Часы (Ремизов): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
 
м Бот: автоматизированная замена текста (- --\n + —\n)
Строка 191:
Захолодевший и озябший Костя вдруг отогрелся.
 
Ощеривая рот с пробитыми передними зубами, схватил он железный прут. И легко, как перышко, подбрасывая железо, бросился к оконному пролету, проворно вскарабкался на подоконник, изогнулся весь и, нечеловечески вытянув руку, дотронулся дрожащим прутом до большой стрелки, зацепил стрелку и повел вперед -- —
 
Побежали минуты бешеным бегом, не могли уж стать, не могли петь, и бежали по кругу вперед с четверти на полчаса, с полчаса на без четверти, на десять, а с десяти на пять, а с пяти на четыре…
Строка 515:
«И зачем жить, коли помру!» — стонало в старике, не смотрел старик, боялся коровьих ног и вспоминалась ему молодость, здоровье, жена покойница, вспоминалось, как такое далекое и невозвратное, поверить трудно, что было оно не во сне, а на самом деле.
 
Приподнялся, разинул рот -- —
 
И сидел так с единой ноющей болью далекого, ничего не видя, не слыша, с единой ноющей болью невозвратного.
Строка 586:
Мелькали мысли искрами.
 
— Большое случилось несчастье. -- —
 
— Кто это сказал?
Строка 826:
 
=== 1. ===
Солнышко -- —
 
Ведрышко,
Строка 848:
Приидите ко мне![42]
 
Слово, воссиявшее в сердце, облитом кровью крестной муки, в перемучившемся сердце тоской неминуемых страданий, изъязвленном сердце обманом, заушением[43], всеми бедами бед человеческого существования, это слово -- —
 
Приидите ко мне!
Строка 1144:
Но часы не могли остановить своего разговора, ни успокоиться. Шли, шамкая, топоча и постукивая, — приставали к ней по-человечьему:
 
— Ну и принимайся за работу. — У тебя рука легкая. — Засучивай рукава выше. — Встречай, принимай дорогого гостя. — Сажай в красный угол. — Хвали горе, чтобы не плакало. Ты больше не можешь валяться в постели и ни о чем не думать, не можешь, не думая, нежиться и не держать в голове времени. -- —
 
— Оно всегда с тобой. -- —
 
— Оно идет. -- —
 
— Оно не станет ждать. -- —
 
— От него никуда не скроешься. -- —
 
— Ты больше не можешь подолгу причесываться, стоять перед зеркалом, стоять так сама с собой. — Нет, ты чем свет, подымайся на ноги. — Кое-как оденься, не прихорашивайся, все равно, только бы прилично было. — Прилично и сойдет. — И не жалуйся, не пеняй, что кофточка поистрепалась и не по моде, а у юбки подол обшаркался. Оборви тесьму, не обращай внимания. — Сойдет. — Знаешь, когда попадет так человек на зубцы нашего колесика, — колесико неумолимо, — оно не выпустит, будет тикать на самое ухо, совьет в сердце маленькое певучее гнездышко, петь будет. -- —
 
— Всюду за тобой. -- —
 
— Всегда с тобой. -- —
 
— От него никуда не скроешься. -- —
 
— Понимаешь, нет ему дела, как ты одета и как ты выглядишь. — И не обрадует. — А многое идет к тебе, помнишь? — Ты заметила, как уж в течение нескольких недель ты опустилась. — Не блестят твои ногти. — Будешь еще и еще опускаться. — Все станет некогда и неважно. — Возьмет оно и потянет. — Да. — Да. — С утренними думами расстанься. -- —
 
— Они не придут. -- —
 
— Они не возвратятся. -- —
 
— Не жди их. -- —
 
— Выпей наскоро чаю, да спеши в магазин, да всю дорогу думай, крепко думай одну думу: кабы не пропустить чего, кабы не забыть, кабы не сделать того, чего у людей не делается. — У этих людей свои заповеди. — Нарушишь, — свернешь себе шею. — Но ты не должна этого делать. — Ты должна слушаться. — У тебя ребенок и дом. — Не хочешь? — С утренними думами расстанься. -- —
 
— Они не придут. -- —
 
— Они не возвратятся. -- —
 
— Не жди их. -- —
 
— Не удивляйся, если помощники явятся. — Поверишь? — Не верь им. — Ты красива. — Впрочем, твоя красота… — Это не вывезет. — Когда спасаются от огня, на это не смотрят. — А давят и давят. — Разве жизнь не пожар, правда, огня давно нет, потопом залит огонь, но эта гарь, этот чад. — Чад ползет. — Его не зальешь. — Он и таиться не будет, возьмет тупо, открыто. — Ах, вчера вовремя не успела послать в банк. — Позавчера письмо. — Намедни вексель. — А там часы побежали, не заметила, просрочила вексель. — Ничего. — Охватит деловая жизнь, зачадишь, и пойдет, как по маслу. — Явятся приятели. — У вас много приятелей. — Ты не верь им. — Заберешь в голову Бог знать что, выудишь из простой вежливости дружбу, а после изноешь, истерзаешься понапрасну. — А к чему! — Жалоба-жалоба. — Не будет ночи. — Не будет дня. — Сумерки. — Зуб на зуб не попадает. — Губы искусаны. — Веки опухли. — Руки, как плети. — В голове мертвая точка. — Куда пойдешь? — Ничего она не стоит, твоя красота. — Это только так кажется. — Прежде да, она передергивала, сгибала им колени, а теперь… — Приятели, которых водой не разольешь… — Теперь у тебя у самой что-то дрогнуло. — Конечно, по мелочам, набалмаш[51], как сказал бы мастер, и ты что-нибудь да стоишь. — Да. — Да. -- —
 
Христина Федоровна заткнула уши. Не хотела дальше слушать. Хотела прогнать эти мысли.
Строка 1300:
И срока нет нам. И с обреченных не снимется печать проклятья.
 
Сердце будет биться -- —
 
Безвыходно -- —
 
Безрадостно -- —
 
Безнадежно -- —
 
В нашем царстве.
Строка 1314:
Знаем свою череду. Теплом не повеем.
 
Зубами схапать -- —
 
Когтями драть -- —
 
И сечь и сечь -- —
 
Уж близко время, великая тишь сойдет на землю, и будет горше после пира печаль и теснота.
Строка 1324:
Уж близко время, великая тишь сойдет на землю, и станет молча одна могила — кровавый крест.
 
Мы белым саваном пушистых крыльев кровь покроем -- —
 
Бесилась метелица, распевала песни. И хоть плачь, хоть не плачь, не поможешь.
Строка 1375:
— Что это такое, что ни днем, ни ночью не дает покою?
 
— А если чешется да глубоко, — высовывает язык мастер, передразнивая Костю, — подешевеет молоко, а если чешется близко -- —
 
— Редиска! — перебивает с удовольствием Костя.
Строка 1509:
Чует, ноет, подкатывает сердце.
 
Разгоним невзгоду, призарим[64], запоем по заре в три звонких, в три голоса, тоску растеряем по полю, по лесу -- —
 
Солнце, звезды, месяц, запри ключом змею в сырой земле!
 
Мы облегчим ему боль -- —
 
Бесилась метелица, пела, — нет над ней власти.
Строка 1644:
Стук да постук, властница, сгинь! — нам своя воля гулять!
 
А кому суждено -- —
 
А кому суждено, тот погибнет.
Строка 2068:
Несчастная девушка, не сказавшая своих тайных горячих слов, не излившая сердце, свое сердце, полное ключей, — они закипали, просились разлиться и озарить ночь.
 
А теперь белый чуть брезжущий свет в маленьком, закутанном окошке, а когда оно оттает -- —
 
За что?
Строка 2090:
Глубоким пластом лежало на всем равнодушие.
 
Она ничего не хотела, ее ничто не влекло, ее ничто не приковывало, словно ровно ничего у ней и не было, ровно ничего, о чем бы вспомнить, потужить, помечтать можно. Не помнила вчерашних дней. И пусть за окном этот снег идет, и на гвоздике там коньки висят… А ведь еще недавно так любила крепкую белую зиму, еще недавно так любила -- —
 
За что?
Строка 2106:
Шел снег, окно порошил, свет уменьшал.
 
Шел снег -- —
 
И вот тихонько приотворилась дверь. Озираясь, вошла в детскую покрытая платком незнакомая женщина.
Строка 2360:
В тяжелевшей голове Моти, как маятник, ходила одна мысль. И он не противился ей, а крепко держался, — знал, как только начнет возражать, нога подвернется, упадет он в сугроб и уж никогда не поднимется: стало быть, надо удирать, беспременно…
 
— Лови момент — лови момент -- —
 
Так с грехом пополам они добрались до дому, и когда заспанный Иван Трофимыч принялся за свою работу, угрюмо-настроенный мастер вдруг просиял весь и, ткнув пальцем куда-то в грязный угол, сказал спрохвала:
Строка 2444:
— Любите!
 
Солнышко -- —
 
Ведрышко, выгляни.
Строка 2624:
Костя слышал: жили, кишели часы — тысяча тысяч бегучих годов, тысяча тысяч ядовитых червяков в этом гнилом железе. И от железного чудовища зависела целая судьба! Нет, он больше не может жить, не свергнув это железное иго, он руками задушит это железное горло.
 
Ощеривая рот с пробитыми передними зубами, схватил Костя железный прут. И легко, как перышко, подбрасывая железо, бросился к оконному пролету, проворно вскарабкался на подоконник, изогнулся весь и, нечеловечески вытянув руку, коснулся послушным прутом большой стрелки, зацепил стрелку и повел вперед -- —
 
И медленно вел до последней минуты с четверти на полчаса, с полчаса на без четверти и на десять, а с десяти на пять, а с пяти на три и на минуту… — и на миг замерев, рванул, что есть мочи, железным прутом стрелку.
Строка 2791:
Говорили прохожие:
 
— Мы хотели бы вас расспросить, как подвигается наше дело -- —
 
— Тебе мокрую тряпку нужно положить на нос -- —
 
— Дай огоньку -- —
 
— У! дурак какой -- —
 
— Ни копейки у меня нет, чего же я тебе дам -- —
 
— Я тебе прямо говорю, я спички где-то потерял -- —
 
— Прогони, да гляди хорошенько -- —
 
— А другой дурак всю жизнь работает -- —
 
— Что долго-подолго нет его -- —
 
— Маль-чиш-ка де-ву-шку обманывает -- —
 
— Ни ответа нам, ни привета -- —
 
— Еще песни поет, старуха! -- —
 
— Не дури, а то свалишься -- —
 
— Задави тебя шут -- —
 
— Так гуляла бондыриха с бондырем -- —
 
И галдели, галдели. Чего им надо? — он все им отдал… Чего ему надо, царю над царями?
Строка 2902:
Спутались мысли.
 
Как это так? не предупредив? не сказав ни слова? на какую на родину? -- —
 
И упала на ее душу черная тень.