Иностранное обозрение (Гольцев)/Версия 38/ДО: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 53:
О значительномъ прогрессѣ въ международныхъ отношеніяхъ любопытныя данныя собраны въ недавно вышедшей книгѣ о Дунаѣ, какъ о международной рѣкѣ {''А. Форштетеръ:'' «Дунай, какъ международная рѣка». Подъ редакціей В. А. Уляницкаго. Москва, 1890 г.}. Въ теченіе долгаго времени государства смотрѣли на принадлежащія имъ рѣки какъ на источникъ дохода. Судоходство по нимъ было страшно стѣснено. «Великая французская революція открыла собой, наконецъ, новую благопріятную эру какъ для международныхъ сношеній вообще, такъ и для международныхъ рѣкъ въ частности. 16 ноября 1792 г. изданъ былъ исполнительнымъ комитетомъ декретъ, возвѣщающій, что стѣсненія и неудобства, коимъ подвергались до сихъ поръ торговля и судоходство какъ на Эльбѣ, такъ и на Маасѣ, противны принципамъ естественнаго права, что теченіе рѣкъ составляетъ общую и неотчуждаемую собственность всѣхъ прибрежныхъ къ нимъ государствъ, что государство, прибрежное къ нижней части рѣки, не можетъ воспретить пользованіе ею государствамъ, прибрежнымъ къ верхней части, что такой образъ дѣйствій представляетъ собою остатокъ феодальныхъ сервитутовъ или нетерпимую монополію, установленную насиліемъ одного и разсчитанную на безпомощность другаго, и т. д.» {Назв. сочиненіе, стр. XI.}. Далѣе пошли рѣшенія вѣнскаго конгресса, которыя устанавливаютъ въ этомъ отношеніи юридическія нормы и провозглашаютъ свободу судоходства для всѣхъ флаговъ, а не для прибрежныхъ только государствъ. Но вѣнскій конгрессъ имѣлъ въ виду лишь рѣки, протекающія по территоріямъ двухъ или нѣсколькихъ государствъ. Между тѣмъ, «и въ Европѣ, и въ Америкѣ, куда занесены принципы вѣнскаго конгресса, встрѣчаются рѣки, хотя и протекающія по территоріи одного государства, однако, далеко не маловажныя и весьма удобныя для международныхъ сношеній, напримѣръ, но и Миссисипи. На эти рѣки, вопреки постановленіямъ вѣнскаго конгресса 1815 г., въ настоящее время распространенъ международный режимъ, почему мы можемъ, — говоритъ авторъ названной книги, — признать подлежащей таковому всякую судоходную рѣку, впадающую въ открытое море, независимо отъ числа государствъ, по территоріи которыхъ она протекаетъ».
Отмѣчая подобные успѣхи, достигнутые международнымъ общеніемъ, мы, вмѣстѣ съ тѣмъ, констатируемъ тотъ отрадный фактъ, что теоретическая мысль, что работа ученаго и публициста — пріобрѣтаютъ все большее и большее значеніе въ практическомъ смыслѣ слова. Редакторъ книги, изъ которой нами приведено нѣсколько выдержекъ, замѣчаетъ, что у автора нельзя отрицать «склонности къ теоретическому идеализированію, такъ сказать, международныхъ институтовъ, въ основаніи коихъ лежали въ дѣйствительности практическія политическія соображенія, ловко обставленныя и прикрытыя теоретическими правовыми мотивами». Но г. Уляницкій не станетъ, вѣроятно, утверждать, что такое, напримѣръ, учрежденіе, какъ общество «Краснаго Креста», ''прикрывается'' теоретическими мотивами, или что Институтъ международнаго права служитъ только прикрытіемъ для ловкихъ дипломатическихъ затѣй, истинныя побужденія и дѣли которыхъ не имѣютъ ничего общаго съ справедливостью и гуманностью. Намъ, стоящимъ въ сутолокѣ историческаго движенія и застигнутымъ пріостановкою благотворнаго культурнаго движенія то въ одномъ, то въ другомъ мѣстѣ, трудно отдать себѣ надлежащій отчетъ въ томъ ростѣ сознательныхъ стремленій и идеальныхъ цѣлей, который совершается въ Европѣ. И въ этомъ отношеніи правильному пониманію настоящаго и укрѣпленію вѣры въ ближайшее будущее служатъ историческія справки, которыми отмѣчаются успѣхи цивилизаціи, непобѣдимая сила человѣческаго разума, когда онъ служитъ справедливости въ общественныхъ и международныхъ отношеніяхъ.
{{right|'''В. Г.'''}} {{right|''"Русская Мысль", кн.V, 1890''}}
| |||