 
Не хочу служить (U --) не вѣрному тебѣ царю (U --).
Строка 593 ⟶ 592 :
Два пѣвца пѣли намъ изъ одной былины; теперь пусть тотъ же неперворазрядный Чуковъ споетъ намъ изъ другой, напримѣръ на слѣдующей же страницѣ, изъ былины о Дюкѣ Степановичѣ.
 
Съ перваго приступа къ былинѣ пѣвцы обыкновенно слабы стихомъ; {<ref>А соотвѣтственно стиху и содержаніемъ; примѣры того и причины скажу въ послѣдствіи.}</ref> Чуковъ всегда. Но вотъ онъ наладился:
 
Онъ сид''итъ'' орелъ на ''бѣ''ленькомъ на ''ка''мешкѣ,
Строка 697 ⟶ 696 :
Произносить и склонять подобныя двойныя слова должно почти такъ же, или даже чтобы не вдаваться въ тонкости, излишнія покамѣстъ, скажемъ просто: такъ же какъ слово Новгорода. Это вѣдь въ частяхъ и въ объединеніи, такая же форма: Новгорода, ''чисто-поле.'' Вы склоняете ''Новгородъ'' какъ два слова, каждое само по себѣ, а произносите какъ одно, то-есть оба слова подъ одно удареніе: ''Н'''о'''вгородъ'' (-- U U), а не: ''Новъ-городъ'' (-- — U) какъ сказали бы въ смыслѣ: новъ городъ да старъ норовъ. Склоняйте: ''Н'''о'''ва города'' (U — U U U), или сокращенно: ''Нов'''а'''града'' (U — U U). Точно также должно выговаривать: ''чист'''о'''-поле'' (U — U U), а не ''ч'''''''исто поле'' '''(-- U — U); и склонять такъ что въ родительномъ единственнаго: ''чист'''а'''-поля'' (U — U U) и въ именительномъ множественнаго: ''чисты-поля'' (U — U U),'' поля'' скажется одинаково безъ ударенья, (какъ пиррихій: U U); тогда какъ при: ''ч'''''''исто поле''''', было бы въ родит. единств.: ''п'''о'''ля'' (хорей: — U), а въ именит. множ.: ''пол'''''''я''''' (ямбъ: U --).
 
Точно также: сыр''а''земля, о сыр''у''землю {<ref>Писать подобныя двойныя слова воедино, какъ пишутъ ''Новгородъ'', пожалуй, не слѣдовало бы. Но вѣдь другой способъ соединенія посредствомъ черточки не устраняетъ вполнѣ возможности удареніи въ обоихъ соединенныхъ словахъ, какъ напримѣръ въ ''кое-кто'', ''сѣверно-русскій, генералъ-адъютантъ.'' А какъ у насъ покамѣстъ рѣчь должна быть о только одномъ звуковомъ слогѣ въ такихъ словахъ какъ сыр''а''земля, то я и предпочелъ на первый разъ орѳографію, хоть бы и не совсѣмъ правильную, но ужъ при которой вы, безъ думы, прямо на глазъ, въ одномъ словѣ одно и ударенье видите.}</ref>; ''син'''е''' море'', у син''я''моря; быстр''а''рѣка, изъ быстр''о''йрѣки, во быстр''ы''рѣки; или тих''а''рѣка, широк''а''рѣка, желт''ы''пески, сыпуч''и''пески, темн''ы''лѣса, бѣл''ы''снѣга, ясёнсоколъ, черёнворомъ, лют''а''змѣя, бѣл''ы''руки и бѣл''ы''ручки, рѣзв''ы''ноги и рѣзв''ы''ножки, желт''ы''кудри и черн''ы''кудри, могуч''о''плечо, ретив''о''сердце, ясн''ы''очи, любим''а''семья, грозёнпосолъ, божь''я''церковь, глуб''о''кпогребъ, шелк''о''вповодъ, кален''а''стрѣла, золот''а''казна, зелен''о''вино {}.
 
Удареніе въ такихъ словахъ бываетъ всегда на послѣднемъ слогѣ прилагательнаго пока въ существительномъ не болѣе и не менѣе двухъ слоговъ. Съ измѣненіемъ этой нормы передвигается удареніе. Въ первомъ случаѣ, то-есть когда слоговъ въ существительномъ станетъ болѣе двухъ, передвигается удареніе на первый слогъ существительнаго, напримѣръ: яснас''о''кола, чернав''о''рона. Во второмъ случаѣ, когда слоговъ въ существительномъ станетъ менѣе двухъ, удареніе останется на томъ же самомъ слогѣ прилагательнаго, но слогъ этотъ сдѣлается ужъ предпослѣднимъ, ибо окончаніе прилагательнаго удлиннится, — конечно только на этотъ случай, — напр. въ родител. множеств. будетъ: быстр''ы''ихрѣкъ, а не быстр''ы''хрѣкъ; со рѣзв''ы''ихногъ, изъ бѣл''ы''ихрукъ. Если же число слоговъ увеличится такъ что въ существительномъ и прилагательномъ, вмѣстѣ взятыхъ, станетъ слоговъ болѣе пяти, то слово, — опять только на этотъ случай (чаще всего въ твор. множ.) — распадается уже на два слова, напримѣръ (3 + 3 = 6) желтыми песками; (4 + 3 = 7): широкими рѣками; (3 + 4 = 7): ясными соколами.
 
По народному понятію, эпитетъ логически важнѣе самого предмета. И въ самомъ дѣлѣ, вѣдь эпитетомъ предметъ оживотворяется, становится видимъ (бѣл''ы''ручки, желт''ы''пески); становится слышимъ (грем''я''чключъ, тих''а''рѣка); становится ощутимъ (сыр''а''земля, горюч''а''слеза); одухотворяется (ретив''о''сердце, ясн''ы''очи) и т. д. Сымать удареніе съ этого великаго слова, съ эпитета, и чрезъ то какъ бы подчинять эпитетъ слову самому по себѣ безжизненному, предмету, рѣшительно не логично бы; а поэтому и не любо народу таково что онъ всѣми возможными способами старается избѣгать обеззвученія эпитета. Онъ напримѣръ сократитъ существительное, хотя бы и не обычнымъ образомъ, и скажетъ не только: Нов''а''града, черн''а''врана, — ''града, врана'', и безъ того говорится, — но даже и ясн''а''с’кола, (собственно: ясн''а''съкола, ибо сокращенное ''о = ъ'') или: могучм''и'' плечми, и (въ двойственномъ) бѣлым''а''рукма. Бѣлоличико всегда сокращаетъ онъ въ бѣлоличко (вѣрнѣе: бѣлоличько, ибо сокращенное ''и'' = ''ь''). И коль ужь, конечно, никогда не скажетъ: глубок''а''п’греба, бѣльм''и''руч’к’ми, то только потому что встрѣча трехъ согласныхъ, и вообще-то, а ужь такихъ и подавно, непріятна, иногда несносна даже его тонкоразвитому музыкальному уху {<ref>Обстоятельнѣе про такія сокращенія, какъ и про остатки втораго ударенія въ этихъ двойныхъ словахъ, скажу въ послѣдствіи.}</ref>.
 
Прочтите для упражненія слѣдующія двойныя:
Строка 993 ⟶ 992 :
Да и что за странный эпитетъ гробу ''глубокій;'' уже не испорченный ли это стихъ, не оттого ли и слова-то перепутаны? Нѣтъ; всѣ слова этого стиха подобраны удачно, разставлены обдуманно. Дѣло вотъ въ чемъ:
 
Илья поѣхалъ посмотрѣть Святогора, «п''о''рнаго богатырища», {<ref>''Порный'' = сильный, отъ слова ''переть;'' впору = подъ силу коню вытянуть; во всю ''пору'' лошадиную, во весь ''опоръ'' (по настоящему) тянуть, ''переть'' (переносно же): скакать изо всей силы-мочи.}</ref> на весь міръ дивнаго, котораго не носить матъ сыра земля и потому не придано ему ѣздить на Святорусь-землю и ѣздитъ онъ только тутъ, по какимъ-то по Святымъ горамъ (г''о''ры — это уже не тѣло, а кости земли и выносятъ Святогора). Встрѣтились Илья со Святогоромъ, поѣхали вмѣстѣ по этимъ горамъ высокимъ, «по щелейкамъ толстымъ» {<ref>Щ''е''лейка, щелье, ущелье, ск''е''ля, ск''е''лья, ск''а''льа, ''скал'''''''а''''' и ''щ'''е'''ль'' (см. эти послѣднія два слова въ слов. Даля, и тутъ же): ск''а''литъ = щ''е''литъ зубы; щельники = келейники-пещерники.}</ref> и наѣхали чудо чудное, диво-дивное: щелъи, скалы сошлись въ одномъ мѣстѣ такъ что образуютъ собою «огромный гробъ». Святогоръ, чтобы посмотрѣть «кому поладится плащаница эта дивная», сперва велитъ лечь туда Ильѣ. Ильѣ грибъ дологъ. Выступилъ Илья изъ гроба, опустился-влегъ туда самъ Святогоръ; плащаница «по немъ пришла», да такъ-то по немъ что самъ собою встать изъ тѣсноты да глубины этой ужь и не можетъ онъ; проситъ Илью:
 
Ахъ ты старый казакъ да Илья Муромецъ,
Строка 1113 ⟶ 1112 :
 
{{right|''"Русскій Вѣстникъ"'', ''№ 12'', ''1881''}}
 
 
 
{{примечания|title=}}
</div>
 
Строка 1121 ⟶ 1124 :
[[Категория:Павел Дмитриевич Голохвастов]]
[[Категория:Литература 1881 года]]
[[Категория:Дореформенная орфография]]
[[Категория:Импорт/lib.ru]]
[[Категория:Импорт/az.lib.ru/Павел Дмитриевич Голохвастов]]
Источник — https://ru.wikisource.org/wiki/Законы_стиха_русского_народного_и_нашего_литературного…_(Голохвастов)/ДО