Перед чем-то (Боборыкин)/ДО: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 38:
«Благословенъ и тьмы приходъ».
{{right|''А. Пушкинъ (Евг. Онѣгинъ)
|-
|
Строка 46:
For madness as a blessing…»
{{right|''Byron (Manfred)
|-
|
Строка 52:
«Жить и умереть мнѣ одинаково пріятно».
{{right|''Cв''. ''Францискъ Ассизскій
|-
|
Строка 58:
«Состраданіе въ человѣкѣ, живущемъ по руководству разума, само по себѣ, дурно и безполезно».
{{right|''Спиноза (Этика)
|}
{{right|''16 января 189*** года
Вернулся вчера ночью въ свой номеръ съ шумомъ въ головѣ и съ душевной пустотой, доходившей до ощущенія физической тошноты.
Строка 97:
Уйти отъ себя!
Человѣчество скорбнымъ искусомъ страждущей души Паскаля — значитъ, больше двухсотъ лѣтъ назадъ — уже дошло до выясненія того: какая это страшная вещь: — занимать себя, чтобы ежесекундно не быть объяту ужасомъ отъ собственнаго ''я
Мнѣ нѣтъ надобности приводить здѣсь слова французскаго янсениста. Я ихъ помню почти дословно.
Строка 125:
Громы аплодисментовъ и криковъ гулко разливаются по залѣ; а мое «сердце» растетъ. Эти восторги — только спазмы чувственности, правда, звуковой, но все-таки чувственности… Толпа эта — мнящая себя развитой и способной на сочувствіе высшимъ идеямъ — въ сущности сбѣжалась за дурманомъ, за опіумомъ, за дорогой сивухой.
И ей надо ''уйти отъ самой себя
Значитъ — точь въ точь, какъ мнѣ?.. По какому же праву я ее презираю и клеймлю?
Строка 135:
И я заплатилъ за свой стулъ — кажется въ двадцать третьемъ ряду — цѣлыхъ пять рублей.
Чѣмъ же я-то лучше? Я доживаю свои послѣднія деньжонки и бросаю по пяти рублей даже не на то, чтобы придти въ истерику отъ ''ut dièse’а
Кто же мѣшаетъ мнѣ вмѣсто ненужной и дорогой поѣздки заграницу — сѣсть опять въ вагонъ Николаевской дороги и изъ Москвы поѣхать въ какую-нибудь трущобу Саратовской, Рязанской или Тульской губерніи?..
Строка 145:
Нѣтъ, я не стану здѣсь морочить самого себя такими доводами. Кто болѣетъ бѣдой народа, тотъ ни передъ чѣмъ не задумается. Взялъ да и поѣхалъ. Есть нѣсколько сотъ рублей — привезъ ихъ, купилъ хлѣба, гороху, крупъ, соли, капусты и открылъ столовую, хоть на пятьдесятъ человѣкъ — до новаго урожая. И то дѣло… А нѣтъ денегъ на столовую — поѣхалъ въ любую волость, за пятьшесть часовъ ѣзды отъ Москвы — и ходи по избамъ; а что найдешь — пиши объ этомъ въ первую попавшуюся газету, пиши даромъ и разсказывай все просто и правдиво. Для этого не нужно таланта, стилистическихъ красотъ.
Но я ''не
Мышечная крѣпость у меня есть. Кто мѣшаетъ обойти или въ саняхъ объѣздить нѣсколько волостей и написать о нихъ въ любой газетѣ, не требуя за это никакого гонорара?.. Жить по деревнямъ — хоть до лѣта, больше тридцати рублей въ мѣсяцъ не проживешь, особенно если ходить пѣшкомъ изъ деревни въ деревню.
Строка 173:
Почему? Онъ былъ откровеннѣе меня. Вѣдь и мнѣ, вѣроятно, надоѣли «охи» и «ахи» надъ народной бѣдой, коли я не желаю или не могу ни въ какой формѣ отозваться на нее?..
{{right|''20 января
Поѣздъ пришелъ вчера подъ-вечеръ и я прямо съ вокзала попалъ на крыльцо «Gotthard-Hôtel’я», вслѣдъ за носильщикомъ въ картузѣ изъ красной кожи.
Строка 185:
Я не могъ отдѣлаться отъ того факта, что это — Люцернъ, и жалѣлъ — зачѣмъ я не поѣхалъ прямо въ Миланъ, зачѣмъ заботился о своемъ комфортѣ, о хорошей постели, вмѣсто дремоты всю ночь напролетъ въ захолодѣломъ, грохочущемъ вагонѣ.
Мнѣ хотѣлось видѣть снѣговую альпійскую природу. Во мнѣ еще не умеръ предразсудокъ — «уходить въ природу», похожій на суевѣрную привычку къ нѣкоторымъ ''домашнимъ'' или
Люцернъ!.. Завтра я его долженъ былъ увидать — пойти на телеграфъ. До поѣзда останется цѣлыхъ два часа — и куда-же дѣваться, какъ не пройтись по городу?..
Строка 269:
«Заграница» — нынче вѣдь такъ говорятъ и пишутъ — давно уже не интересуетъ и не освѣжаетъ меня. И дома мнѣ нечего дѣлать, кромѣ заботы о кускѣ хлѣба. Но кому-же нужно мое личное существованіе? Исчезни я сейчасъ, навѣрно и тѣ, кто шелъ со мною когда-то въ ногу, будутъ облегчены: я давно не ихъ человѣкъ: для однихъ ренегатъ, для другихъ — досадный обличитель, родъ бѣльма на глазу.
{{
— Прощай Люцернъ! — сказалъ я вполголоса, стоя на боковой галерейкѣ горнаго вагона.
Строка 295:
Дорожные восторги нѣмцевъ еще несноснѣе, чѣмъ у англичанъ. Нѣмецъ — «вѣчный провинціалъ», говоритъ гдѣ-то авторъ «Съ того берега». Но этого недостаточно. Какъ туристъ, онъ менѣе нахаленъ и себялюбивъ, чѣмъ англичанинъ или американецъ; за то — тошенъ своей жадностью къ впечатлѣніямъ и безконечнымъ разговоромъ о томъ, что онъ видитъ, и что его ждетъ, и куда онъ ѣдетъ, и въ какомъ отелѣ остановится, и въ которомъ часу и на какой станціи станетъ обѣдать.
''Вещный разговоръ'' захватилъ все западное культурное человѣчество. Отъ него можно съума сойти, если слушать, изо-дня въ день, болтовню иностранцевъ въ вагонахъ, казино, театрахъ, кафе, на прогулкахъ и въ гостиныхъ. ''Вещи'' и мелкія ощущенія царятъ безусловно
въ этой сорочьей трескотнѣ и будутъ царить все сильнѣе и сильнѣе, вплоть до какой-нибудь всесвѣтной катастрофы.
Строка 321:
Среди бѣлой пелены съ переливами холоднаго свѣта дерзко торчалъ камень, точно выкрашенный въ темношоколадный мраморъ, слегка посыпанный снѣгомъ.
Большими буквами стояло на немъ: ''Chocolat Menier
И это сдѣлали люди!..
{{right|''23 января
Квадратная уютная комнатка моего нумера въ ''Hôtel d`Europe
Прежде, проѣзжая Миланомъ, я всегда останавливался въ одной изъ плохенькихъ гостинницъ, около самаго вокзала. Но на этотъ разъ мнѣ захотѣлось быть въ центрѣ города, хотя я заѣхалъ всего на два дня.
Говорю «всего на два дня», точно будто я распредѣлилъ свою поѣздку по днямъ, и мнѣ нельзя удѣлить на Миланъ ни однимъ днемъ больше, точно будто я ѣду съ цѣлью и по опредѣленному плану, какъ та прусская семья, что отправляется въ первый разъ на Ривьеру, въ Ментонъ, Ниццу и Каннъ, или «Канны», какъ нынче франтовато печатаютъ русскія газеты въ корреспонденціяхъ и депешахъ… И я ѣду, ''кажется
Не все-ли это равно!
Строка 377:
''Брера --'' на столько смутно вспомнилось мнѣ, что я не зналъ хорошенько, въ какой части Милана находится музей.
Отъ собора идутъ всѣ конки. Я спросилъ у одного кондуктора, какую карету взять, и черезъ четверть часа входилъ во дворъ. Я его сейчасъ узналъ, вспомнилъ даже куда идти — въ галерею — по лѣстницѣ, къ двери, гдѣ золотыми буквами написано ''Ршасоіеса
Не съ особеннымъ удовольствіемъ опустилъ я франкъ въ турникетъ у входа въ галерею. Теперь, слышно, и въ Ватиканѣ собираютъ франки. Плата небольшая; но зачѣмъ я опустилъ этотъ франкъ?.. Чтобы куда-нибудь дѣваться до обѣда?
Строка 413:
Онъ кисловато усмѣхнулся.
— Цвѣтокъ имѣлъ символическое значеніе. Но лицо Мадонны замѣчательно по письму и экспрессіи. Картина считается шедевромъ Луііни, этого лучшаго ученика Леонардо, — повторилъ онъ съ особымъ удареніемъ на словѣ ''Леонардо
— Леонардо-да-Винчи? переспросилъ я.
Строка 451:
Никакого небеснаго голоса я не слыхалъ. Я не мистикъ и галлюцинацій у меня никогда не бывало; но я прослушалъ все это въ себѣ и изъ себя. Говорила это моя измученная и мятежная душа, жаждущая вѣчнаго покоя… или перехода въ нѣчто…
{{right|''24 января
Зачѣмъ собственно остановился я въ Миланѣ? Не для музея-же Бреры! И отдыхать мнѣ не хотѣлось — ночь я спалъ въ Люцернѣ и могъ отправиться въ тотъ-же вечеръ въ Геную и дальше.
Строка 457:
Сколько лѣтъ я достаточно равнодушенъ къ театру, къ оперѣ, вообще къ зрѣлищамъ.
Дорогой, подъѣзжая къ Милану я почему-то вдругъ вспомнилъ, что мнѣ никогда не удавалось попасть въ самый знаменитый оперный театръ Италіи, въ ''Скалу'', или, какъ онъ форменно называется: «Teatro ''alla'' Scala». Кажется, въ первый мой пріѣздъ сюда — я ходилъ осматривать, днемъ, залу и «
Но вечеромъ, на спектаклѣ не бывалъ. Въ Италіи это весьма легко можетъ случиться. ''Скала'' открыта только въ карнавалъ или на святой. Пріѣзжайте въ другое время — нѣтъ представленій.
Строка 485:
Почему туда, а не въ Неаполь? Развѣ это не все равно? Ближе и навѣрно теплѣе…
{{right|''27 января
Переодѣвшись, я поднялся на нолъгоры и сѣлъ на площадкѣ, откуда видна вся бухта и вся скала, гдѣ наверху ютится княжеское гнѣздо. Фонари въ нѣсколько рядовъ шли по горѣ и внизу, въ слободкѣ. Тамъ я помѣстился за семь франковъ въ сутки, въ первомъ попавшемся недорогомъ пансіончикѣ.
Строка 625:
Ощущеніе было самое гнусное и я себя срамилъ за весь этотъ ненужный и скандальный переполохъ.
{{
И сидя на площадкѣ, въ десятомъ часу того-же вечера, я опять устыдился своего поведенія и спрашивалъ себя: почему-же я такъ испугался въ вагонѣ, когда почувствовалъ, что ко рту моему приложена вата съ хлороформомъ и меня хотятъ усыпить; почему я кинулся на того мизерабля, скрутилъ его и предалъ въ руки правосудія?
Строка 645:
Правда, эта радость длилась только нѣсколько секундъ; а потомъ, и у чиновника, производившаго дознаніе, и дальше, всю дорогу, и на вышкѣ, два часа назадъ, и теперь, въ комнатѣ, гдѣ я, черезъ нѣсколько минутъ, буду засыпать, — меня гложетъ жалость и къ тому, кого посадили за меня въ тюрьму, и еще большая жалость къ самому себѣ за то, что слѣпая воля ''житъ'' не дала мнѣ принять отъ неудачника-грабителя избавленіе отъ бытія.
{{right|''1 февраля
Сижу въ углу въ одной изъ двухъ крайнихъ залъ, недавно отдѣланныхъ, на угловомъ диванѣ, смотрю на игорный столъ съ «Trente et quarante» и слышу, среди общаго молчанія, оклики крупье и несмолкаемый звукъ золотыхъ монетъ.
Строка 683:
Нѣтъ! Не чувствую!
Да и какъ можетъ человѣкъ, даже и не въ моемъ настроеніи — любить эту или какую-бы то ни было ''толпу
Толпа вездѣ толпа — что бы она ни дѣлала: играетъ она, или развратничаетъ, производитъ безпорядки, дерется на войнѣ, или доходитъ до припадковъ фанатизма — мыслящій человѣкъ не въ силахъ любить ее.
Строка 691:
На это есть избранники или уроды, иллюминаты, пророки, люди съ гипертрофіей чувства, какъ бываетъ гипертрофія тѣлеснаго сердца, вслѣдствіе порока всей кровеносной системы.
Нельзя любить ни эту, ни какую-бы то ни было толпу, нельзя любить и отвлеченнаго, ''собирательнаго человѣка
А попробовалъ-бы я выбрать кого изъ этой толпы, предающейся на моихъ глазахъ самой гнусной и разрушительной страсти, и разобрать его по ниточкамъ — можетъ-быть я ощутилъ-бы къ нему жалость, или интересъ, какъ къ курьезному психическому субъекту. Но и въ томъ, и въ другомъ случаѣ — любовь не при чемъ. Кто возбуждаетъ въ васъ жалость, того вы считаете ниже себя; стало быть, онъ для васъ — только мѣрило вашего достоинства, вашей личности. Если-же онъ васъ заинтересуетъ, то опять-таки какъ предметъ вашей мозговой работы. Это будетъ диллетанство, или серьезный умственный интересъ; ''но не любовь
Въ глаза мои дерзко мечется одинъ скромный и несомнѣнный фактъ; изъ ста человѣкъ, мужчинъ и женщинъ, кто-бы они ни были, по уму, образованію, общественной роли, порядочности — восемьдесятъ, а можетъ и девяносто пять — пустите ихъ сюда — будутъ играть: одни изъ жадности, другіе — и такихъ двѣ трети — изъ задорнаго самолюбія, изъ нелѣпаго чувства суетной борьбы съ удачей, т. е. изъ самыхъ низменныхъ и себялюбивыхъ побужденій.
Строка 757:
Зачѣмъ-же торчитъ здѣсь? Зачѣмъ?
{{right|''6 февраля
Въ нашемъ пансіончикѣ — собраніе отбросковъ и обглодковъ общества разныхъ національностей.
Строка 773:
Спрашиваю хозяйку: почему онъ такъ приверженъ къ камфорѣ?
— Monsieur, il se ''rasp aille
Онъ лечится, значитъ, по методѣ когда-то знаменитаго Распайля, принимаетъ камфору внутрь и производитъ, и утромъ, и на ночь, какія-то продолжительныя обливанія.
Строка 801:
А я?..
Но къ чему эти вопросы? Въ нихъ я еще рабъ все той-же безплодной замашки: постоянно резюмировать, возиться съ собою, придавать важное значеніе тому, что ежесекундно бороздитъ мой мозгъ. Точно будто и вся-то такъ называемая дѣйствительность не есть только ''явленіе
Время и пространство не существуютъ сами по себѣ: въ это я увѣровалъ, когда одолѣлъ старую и знаменитую книгу кенигсберскаго чудака, сидѣвшаго надъ ней десятки лѣтъ.
За это я ему признателенъ. Онъ первый отучилъ меня отъ иллюзій и дѣтскихъ грезъ; но онъ же выдѣлилъ и ''волю'', какъ первоначало всего, и позволилъ тому, другому нѣмцу, отъ котораго, полвѣка спустя, столько головъ, и моя въ ихъ числѣ, ''отравились
А мы сами поусердствовали, чтобы и практически, судьбой личной жизни, подкрѣпить безпощадные выводы этого второго ехиднаго нѣмца, сдѣлать изъ себя его роковыя жертвы, неизлечимыхъ субъектовъ его госпиталя.
Строка 821:
Но здѣсь животная жизнь ничѣмъ не нарушается, никакой борьбой. Климатъ — самый мягкій на всемъ материкѣ, холода прекратились, дождя нѣтъ, полное одиночество… Коли не ходить и за табль д’отъ, или не подниматься наверхъ, въ казино — въ теченіи сутокъ можно не проронить больше десятка словъ. Никто не встрѣтится, ни откуда не придетъ письма, ни къ кому не нужно идти, ни о чемъ хлопотать.
Та первоначальная и всесильная ''воля'', которая приведетъ-де каждое существо, а потомъ и всю жизнь къ
Но я теперь ближе къ развязкѣ, чѣмъ когда-либо. Ужъ конечно ближе, чѣмъ былъ въ ту минуту, когда мизерабль хотѣлъ усыпить меня хлороформомъ!
Строка 827:
Если изъ Италіи по этому дѣлу будетъ мнѣ запросъ — я не откликнусь. Да я и адресъ-то далъ совсѣмъ другой.
{{right|''8 февраля
Нѣтъ! Видно еще не пришелъ мой часъ.
Строка 853:
И такъ мнѣ сдѣлалось пріятно отъ сознанія, что я совершу послѣдній актъ воли въ прекрасной обстановкѣ, среди тишины, не оставлю безобразнаго трупа, ни крови, никакихъ вещественныхъ доказательствъ. Только хорошенько раскачнуться, спрыгнуть на выступъ утеса и ринуться внизъ.
И слѣдъ простылъ! Это, конечно, лучше, чѣмъ опыты лондонскихъ бѣднягъ, бросавшихся съ самаго верха колонны, на ''Трафальгаръ-сквэрѣ
Еще разъ свѣсился я съ парапета — и невольно заглядѣлся на колеръ горной породы, съ ея выпуклостями, полосами и пятнами. Но я себя поймалъ на ненужномъ диллетантствѣ. Вѣдь если-бы красота природы — ея эффекты и неожиданности — владѣли мною до сихъ поръ, какъ художникомъ или созерцателемъ, я бы не забрался на этотъ бастіонъ съ такимъ назойливымъ и безповоротнымъ рѣшеніемъ воли!
Строка 993:
Наверхъ я уже не вернулся — опять изъ того-же стыдливаго чувства.
{{right|''13 февраля
Вотъ это забавно! Я ходилъ къ доктору.
Строка 1051:
А въ человѣчествѣ, въ лицѣ его одаренныхъ и чуткихъ представителей, нашлись-бы совсѣмъ другіе врачи, если-бъ потребность была выяснена.
Необходимы ''врачи нормальной души
И они могли-бы это дѣлать, еслибъ въ ихъ средѣ выработался особый классъ ''руководителей человѣческой души
Слушая своего практиканта, я хотѣлъ ему сказать:
Строка 1073:
Ужъ конечно оно могло бы сослужить и мнѣ добрую службу въ ту лунную ночь, и приходъ непрошеннаго свидѣтеля не удержалъ бы меня…
{{right|''16 февраля
Неужели?.. Это послѣдняя капля!..
Строка 1079:
Убѣжать отъ возможности встрѣчи съ ''нею --'' легко. Но я не хочу. Не хочу и бросаться вонъ изъ жизни за тѣмъ только, чтобы случай не столкнулъ съ нею лицомъ къ лицу.
«Мачиха-судьба» — сказалъ бы я, если-бъ былъ суевѣренъ — потянула меня, третьяго дня наверхъ; но не къ замку и не въ верхній садъ, — онъ мнѣ почему-то сдѣлался какъ-бы противенъ, — а къ «Галереѣ Карла III-го», идущей вдоль отеля ''Метрополь
Въ будни, когда въ кафе нѣтъ музыки и террасу не обсиживаютъ неизбѣжные англичане, я люблю сидѣть тамъ, подальше, на площадкѣ, замыкающей террасу, въ тиши, передъ морскимъ просторомъ.
Строка 1165:
Она, она здѣсь!.. Она — попрошайка игорныхъ залъ!..
{{right|''20 февраля
Не могу встряхнуться. Сознаніе того, что эта женщина тутъ, гдѣ-нибудь, въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ меня, мутитъ и терзаетъ.
Строка 1193:
Но та женщина — изъ мрамора. Не чистотой линій берутъ онѣ, а живымъ, трепетнымъ тѣломъ, его окраской; блескомъ глазъ, голосомъ, колебаніями похотливаго торса. Онѣ — страсть, ея ежесекундное воплощеніе. Онѣ — символъ рабства мужчины и всего человѣчества передъ звѣремъ, сидящимъ въ насъ, передъ постыднѣйшими волненіями души нашей: передъ страхомъ и поползновеніемъ.
Тотъ ''нѣмецъ-сатана
Я страдаю — заново. И не могу убѣжать отъ того, что съ утра до вечера бороздитъ мою душу, заставляетъ голову мучительно работать и выискивать самые сокровенные доводы въ пользу моей темы.
Строка 1203:
Ха-ха!..
''Единеніе душъ!'' Печать Каина — для мужчины, связавшаго свою судьбу съ однимъ изъ этихъ жалкихъ созданій — и состоитъ въ томъ, что
«И не нужно — скажетъ мнѣ любой женолюбъ… Онѣ изъ другого тѣста, хотя и изъ нашего ребра. Ихъ прелесть совсѣмъ не въ томъ. Онѣ пополняютъ насъ. Ими надо наслаждаться, какъ цвѣткомъ, жалѣть и любить ихъ, какъ дѣтей».
Строка 1219:
Сколько разъ, послѣ временныхъ разрывовъ, я доходилъ до самаго дна такого анализа, убѣждался въ томъ, какъ великъ самообманъ каждаго изъ насъ, до какой степени женщина чужда намъ и мы ей чужды, до чего мы не въ силахъ идти съ нею въ ногу ни въ чемъ, и опять, при новомъ примиреніи, жалость брала верхъ; а съ жалостью и съ малодушной тоской одиночества воля становилась опять дряблой и туманила голову.
Ни одна великая идея, ни въ наукѣ, ни въ мірѣ нравственномъ, ни одна высокая жертва на алтарѣ человѣчества — ''не были выношены въ сообществѣ женщины
Женщина пойдетъ вмѣстѣ съ вами на смерть, она будетъ неистово проповѣдывать ваше ученіе; но она не въ состояніи войти въ ''творчество вашей души
Одиночество, воздержаніе отъ всякой сдѣлки съ естествомъ женщины, одни способны дать мужчинѣ обладаніе собою, мощь творца и героя. Но когда спохватишься, жизнь изжита. Никакое одиночество не поможетъ… Десять лѣтъ назадъ, когда силъ было достаточно — половина ихъ ушла на миражъ единенія двухъ существъ… Еслибъ и безъ встрѣчи съ женщиной человѣкъ, какъ я, дошелъ до того-же банкротства души, по крайней мѣрѣ не было-бы такой горечи за самообманъ, въ которомъ толчокъ, импульсъ — подлая погоня за личнымъ счастьемъ.
Строка 1241:
Рѣшилъ убѣжать отъ бытія; а застыдился устранить себя отъ ненужной и тошной встрѣчи съ какой-то русской барынькой!..
{{right|''25 февраля
Неужели я наконецъ встрѣтилъ человѣка, способнаго войти въ мою душу?..
Строка 1293:
Мы присѣли къ столу. Я уже успѣлъ все вспомнить — что онъ ученый, натуралистъ; кажется, занимаетъ гдѣ-то каѳедру.
И тотчасъ-же меня точно что прокололо. Мнѣ припомнились слова моего незнакомца-бытовика — какъ онъ съ какимъ-то «профессоромъ» оказали денежную помощь русской барынѣ, чахоточной, впавшей въ нищету, т. е. ''ей
Слова «незнакомца» заиграли у меня въ груди и я — не знаю почему — сейчасъ-же рѣшилъ подойти къ этому, сегодня-же узнать отъ него и другія подробности.
Строка 1435:
— Да, такое отсутствіе коренныхъ влеченій, общихъ всему животному царству?..
— Позвольте. Высшія животныя любятъ игру. Но какую? Художественную, безкорыстную, хотя, прнэтомъ, и могутъ подражать схваткѣ, какъ у собакъ и другихъ породъ. Никакого ненормальнаго стяжанія они не знаютъ и никакой безумной гордости, чванства или суетнаго задора: — какъ, молъ, рулетка смѣетъ надо мною издѣваться и обдирать меня, какъ Сидорову козу? Ха, ха! Нѣтъ-съ, я за четвероногихъ! Только у двуногихъ, только у ''homo sapiens'' страсти, помрачающія его разумъ. А вы жалѣете, что васъ не тянетъ къ зеленому столу? Полноте!.. Если-бъ у насъ преподавали психологію и мораль не книжно, а съ демонстраціями, какъ въ клиникахъ и кабинетахъ — приводить-бы студентовъ и ''in anima vili'' на сотняхъ экземпляровъ демонстрировать — до какой степени современное и притомъ высшее человѣчество утратило всякій обликъ разумныхъ существъ, въ какомъ оно рабствѣ у своихъ аффектовъ!..
Все это отвѣчало прямо на мои приговоры и оцѣнки. Но говори я — я-бы началъ волноваться. У меня выходило-бы это нервно, сердито и вмѣстѣ какъ-то страдательно. Онъ употреблялъ сильныя выраженія; но не сердился, голосъ звучалъ задушевно и въ глазахъ искрилась тихая усмѣшка мыслящаго человѣка, дѣйствительно скорбящаго о томъ, что двуногія существа культурнаго слоя такіе рабы своихъ похотей и своего задора.
Строка 1443:
— Еще бы! подхватилъ онъ и даже приподнялъ вверхъ свой ножъ съ живостью, какой у него не было до того. А глаза его остановились на мнѣ пристально. Должно быть, въ звукахъ моего голоса онъ почуялъ нѣчто личное, начало признанія.
— Еще бы! повторилъ онъ. — Какъ вы изволите выражаться: банкрутство души — это теперешній общій недугъ, и не отъ одной порочности, отъ такихъ разрушительныхъ страстей, какъ игра, или непомѣрное женолюбіе, что-ли… Нѣтъ! Но вѣдь страсть надо понимать гораздо шире… Страсть — какъ источникъ рабства души — все, что вводитъ насъ въ обманъ, что возбуждаетъ дѣятельность нашего ''«я»'', но не ведетъ къ истинѣ, если позволите педантскій терминъ — къ ''адекватнымъ понятіямъ
Онъ поглядѣлъ на меня снизу вверхъ — я на голову его выше — и сказалъ, скороговоркой, и со своей милой усмѣшкой:
Строка 1465:
Въ этомъ человѣкѣ есть что-то особенно ласковое и примиряющее, хотя онъ такъ охотно «громитъ» свою эпоху и все культурное человѣчество.
Но вѣдь онъ правъ. Передъ нимъ сидѣла одна изъ жертвъ этого всеобщаго разброда и ''рабства
Когда намъ подали кофе, онъ посмотрѣлъ на часы, ударилъ себя по лбу и поднялся.
Строка 1525:
Только у воротъ ресторана, когда мы жали другъ другу руки, обмѣнялись мы своими именами. Я ему далъ свою карточку; съ нимъ карточки не было.
И теперь, прошло какихъ-нибудь два дня, я не знаю такъ-ли я произношу его фамилію. Имя, отечество осталось отчетливо въ памяти: Сергѣй Петровичъ. Лучше буду звать его ''голотурій
Онъ мнѣ крикнулъ на прощаніе:
Строка 1531:
— Если сядете играть и выиграете, подумайте о той несчастной барынькѣ!
{{right|''1 марта
Стучатъ въ дверь. Это было сегодня утромъ, передъ завтракомъ. Я сидѣлъ у балкона и читалъ.
Строка 1577:
— Зачѣмъ же вамъ одному входить въ такіе расходы? остановилъ я его.
— Я не отказываюсь… по силѣ-возможности… сложиться можно. Я заверну и къ тому земскому обывателю. Онъ завтракаетъ тамъ, около казино, въ ''Oysterbarlb
Онъ хотѣлъ было разсмѣяться; но что-то его удержало.
Строка 1661:
И быстро побѣжалъ внизъ.
{{right|''3 марта
Дошелъ я до церкви, что на верху, около англійской аптеки и спустился по крутой лѣстницѣ въ узкій проходъ, носящій названіе какого-то пассажа. Дорогу мнѣ указалъ мальчикъ — «егерь» изъ отеля.
Строка 1709:
Лицо всегда было худощавое; теперь оно побурѣло и обтянулось, съ синевой подъ глазами и безъ румянца, даже безъ розовыхъ пятенъ на щекахъ. Въ глазахъ непріятный чахоточный блескъ. Въ нихъ я прочелъ все ту-же смѣсь нервности, суетности, лжи, самообмана, ненасытнаго жуирства, будь то любовное увлеченіе или желаніе играть роль, или рулетка. Сѣдыя пряди прилипли къ влажной кожѣ. Ее замѣтно лихорадило.
Оглядѣлъ я ее всю, и во мнѣ поднялось щемящее чувство, не злости, а жалости ''къ себѣ
И на эту женщину я положилъ полжизни, ровно половину того двадцатилѣтія, какое мнѣ отпущено было, съ выхода изъ университета! Не прикуй меня рабство, страсть къ ней, я бы, врядъ-ли, кончилъ такимъ скорымъ ''всеобщимъ'' банкротствомъ моей души. Я это сознавалъ, сидя на краю ея кровати, сильнѣе чѣмъ когда-нибудь, ярче, чѣмъ въ самыя ужасныя минуты испытаній, внесенныхъ въ мою жизнь этой женщиной.
Строка 1811:
Мы — мужчины — какіе-то слѣпорожденные, обреченные на вѣчное ослѣпленіе, и его главный предметъ — женщина.
{{right|''6 марта
Шлюпка везла насъ поперегъ бухты, между двумя мысами. Поднималась такая-же золотистая луна, какъ и въ ту ночь, когда я бродилъ по бастіону верхняго сада.
Строка 1817:
Два рыбака дружно дѣйствовали веслами. Сергѣй Петровичъ въ мягкой шляпченкѣ сидѣлъ на рулѣ и щурился. Онъ предложилъ мнѣ довезти меня на своей «зоологической» шлюпкѣ до станціи, гдѣ я возьму поѣздъ.
Съ пятаго часа я пробылъ у него, въ лабораторіи. Онъ мнѣ показывалъ всѣхъ своихъ «козявокъ» и «морскихъ звѣрей». Но въ задней комнатѣ, гдѣ у него небольшая библіотечка, — мы долго разговаривали о ''ней
Его тронулъ мой визитъ туда, въ комнатку подвальнаго этажа. Я попросилъ его не безпокоиться, сказалъ и про сидѣлку.
Строка 1925:
— Можетъ быть! Но я отрицаю, чтобы кто-нибудь, будь онъ герой или мученикъ, я отрицаю, чтобы и его служеніе голодной и невѣжественной толпѣ имѣло какой-нибудь смыслъ!
— Коли вы до этого дошли, а личная жизнь и ея приманки для васъ безвкусны и тяжки, разумѣется, самое простое, что можно сдѣлать, это, какъ французы выражаются — ''le grand couac
Онъ выговорилъ это просто, безъ всякой шутки и безъ всякой грусти, что меня кольнуло.
Строка 1951:
Молча дошли мы до станціи.
{{right|''9 марта
Съ холоднымъ потомъ на вискахъ проснулся я сегодня. Сквозь планки деревянныхъ ставень еле-еле брежжилъ сѣроватый свѣтъ.
Строка 2009:
Но подъ этимъ ощущеніемъ залегло что-то другое — какъ будто я успокоился, какъ успокоивается преступникъ, знающій, что его просьба о кассаціи не уважена и день казни близокъ.
{{right|''13 марта
Надъ бухтой легло низкое и длинное облако. Сквозь него пробивался съ усиліемъ темно-красный свѣтъ, точно кто-то подходитъ съ сигнальнымъ фонаремъ.
Строка 2049:
Мы поняли другъ друга. Онъ затрусилъ своей колеблющейся походкой вверхъ, по подъему; а я не могъ оторвать глазъ отъ того мѣста, гдѣ красный свѣтъ луны пробивался, часъ передъ тѣмъ.
{{right|''16 марта
У окна сидѣлъ ''я'' и смотрѣлъ на кровать, гдѣ лежало ея тѣло.
Строка 2107:
Отъ покойницы я перешелъ душою къ счетамъ съ своимъ «я» и со всѣмъ тѣмъ, куда связь съ покойницей не входила.
Всѣ — точно виноваты передо мной: идеи, стремленія, попытки, книжки и люди — ''особенно люди
Развѣ они меня тащили на арканѣ? Или держали меня въ неволѣ? Я самъ шелъ къ нимъ, самъ — не лучше, чѣмъ эта бѣдная русская барынька средней руки — кидался туда, куда повѣетъ вѣтеръ, искалъ все чего-то абсолютнаго; панацеи, излеченія золъ и недуговъ и въ себѣ, и во всемъ человѣчествѣ, обличалъ, громилъ, создавалъ себѣ кумиры и разбивалъ ихъ о первую попавшуюся тумбу.
Строка 2127:
— Теперь ты можешь покончить съ собою… Я не мѣшаю!..
{{right|''19 марта
— Дружище — голосъ Сергѣя Петровича звучалъ особенно задушевно и вдумчиво; мы сидѣли рядомъ на диванѣ, у воротъ верхняго сада — не вѣрю я въ то, что вамъ — не для чего больше оставаться съ нами, на этой планетѣ. Не вѣрю! — сильнѣе воскликнулъ онъ… Я не психологъ, не психіатръ, даже не литературный наблюдатель душевной жизни; но кое-что видалъ на своемъ вѣку и не мало знавалъ людей — сродни вамъ… Мы вѣдь одной генераціи. Мы, какъ нынче называютъ — ''семидесятники
— Да семидесятники, — повторилъ я машинально.
Строка 2145:
— Не одно это. Идеи, упованія, книжки, проповѣди… все отошло и оставило еще горьшую оскомину.
— И хорошо, что отошло. Значитъ, больше уже не владѣетъ вами. И разумъ не сегодня-завтра возьметъ верхъ. Да вотъ чего же дальше ходить? Проводили мы съ вами на кладбище покойницу… Я присматривался къ вамъ, когда мы ее хоронили, и на другой день. У васъ были слезы наглазахъ, не отрицайте этого. И вы ей простили. Смерть примиряетъ все. Ея нѣтъ въ живыхъ — исчезъ и лишній поводъ мятежныхъ, недобрыхъ чувствъ. Ничто не мѣшаетъ вамъ полюбовно покончить и остальные горькіе счеты съ прошлымъ. Видите, господа абсолютные пессимисты злобствуютъ на смерть и на страданія. А смерть, право, хорошая вещь… ''Безъ нея нельзя
Я разсмѣялся этому парадоксу.
Строка 2181:
Да и зачѣмъ сталъ-бы я ему противорѣчить? Онъ ''такъ'' чувствуетъ… Этого довольно.
{{right|''21 марта
Нѣсколько часовъ гулялъ я по горамъ, потомъ, къ закату солнца, спустился съ высотъ и пошелъ на ту косу, покрытую кустарникомъ и оливами, гдѣ, на самомъ краю, бѣлѣетъ маякъ.
Строка 2195:
Символомъ пахнуло на меня: сочетаніемъ природы и творческой красоты.
«Но развѣ красота существуетъ внѣ нашего сознанія? Гдѣ краски? Гдѣ звуки? Ихъ нѣтъ нигдѣ, кромѣ нашего „я“. А если ''и есть
Такъ думалъ я, и медленно подвигался къ цѣли моей прогулки, къ площадкѣ подъ маякомъ — срывалъ цвѣтки, похожіе на астры, съ густой поросли изъ растенія, вродѣ алоэ. Глаза жадно глядѣли, грудь емко дышала, ухо прислушивалось къ чуть слышному шопоту волны.
Строка 2227:
Все это точно кануло куда-то. Все это держалось за какихъ-то людей и казнило только за ''свои'' заблужденія и порывы, за собственный задоръ и напускные укоры себѣ, за гордость, за рабство страстей и самообмановъ.
И ночью, вернувшись домой, когда я подошелъ къ окну, къ тому, гдѣ хозяйка до сихъ поръ не замѣнила оборванную мной занавѣску, я могъ взглянуть ''издали'' и
Мнѣ стало не то что стыдно, а жалко этого неудачника…
«Да и зачѣмъ непремѣнно удача?» Это все тотъ-же ''эвдемонизмъ
Неужели мнѣ опять хочется жить?!
{{right|''26 марта
Надо жить! Надо?.. Для чего? Для созерцанія судебъ муравейника, который мы хвастливо называемъ «вселенной»? Такъ скажетъ, вѣроятно, и мой милый «Голотурій». Я къ нему привязался. Мнѣ жалко уйти отъ него. ''Неужели только его и жаль?
Зачѣмъ вопросы? Не хочу я ихъ, не хочу!.. Сегодня перестаю записывать въ эту тетрадь. Къ чему эта возня съ собою? Жить или умереть, не все-ли равно?..
{{right|'''Н. Боборыкинъ
1892 г.
Строка 2255:
[[Категория:Литература 1892 года]]
[[Категория:Дореформенная орфография]]
[[Категория:Импорт/lib.ru]]
|