Пер Гюнт в московском художественном театре (Беляев): различия между версиями

 

=== «Пер Гюнт в московском художественном театре» ===

 

 

Сам Ибсен назвал свое произведение драматической поэмой. Большинство Приключений Пер Гюнта взято Ибсеном из народных норвежских сказок и «Волшебных сказок» Асбоернсена, элементом фантастики пронизана все поэма. Тролли, гномы, лесные духи, волшебные полеты.

Бесконечные, чудесные приключения Пер Гюнта не есть ли создание его воображения? Гюнт преображает весь мир.

 

 

 

«Какое облако чудное… Вроде коня… на нем же человек верхом. А сзади баба на метле как будто мать.

Мир грез, воображения заполняет Пера и все его дальнейшие приключения есть только „там — внутри“. Гюнтовской души.

 

 

 

Так верилось в сказку… И с такою сладкой жутью ожидался тот момент, когда раздвинется мягкий серый занавес и унесемся мы „на лихом коне“ поэтического вымысла в Copia-Mopia замок волшебный»… Ожидания не оправдались. Вся постановка носит реалистический характер. Не было духов, троллей, не было сказки… Все было слишком реально. Тролли могли заинтересовать зоолога: к какому виду позвоночных отнести их? Клубки мысли напоминали оброненные кем-то узлы. А когда открылся вход в пещеру и мы увидали деревянную, белую свинью, это напомнило… витрины колбасных. Для сказки все это слишком реально, для действительной жизни неправдоподобно.

И весь грандиозный замысел Ибсена суживается. Рерих, писавший декорации к Гюнту и принимавший ближайшее участие в постановке, трактует «Пер Гюнта» как «песнь о красоте и радости священного очага» Гюнт погиб, по мнению Рериха, потому, что разрушил священный очаг, уготованный ему Сольвейг. «Беспутный парень» наказан за то, что не женился на Сольвейг. Большое основание предполагать, что Рерих пришел к этому заключению глядя на г. Леонидова — Гюнта. Слишком уж глубоко запрятал г. Леонидов «песни не спетые», «мысли не высказанные», «слезы не выплаканные» Гюнтом. В духе понимания Рериха была и Сольвейг — г-жa Коренева. Что это за трогательный, нежный образ, что за чудная, чистая девушка. Но… ведь это только добродетельная Гретхен, а не вечная женственность, не олицетворение материнства, как мировой творческой силы.

 

 

 

Трогательный образ создает г-жa Халюгина — Озе. Не мешает ей больше оттенить «наследственную» чертy, — увлечение фантастикой и дать больше дряхлости, болезненности перед смертью.

Пастушки слишком воздушны и изящны. Здесь нужны вакханки Рубенса, а не босоножки Дункановского толка.

 

 

 

Декорации интересны по замыслу, но не везде достойны Рериха по исполнению. В 1-ой картине, напр., слишком ярки «французская зелень» и фиолетовые тени. Чарующая и едва ли не лучшая декорация — избушка в сосновом бору зимой. Летний вид той же избушки интересен, но краски не достигают в своей яркости той гармонии, которую привыкли мы видеть на полотнах г. Рериха.

Рвать на части музыкальное произведение, «отрезать» треть его и надшивать начало, совершенно разрушая музыкальную конструкцию, это такое же варварство, как если бы вырезать кусок «неба» из полотна гениального живописца только для того, чтобы употребить этот кусок на декорацию. Правда, Григ, к счастью не умрет от этой операции, но, ведь, и живет-то он только тогда, когда звучит его музыка!

 

 

 

Слишком больно за Грига! Вот примеры печального «приспособления». «Танец во дворце короля гор». Пещера. Лежат тролли. Начинается музыка из сюиты Грига. Учащается темп (вообще взятый медленно) и тролли оживают, двигаются. Музыка растет и ждешь, что тролли поднимутся, сольются в бешеную пляску, так гармонирующую с музыкой Грига. Ничуть не бывало.

 

 

 

Когда Григ завладел вами совершенно, музыка вдруг «на пол слове» обрывается и умолкает, входит Гюнт и начинаются «разговоры». Это действует как ушат холодной воды. Чудеснейшая «смерть Озе» обрезана и надшита. Этого, во всяком случае, можно было избежать, вводя музыку позже, с таким расчетом, чтобы она оканчивалась с последними словами Гюнта. «Песнь Сольвейг» — одна из лучших мелодий, какие знает мир, заглушается «мелодекламацией» артистки, причем, не соблюдено даже соответствие ритма.

 

 

 

Я привел лишь более яркиe примеры. Только в одном случае музыка оказалась на месте, — когда она была только интродукцией перед поднятием занавеса, почти во всех остальных она не сливалась с действием.