Письма первое и второе (Кареев)/ДО: различия между версиями

За исходный пунктъ своихъ разсужденій я беру весьма интересную статейку, напечатанную подъ заглавіемъ «Błędne Koła» (заколдованные круги или circuli viciosi) въ варшавскомъ еженедѣльникѣ Prawda за 1881 г. (No 5, 6 и 8). Дѣло идетъ о судьбахъ польской національности въ Познани, Галиціи и Царствѣ. Авторъ начинаетъ съ Познани, земли прусскаго «забора», гдѣ идетъ борьба польскаго элемента съ германизаціей. Здѣсь германизація сдѣлала наибольшіе успѣхи, такъ что lud polski w Prusach jest nawskrós znięmszony (онѣмеченъ) и только католицизмъ спаиваетъ этотъ «людъ» въ нѣчто отдѣльное. Но при этомъ многіе чувствуютъ себя болѣе католиками, чѣмъ поляками, а другіе въ католицизмѣ видятъ единое средство спасенія національности. Это не все: прусскіе поляки находятъ защитниковъ среди нѣмцевъ въ такъ-называемомъ центрѣ, а защита эта полякамъ даромъ не обходится, ибо, чтобъ удержать за собою эту партію въ прусской палатѣ, познанчики должны дѣлать ей всякія уступки, защищать разныя феодальныя притязанія и сопротивляться принятію либеральныхъ реформъ. Результатъ отъ такого положенія дѣлъ въ Познани весьма печальный для польской національности, ибо поляки имѣютъ передъ собою здѣсь двѣ дороги, и обѣ онѣ для нихъ фатальны: отказаться отъ клерикализма значитъ въ поступательномъ движеніи съ нѣмецкою цивилизаціей утратить свою народность, а защищать свою народность, средствами клерикальной партіи, значитъ отказаться отъ собственнаго прогресса. Одна изъ этихъ дорогъ ведетъ къ національной смерти, а другая — къ культурному банкротству: дѣйствительно, заколдованный кругъ! И клерикализмъ, и германизмъ грозятъ смертью польскому элементу въ Познани, и все счастье его въ томъ, что римскій первосвященникъ и желѣзный канцлеръ не засѣдаютъ за однимъ столомъ. Положеніе поляковъ въ австрійскомъ «заборѣ», въ Галиція, несомнѣнно лучше, много лучше; но едва ли основательны надежды тѣхъ, которые смотрятъ на Галицію какъ на страну, изъ которой придетъ искупленіе: здѣсь тоже заколдованный кругъ, въ которомъ приходится вращаться полякамъ. Дѣло въ томъ, что и австрійскіе поляки находятся въ борьбѣ съ нѣмецкимъ элементомъ, а борьба эта и ихъ связываетъ съ реакціонными партіями. Польская партія въ Вѣнѣ, чтобы найти поддержку клерикально-феодальной партіи австрійской въ вопросахъ самоуправленія въ Галиціи, сама должна становиться подъ реакціонное знамя и замедлять прогрессъ не только во всемъ государствѣ, но и въ своемъ собственномъ обществѣ. И эта часть Польши, значитъ, находится на распутій между денаціонализирующимъ прогрессомъ и національною реакціонностью. Впрочемъ, въ Познани изъ этого заколдованнаго круга нѣтъ выхода, — австрійскіе поляки сами загоняютъ себя въ этотъ заколдованный кругъ своею близорукою политикой: вѣдь у нихъ есть, кажется, два университета своихъ (въ Краковѣ и Львовѣ), и національныя школы, и свои суды, и какая ни-на-есть автономія. Была однако минута, когда въ Вѣнѣ образовалась партія польскихъ сецессіонистовъ, но у нея не оказалось ни опредѣленнаго плана, ни энергіи. Странная судьба польскаго племени: гдѣ внѣшнія обстоятельства для него болѣе благопріятны, — кажется, тамъ-то и нѣтъ особенной надежды на прогрессъ. И наоборотъ, — можемъ сказать мы, и можемъ это сказать устами поляка. Царство Польское, по мнѣнію автора статья «Błędne Koła», находится въ болѣе благопріятномъ отношеніи къ будущему польской національности. Мы подозрѣваемъ, мы даже увѣрены, убѣждены даже, что авторъ высказалъ не всю свою мысль: въ Варшавѣ цензура строга, и особенно въ такихъ щекотливыхъ вопросахъ строга. Во всякомъ случаѣ, однако, интересно и то, что не досказано, что выражено не вполнѣ. Сравнивая положеніе поляковъ Царства съ положеніемъ ихъ соплеменниковъ прусскаго и австрійскаго «заборовъ», мы находимъ вотъ что: въ Россіи нѣтъ такой партіи, которая поддерживала бы поляковъ, какъ дѣлаютъ это берлинскій «центръ» и австрійская «правая», а консерватизмъ русскій находится въ вѣчномъ антагонизмѣ съ польщизной; поэтому мѣстный консерватизмъ Царства Польскаго такъ и остается явленіемъ мѣстнымъ, не имѣющимъ связей внѣ края или, вѣрнѣе, внѣ національности. Консерватизмъ этотъ, правда, еще сила, и весьма значительная, въ польскомъ обществѣ, для котораго все ''свое'' имѣетъ значеніе какой-то святыни, что очень понятно въ національности, «взятой подъ интердиктъ», но важно то, что передъ поляками Царства не стоитъ альтернатива прогресса, ведущаго къ національной смерти, и консерватизма, равносильнаго смерти культурной. Намъ кажется, — говоритъ авторъ, — что наша вѣтвь польскаго племени предназначена для самаго быстраго развитія, źe w szczepie polskim nasza ga łaź przeznaczona jest do najbujniejszego rozrostu. Пишись эта статья при иныхъ цензурныхъ условіяхъ, мы въ правѣ были бы потребовать отъ автора объясненія того, въ какихъ же отношеніяхъ должна стоять русская Польша къ Россіи и вообще ко всему русскому. Понять однако, по крайней мѣрѣ, ору сторону вопроса не трудно: какъ полякъ, авторъ несомнѣнно желалъ бы, чтобы Царство Польское имѣло болѣе національныхъ правъ въ смыслѣ признанія польскаго языка въ школѣ и въ судѣ. Но есть и другая сторона, которая для насъ весьма ясна. Разъ образованные поляки русскаго «забора» такъ или иначе обязаны знать по-русски и вообще жить общею государственною жизнью съ Россіей, они не могутъ не искать себѣ союзниковъ среди русскихъ. Самъ авторъ статьи «Błędne Koła» говоритъ, что польскій консерватизмъ союзниковъ себѣ въ Россіи не находитъ. Тѣмъ лучше. За то въ Россіи найдутъ сторонниковъ себѣ люди прогресса: эти сторонники не потребуютъ денаціонализированія Польши, какъ того хотятъ нѣмецкіе націоналъ-либералы, и въ то же время всегда будутъ желать, чтобъ она шла не въ ту сторону, куда увлекаютъ ее австрійскіе и прусскіе ретрограды. Въ сущности то, что я говорю здѣсь, было сказано, только въ другой формѣ, въ упомянутой статьѣ моей: «Нѣчто о русско-польскомъ вопросѣ» (стр. 333) по поводу возможности такъ-называемаго примиренія только между «польскими демократами» и «свободномыслящими россіянами», и на этотъ разъ сохраняя ироническія названія ''Новаго Времени.'' Я полагаю даже, что со мною согласится и редакція Prawdy, въ которой появились «Błędne Koła»: передо мною 10 нумеровъ этого еженедѣльника, и вотъ что онъ обѣщаетъ въ этомъ отношеніи (замѣтимъ, что Prawda издается первый годъ). Въ No 1 объявляется, что подписчики получатъ въ премію переводъ соч. Пыпина «О польскомъ вопросѣ въ русской литературѣ»; въ No 8 въ «Россійской Хроникѣ» помѣщены некрологи Миллера, "Пешкова, Писемскаго и Достоевскаго; въ постоянныхъ фельетонахъ, носящихъ названіе «Liberum veto» и подписанныхъ Poseł Prawdy, то и дѣло встрѣчаются слѣды знакомства автора ихъ съ текущею русскою журналистикой. Отмѣчаемъ это, какъ signum tempoiis.

 

 

Борьба между польскимъ и нѣмецкимъ элементами въ Познани и Галиціи ведется, между прочимъ, на экономической почвѣ: нѣмецкіе промышленники вытѣсняютъ польскихъ; польскимъ крестьянамъ приходится выселяться въ Америку, а на ихъ мѣсто приходятъ нѣмецкіе колонисты; земли, принадлежавшія полякамъ, все болѣе и болѣе переходятъ въ руки нѣмцевъ же. Иное дѣло въ Царствѣ Польскомъ: въ то время, какъ Галиція лишена всякой промышленности и бѣднѣетъ съ каждымъ годомъ русская Польша охранена ввозными пошлинами отъ конкурренціи нѣмецкой промышленности, а отсутствіе таможенной границы съ Россіей открываетъ передъ нею громадный рынокъ для сбыта своихъ фабрикатовъ; съ другой стороны, въ то время, какъ въ Познани польскій хлопъ доводится до необходимости эмигрировать въ Америку, крестьянская реформа въ Царствѣ Польскомъ 19 февраля 1864 года создала мелкую собственность на условіяхъ для крестьянъ гораздо болѣе выгодныхъ, нежели тѣ, на которыхъ получили свои надѣлы крестьяне русскіе. И то, и другое служитъ сильною подпорой для національности, которая притомъ здѣсь именно имѣетъ свой центръ: въ Пруссіи поляки живутъ въ перемежку съ нѣмцами, въ Галиціи идетъ борьба польскаго элемента съ русинами, въ Царствѣ поляки живутъ сплошною массой, кромѣ врѣзывающагося въ него клина Холмской Руси. Варшава остается доселѣ главнымъ пунктомъ всей польщизны. Не даромъ, когда Александру I пришла мысль образовать изъ наполеоновскаго княжества Варшавскаго конституціонное Царство Польское, то Австрія и Пруссія возстали противъ этого проекта, предпочитая, чтобы польскія земли прямо вошли въ составъ имперіи Александра I: существованіе національнаго королевства Польскаго, хотя и соединеннаго съ Россіей, ихъ дипломаты считали опаснымъ для Галиціи и Познани; и дѣйствительно, ни для кого въ такой степени не выгодно, какъ именно для Австріи и Пруссіи, то положеніе, въ которое приведена русская Польша послѣ 1830 и 1863 годовъ.

Chociaż nie skończysz, ciągle rób:

 

 

{{right|''"Русская Мысль", No 5, 1881''}}