О доброй воле (Доувес Деккер; Чеботаревская): различия между версиями

Я знавал одну модистку, у которой был «законный» ребенокребёнок. Упоминаю о «законности» дитяти для охранения чести модистки, ибо она была замужем. Сейчас скажу вам, как звали отца этого ребенкаребёнка.

Иногда случалось слышать такие замечания: этот цвет слишком красен, или слишком желтжёлт, или слишком бледен… кант чересчур широк, креп слишком густ, а газ редок… Находились люди, которые указывали на недостаток вкуса или уменья, но никому никогда не приходило в голову обвинять заботливую мать в недостатке любви к своему ребенкуребёнку.

Имя ребенкаребёнка, которого так любила наряжать мать, было — «Истина».

Однажды мать показала кому-то ребенкаребёнка, и в глазах еееё читался вопрос:

— Как тебе нравится моемоё дитя, моемоё сокровище, мой свет? Взгляни на эти краски!

— Да, желтыйжёлтый цвет недуреннедурён.

— Желтый…Жёлтый… ты находишь его личико желтымжёлтым? Да ведь оно — розовое!

В другой раз она опять показывала своесвоё дитя и спрашивала взглядом:

— Как тебе нравится моемоё дитя, моемоё сокровище, мой мир? Неправда ли, оно прекрасно? Взгляни, какой румянец, какая кожа белая и гладкая, словно мрамор!

Опять показывала кому-то заботливая мать своего ребенкаребёнка, вопрошая взглядом:

— Как находишь ты моемоё дитя, моемоё сокровище, мой мир? Взгляни на его формы… какая округлость… какая чистота линий…

— Как, ты находишь, что у моего ребенкаребёнка стан слишком короток?

Досадно стало матери. ЕеЕё огорчало, что никто не любовался малюткой. Она продолжала рядить своего любимца, но ей было больно, что за нарядами '''не замечали ребенкаребёнка'''.

Страдание делает человека несправедливым. '''Парабола''' рассердилась на невинного '''Поэта'''. Она отлучила его от стола и ложа и приняла вновь своесвоё девичье имя: {{lang|la|Ameleia}}<ref>Что означает: беззаботность, равнодушие.</ref>.

Она сорвала с ребенкаребёнка обманчивое платьице, отвлекавшее от него внимание, и показала его людям, спрашивая глазами:

— Как вам нравится моемоё дитя, моемоё сокровище, мой мир?

Остальные молчали. Они не поняли вопроса матери и не заметили ребенкаребёнка.

Это огорчило мать. Она примирилась с '''Поэтом''', который был рад этому, и стала называться по-прежнему '''Параболой'''. Дитя своесвоё она снова стала рядить.

— Ах, — говорила она, — уж пусть смотрят на платьица, на шнурочки и ленточки! Может быть, наконец, обратят внимание и на ребенкаребёнка и заметят, что он прекраснее своих нарядов.