Демократизация русской грамоты (Брандт)/ДО: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 84:
Подобно опущению ъ, неприятно для наших глаз также появление буквы и перед гласными; хотя правило писать в таких случаях і довольно новое и не имеет никакого основания в истории языка. Вдревности і (изображавшееся без точки или же с двумя точками) употреблялось только в некоторых пришлых словах, например в имени Спасителя — Іисусъ, писавшемся сокращенно, под титлом: ІС затем в конце строки, ввиду недостатка места для обыкновенного, более широкого и, да еще нередко в сочетании двух и причем однако і ставилось не на первом месте, а на втором. Теперешнее правило возникло впоследствии, как механическое подражание грекам, у коих по свойствам их языка і очень часто стояло перед гласными, а другое и (прежде имевшее иной звук, а именно долгое е; почти никогда. Вместе с тем и правило насчет различения посредством двоякости буквы и «міра-вселенной» от «мира-покоя» совершенно произвольно, а как мы легко обходимся без ѵ у «мира» для миропомазания, так можем обойтись и без і. Ведь даже нехорошо, если мы выразимся так, что смысл нашей речи будет держаться на одной букве, отчего при чтении вслух получится совершенная неясность. Недоразуменье в подобных случаях возможно даже про чтении про себя, так-как искусный чтец не всматривается в каждую букву, а неумелый, но тверд в правописныхъ тонкостях {Вот, кстати, еще для примера, где опущенье якобы очень нужного ь нисколько не затемняет смысла: «не плач! плач не поможет»; «мы думали, что брат отличится, но он не сумел отличится».}.
 
Исключается при нынешней реформе і, а не другое и, потому что і буква редкая, отсутствие которой на первый взгляд совсем незаметно, тогда как введенье постоянного і чрезвычайно пестрит страницы. Еще имелось ввиду, что именно і уже исключено сербами и болгарами, и что при устраненьи обыкновенного и странно было бы сохранить й. С другой стороны, правда, за і говорит его большая ясность на письме, тогда как безточное и легко сливается с некоторыми соседними буквами, например: ''шитъ'', ''тише'', ''пиши.''. [В моем и в Коршевском проекте это неудобство в значительной мере устранялось тем, что мы после ш (также после ж), по слуху, писали ы: ''шыть, пишы].''. Говорит за і также желание сблизиться с другими европейцами, пишущими азбукою латинской. Но первое соображенье предполагает постоянную тщательную постановку точки, которая едва-ли будет соблюдаться; а сближение с Европой одною буквою — пустяк: уж сближаться, так надо бы прямо принять латинскую азбуку {Приспособленье этой азбуки к русскому языку предлагается у меня при статья «Мнения о русском правописании Игн. Викент. Ягнча, Фед Евген. Корша, Ант. Сем. Будиловича и Александра Иван. Томсона». Филологическое Записки, 1904 г.}. Еще, впрочем, впользу і можно сослаться на то, что эта буква уже, значит, занимает меньше места, и даст сбережение на бумаге.
 
Менее заметно для глаза, ію в высшей степени возмутительно для грамотейской совести устранение ѣ.