Любовный быт пушкинской эпохи (Щеголев): различия между версиями

Сохранились свидетельства необычайного возбуждения всего организма, которое пережил поэт во время этой встречи с Керн в Тригорском. По словам биографа Керн Б. Л. Модзалевского, «мгновенный порыв страсти был чрезвычайно силен, ярок, и доходил до экстаза, до бешенства, переливаясь всеми оттенками чувства — от нежной сентиментальности до кипучей страсти». Стихотворение написано в зените чувства: любовь к Керн и самый ее образ вознесены до высот недосягаемых. Но чувство не могло удержаться на этих высотах, и обыденная жизнь вступила в свои права, когда началась борьба за обладание. Неоцененные еще, как должно, письма Пушкина к А. П. Керн 1825 г, — памятник этой борьбы. Небесный образ Керн теряет свою прозрачность, и проступает образ земной, по-земному очаровательный и притягательный. Уже в 1826 г. из-под пера Пушкина срывается в письме к Вульфу эпитет: «наша вавилонская блудница Анна Петровна». Эпитет брошен в шутку, ибо Пушкин относился всегда с большой любовью к А. П. Керн и ее разностороннюю сердечную отзывчивость не ставил ей в вину. «Хотите ли знать, что такое г-жа Керн? — писал Пушкин, — У нее гибкий ум; она понимает всей она легко огорчается и утешается точно так же; она застенчив в приемах, смела в поступках, но чрезвычайно как привлекательна {<ref>Единственный резкий отзыв Пушкина о Керн находится в позднем письме к жене, но он вызван, по-видимому, специальными соображениями и рассчитан на адресатку.}</ref>».

В 1835 году в сентябре Пушкин приехал в Михайловское. Первым делом было навестить Тригорское. «В Тригорском, — писал Пушкин жене, — стало просторнее — Евпраксия Николаевна и Александра Ивановна замужем, но Прасковья Александровна все та же, и я очень люблю ее. Веду себя скромно и порядочно». Поэту очень хотелось видеть Сашеньку Осипову, ныне Александру Ивановну Беклешову. Томительным призывом звучит его записка к ней: «Мой ангел, как мне жаль, что я вас уже не застал, и как обрадовала меня Евпраксия Николаевна, сказав, что вы опять собираетесь приехать в наши края. Приезжайте, ради бога; хоть к 23-му {<ref>Хоть к 23-му… Конечно, 23 сентября — дню рождения П. А. Осиповой.}</ref>. У меня для вас три короба признаний, объяснений и всякой всячины. Можно будет, на досуге, и влюбиться. Я пишу к вам, а наискось от меня сидите вы сама в образе Марии Ивановны {<ref>Марья Ивановна — сестра Александры Ивановны. „Как наружно, так и воображением и пылкостью чувств Маша становится похожа на Сашеньку“, — писала о ней Евпраксия Николаевна в 1836 году. Пушкин на молоденькую Машеньку (ей было лет 14—15) произвел неизгладимое впечатление в этот осенний приезд в Михайловское в 1835 году. Для Марии Ивановны эта осень навсегда осталась „L’automne mémorable“. Правда, после отъезда ее благорасположение было отдано другому, некоему Н. И. Шенигу, и сестра ее Евпраксия была рада этой перемене: „Шениг, по ее словам, никогда не воспользуется этим благорасположением, что о Пушкине никак нельзя сказать“.}</ref>. Вы не поверите, как она напоминает прежнее время,