Описание торжества бывшего по случаю взятия города Измаила... (Державин): различия между версиями

--Что же увидишь, вступя во внутренность? — При первомъ шагѣ представляется длинная овальная зала, или лучше сказать, площадь, пять тысячь человѣкъ вмѣстить въ себя удобная, и раздѣленная въ длину въ два ряда еще тритцатью шестью столбами. — Кажется, что исполинскими силами вмѣщена въ ней вся природа. — Сквозь оныхъ столбовъ видѣнъ обширный садъ и возвышенныя на немаломъ пространствѣ зданія. Съ перваго взгляда усумнишься, и помыслишь, что сіе есть дѣйствіе очарованія, или по крайней мѣрѣ живописи и оптики: но приступивъ ближе, увидишь живые лавры, мирты и другія благорастворенныхъ климатовъ древа, не токмо растущія, но иныя цвѣтами, a другія плодами обремененныя. Подъ мирною тѣнію ихъ, индѣ какъ бархатъ, стелется дернъ зеленый; тамъ цвѣты пестрѣютъ, здѣсь излучистыя песчаныя дороги пролегаютъ; возвышаются холмы, низпускаются долины, протягиваются просѣки, блистаютъ стекляные водоемы. Вездѣ царствуетъ весна, и искуство споритъ съ прелестями природы. Плаваетъ духъ въ удовольствіи. Но едва успѣешь насладиться издали зрѣніемъ вертограда, нечувствительно приходишь къ возвышенному на степеняхъ сквозному Олтарю, окруженному еще осмью столбами, кои поддерживаютъ сводъ его. — Вокругъ онаго утверждены на подставкахъ яшмовыя чаши, a сверьху висятъ лампады и цвѣточныя цѣпи и вѣнцы: посреди же столбовъ на порфировомъ подножіи съ златою надписью {<ref>На семъ подножіи надпись: ''матери отечества и мнѣ премилосердой''.}</ref> блистаетъ изсѣченный изъ чистаго мрамора образъ Божества, щедротою котораго воздвигнутъ домъ сей. {<ref>На портикѣ дома надпись: ''отъ щедротъ Великой Екатерины''.}</ref> Единое воззрѣніе на него раждаетъ благоговѣніе и возпламеняетъ душу къ дѣламъ безсмертнымъ. Сколько людей великихъ, смотря на него, изъ почтенія, или изъ любочестія, проліютъ слезы! Но можетъ быть для того, чшо не легко достигнуть подобнаго обожанія и славы. Олтарь сей окруженъ лабиринтомъ. По извивающимся и отѣненным тропамъ его, между древесными вѣтьвями, показываются жертвенники благодарности и усердія, истуканы славныхъ въ древности мужей, изъ мрамора и изъ другихъ рѣдкихъ веществъ сосуды, на подножіяхъ возвышенные. — На зеленомъ лугу, позади олтаря, стоитъ высокая, алмазовидная, обдѣланная въ злато, пирамида. — Она украшена висящими гранеными цѣпочками и вѣнцами, изъ разныхъ цвѣтнопрозрачныхъ каменьевъ составленными. — Верьхъ ея изъ каменьевъ же, увѣнчанъ лучезарнымъ именемъ '''''Екатерины второй'''''. Симъ блестящимъ памятникомъ хозяинъ хотѣлъ кажется изобразить твердость и сіяніе вѣчной славы своея Благотворительницы. — Лучи солнечные сквозь стѣнъ, или забралъ стекляныхъ, ударяя въ него, отражаются, и преломляясь нѣсколько кратъ въ тѣлахъ столь же прозрачныхъ, такое производятъ радужное сверканіе, котораго описать не можно. Иногда въ самыхъ мрачныхъ тѣняхъ мелькаютъ пурпуровыя и златыя зари. — Не льзя лучше представить добродѣтель, разливающую всюду свое сіяніе. За обелискомъ, въ самой глубинѣ вертограда, зеркальная пещера. — Внутри оной водный кладязь и купель рѣзная изъ Паросскаго мрамора, выше роста человѣческаго. Такія же двѣ стоятъ по концамъ залы предъ двумя возвышеніями, изъ коихъ на одномъ помѣщается многочисленный хоръ музыки, a на другомъ избраннѣйшая бесѣда. Для прочихъ гостей устроены между столбовъ ложи. — Вездѣ видѣнъ вкусъ и великолѣпіе, вездѣ торжествуетъ природа и художество; вездѣ блистаетъ граненый кристалъ, бѣлый мраморъ, и зеленый цвѣтъ, толико глазамъ пріятный. По приличности, висятъ цвѣточныя вязи и вѣнцы; a по надобности, лампады и фонари. — Невѣроятной величины зеркала! — Всѣ они индѣ предметы усугубляютъ, индѣ увеличиваютъ, a индѣ удаляютъ и умаляютъ. — При томъ сладкогласное пѣніе птицъ, пріятное благовоніе ароматовъ, содѣлывая сіе жилище нѣкоею новою поднебесностію, или волшебною страною, заставляютъ каждаго въ восторгѣ самаго себя вопрошать: не ce ли Эдемъ? —

Вступили въ освѣщенные чертоги. — Чтожъ представилось? Сама Августѣйшая '''''Императрица''''' вопрошаетъ: «не уже ли мы тамъ, гдѣ прежде были?» Сто тысячь лампадъ внутри дома: корнизы, окна, простѣнки, все усыпано чистымъ кристалломъ, наполненнымъ возженнаго бѣлаго благовоннаго воску. Граненыя паникадилы и фонари, висящіе съ высоты, a со сторонъ позлащенные свѣтильники, одни какъ жаръ горятъ, a другіе какъ воды переливаются; и совокупляя лучи свои въ веселое торжественное сіяніе, все покрывали свѣтозарностію. Какой блескъ! Волшебные замки Шехеразады, сравнитесь ли вы съ симъ храмомъ, унизаннымъ звѣздами, или лучше съ цѣлою поднебесностію, увѣшанною солнцами? Безсмертные пѣвцы храмовъ вкуса и славы {<ref>Волтеръ сочинилъ поэму: ''храмъ вкуса'': a Попъ: ''храмъ славы''.}</ref>! по что вы не видали сего великолѣпія? — Что я вижу? Тутъ играетъ яркій и живый лучь, и какъ бы зноемъ Африканскаго лѣта притупляются взоры. Тамъ, какъ бы въ пасмурный день, разливается блескъ тонкій и умѣренный: — я весь въ заряхъ. — Окна окружены звѣздами. — Горящія полосы звѣздъ по высотѣ стѣнъ простираются. — Рубины, изумруды, яхонты, топазы блещутъ. — Разноогненные, съ живыми цвѣтами и зеленью переплетенные, вѣнцы и цѣпи висятъ между столпами; — тѣнистыя радуги бѣгаютъ по пространству; — зарево сквозь лѣсъ проглядываетъ; — искуство вездѣ подражаетъ природѣ. — Но что кромѣ сего было чрезъестественнаго, описать трудно. — Высочайшія пальмы, по подбористымъ и равнымъ ихъ стеблямъ до самыхъ вершинъ, увиты какъ бы звѣздами, и горятъ, какъ пламенѣющіе столпы. — Ароматныя рощи обременены златопрозрачными померанцами, лимонами, апельсинами; — зеленый, червленый и желтый виноградъ, віясь по тычинкамъ огнистыми кистями своими, и въ тѣняхъ по чернымъ грядамъ лилеи и тюльпаны, ананасы и другіе плоды пламенностію своею неизреченную пестроту и чудесность удивленному взору представляютъ. Гдѣ находишься? — Что видишь? Не обманываешься ли? — Самъ себѣ не вѣришь! Но естьли природа, искуство, и самое, такъ сказать, волшебство неодушевленными и неподвижными предметами приводятъ здѣсь въ изумленіе: то какимъ безмолвнымъ восторгомъ, какимъ пріятнымъ оцѣпенѣніемъ остановляешься, когда внезапно находишь подъ густотою древесныхъ вѣтвей чистыя воды и въ нихъ плавающихъ золотыхъ и серебреныхъ рыбъ — когда тутъ же средь грома музыки и литавръ слышишь звонкіе соловьиные свисты? Одни съ свѣтлой стихіи пріятнымъ движеніемъ, a другіе изъ отдаленной мрачности прерывающимся сладкимъ пѣніемъ, жадные слухъ и взоры несказаннымъ увеселеніемъ наполняютъ. Такая необыкновенная и восхитительная внезапность совсѣмъ новое чувствіе раждаетъ. Но что съ тобою будетъ, когда посреди всѣхъ оныхъ дивъ представится тебѣ въ сапфирныхъ, розовыхъ и янтарныхъ лучахъ горящій и всеосвѣщающій памятникъ любезной Матери твоего отечества, олтарь ея и образъ, вокругъ которыхъ по сторонамъ, въ зеленыхъ и лиловыхъ заряхъ, видны дражайшія имена всего ея наслѣдія? {<ref>Сквозь транспараны сіяли вензловыя имена '''''Его Императорскаго Высочества''''', Наслѣдника престола, Его Супруги, Великихъ Князей и Княженъ, озаренныя фіолетовымъ и зеленымъ цвѣтами, знаменующими безсмертіе и надежду.}</ref> Всякой Россіянинъ вообразитъ и почувствуетъ ни съ чѣмъ несравненное удовольствіе, отъ благодарности за прошедшее, отъ любви за настоящее и отъ надежды ожидаемаго блага. — Ежели онъ благоразуменъ, то въ умиленіи сердца скажетъ: «Сей чистый и ясный огнь есть истинное подобіе моего къ ней усердія; сіе лиловое и зеленое пламя образъ безсмертной моей и потомства моего на нихъ надежды.» Естьли же онъ чувствителенъ: то проліетъ ангельскія слезы, и блаженствомъ своимъ приближится къ небожителямъ, созерцающимъ непостижимое вѣчное сіяніе.

Угощенные толь пріятнымъ образомъ посѣтители внутри и внѣ дома {<ref>Въ продолженіе бала разносимы были чай, кофе, оржадъ, лимонадъ и всякіе конфекты.}</ref>, ничего уже болѣе не ожидали, что бы могло усугубить ихъ удовольствіе: но вдругъ по данному отъ хозяина знаку, театръ уничтожается; на мѣстѣ же его и еще въ нѣсколькихъ другихъ покояхъ являются для 600 человѣкъ накрытые столы, кромѣ тѣхъ, которые приставлены были къ стѣнамъ для всякаго, кто чего мимоходомъ пожелаетъ. Гдѣ были театральное дѣйствіе и зрители, тамъ чрезъ нѣсколько минутъ открылись горы серебра съ разнымъ кушаньемъ, вокругъ съ золотыми подсвѣшниками. Достойны были удивленія расторопная услуга и порядокъ, a паче хозяйское разпоряженіе и присмотръ его повсюду.