РСКД/Divinatio: различия между версиями

I) искусство и дар гадания, {{lang|grc|μαντική}}, т. е. {{lang|grc|τέχνη}}. Вера в способность людей предсказывать будущее посредством возбужденной божественной силы и узнавать волю богов, не пользуясь обыкновенными средствами ума, встречается во всех вообще религиях древнего мира, а в частности у греков и римлян подала повод к возникновению многих своеобразных обрядов и учреждений, находившихся в самой тесной связи со всем бытом этих народов. Вера эта основывалась на убеждении, что боги, по присущей им непрестанной бдительности и заботливости, желают открывать свою волю людям. Если исключить способ откровения, состоящий в речи бога, непосредственно обращенной к человеку, как это, по преданию, бывало в древнее мифическое время при сношениях богов с людьми, то для того времени, когда мир богов стал в более отдаленные отношения к миру человеческому, оставались два способа божественных откровений: человек мог получать откровение или в душе, без всяких внешних, чувственных знаков, или же — совне, при посредстве чувственных знамений, требующих толкования. Из этих двух способов откровения произошли те два рода гаданий, на которые разделялась всякая divinatio: гадание {{razr2razr|естественное}} или {{razr2razr|безыскусственное}} ({{lang|grc|ἄτεχνος}}) и {{razr2razr|искусственное}} ({{lang|grc|ἔντεχνος}}).

{{right sidenote|4|align=left}} 2) {{razr2razr|Сновидение}} считалось мгновенным откровением божества; думали, что душа человека, находящаяся во время сна в особенном состоянии между сознанием и бессознательностью, по преимуществу способна к общению с божеством и к принятию от него откровений. «Сновидение посылается Зевсом» (<small>''Hom. Il.''</small> 1, 63). Гомер не знает особого бога сновидений (несмотря на <small>''Il.''</small> 2, 6), каковой действительно встречается у позднейших писателей (<small>''Paus.''</small> 2, 10, 2). Видения во сне суть бесчувственные образы, облеченные в телесную форму; но иногда вместо них является дух умершего (напр., Патрокла <small>''Il.''</small> 23, 65) или даже божество (<small>''Od.''</small> 6, 13). Образы эти подчиняются воле того божества, которое их посылает, и лишь на время сна пользуются кратковременным подобием жизни. То, что они передают словами, это простое откровение, не требующее объяснения; но бывают и другого рода сновидения, которые представляют это откровение под видом символического образа (<small>''Od.''</small> 19, 535 слл.) и потому подлежат толкованию. Толкование сновидений по правилам искусства было делом особенного лица, {{lang|grc|ὀνειροκρίτης}} или {{lang|grc|ὀνειροπόλος}}. Впрочем, откровения во сне уже у Гомера считаются не всегда достоверными. Он различает между обманчивыми и верными сновиденьями (<small>''Od.''</small> 19, 560 слл.); даже само божество может пожелать обмануть человека чрез сновидение (<small>''Il.''</small> 2, 1 слл.). Потому следует отыскивать признаки, по которым можно бы судить о достоверности сновидения и честном намерении божества, пославшего сон. Не всякий сон знаменателен; особое значение придавали сновидениям, являющимся под утро. <small>''Od.''</small> 4, 841. Рядом с наблюдением за случайными сновидениями у греков и римлян было еще особое, нарочное приспособление для вызова сновидений, так называемая {{lang|grc|ἐγκοίμησις}}, incubatio, при оракулах, дававших ответы посредством сновидений и появлений во сне умерших;

{{right sidenote|6|align=left}} Особый род оракулов представляют вышеупомянутые {{razr2razr|оракулы по сновидениям}} и явлениям духов умерших ({{lang|grc|νεκυομαντεῖα, νεκρομαντεῖα, ψυχοπομπεῖα}}), которые обыкновенно соединены были с культом героев или других подземных божеств. Сюда относятся святилища прорицателей Амфиарая в Оропе, Амфилоха и Мопса в Киликии, Кальханта и Подалирия при мысе Гаргане в Апулии и Асклепия в Епидавре. В их храмах люди, искавшие божественных откровений, особенно для исцеления больных, ложились спать на шкуре принесенного в жертву животного. Здесь образы умерших, {{lang|grc|εἴδωλα}}, выходили из земли и являлись во сне (а иногда и наяву), вызванные к пророческому служению преимущественно принесениями им жертв и воззваниями к подземным силам. К этим оракулам обращалось наиболее суеверие простого народа. {{right sidenote|7|align=left}} Гораздо большее значение имели у греков прорицалища, где откровения передавались устами человека, где мужчины или женщины в состоянии экстаза, возбужденного обыкновенно физическими влияниями, напр. источников и т. п., произносили слова, из которых затем жрецы святилища составляли связные изречения и применяли их к предложенному вопросу. Божеством, руководящим этими оракулами, был по преимуществу прорицатель Аполлон, возвещавший роду человеческому волю отца своего Зевса, первоначального источника всякого рода предсказаний. Самое знаменитое прорицалище было в Дельфах (см. {{razr2|[[РСКД/Delphicum oraculum|Delphicum oraculum]]}}). Подобные ему были в Абах ({{lang|grc|Ἄβαι}}) в Фокиде (<small>''Hdt.''</small> 1, 46. 8, 33. <small>''Soph. Oed. tyr.''</small> 899), в Эдепсе ({{lang|grc|Αἴδηψος}}) на о. Евбее (<small>''Strab.''</small> 10, 445), у горы Птоя ({{lang|grc|Πτῶον}}) (<small>''Hdt.''</small> 8, 135), в Гисиях ({{lang|grc|Ὑσιαί}}) в Беотии (<small>''Paus.''</small> 9, 2. 1), в Аргосе, где пророчествующая жрица вдохновлялась кровью жертвенного животного (<small>''Paus.''</small> 2, 24. 1). В Малой Азии самыми значительными оракулами были: оракул Аполлона Кларосского близ Колофона и Дидимского близ Милета. Кларосский оракул, по преданию, был основан критянами под предводительством Ракия, женившегося на дочери Тиресия Мантое ({{lang|grc|Μαντώ}}), присланной туда из Дельфов; в этом рассказе проявляется связь между кларосским и дельфийским оракулами. В Кларосе пророчествовал жрец; он входил в священную пещеру, напивался там вдохновляющей воды и давал ответы в стихах. <small>''Tac. ann.''</small> 2, 54. Дидимский оракул, вероятно, также был основан критянами. <small>''Hdt.''</small> 6, 19. <small>''Strab.''</small> 9, 421. 14, 634. Первый храм, говорили, построил Бранх, сын Аполлона и родоначальник бывшего там сословия жрецов Бранхидов. Здесь, как и в Дельфах, пророчествовала женщина, которая орошала подол своего платья и свои ноги водой источника и вдыхала выходившие из него испарения.

{{right sidenote|16|align=left}} 3) {{razr2razr|Haruspices}} или Aruspices, гадатели по жертвам, в обширном смысле прорицатели и истолкователи знамений. Происхождение этого имени не вполне известно. Некоторые производили его от {{lang|grc|ἱεροσκόπος}}, другие от haruga = hostia. Это были предсказатели из Етрурии, где издавна весьма развито было учение о гаданиях. Эта наука (disciplina Etrusca) считалась божественным даром; она была сообщена этрускам Тагетом (Tages), внуком Юпитера (<small>''Ov. met.''</small> 15, 553) и составляла целые книги (libri Tagetici, Etrusci). Она издревле была принята в Риме и соединена с учреждением авгуров; но за все время существования республики ни один римлянин не был haruspex, а звание это принадлежало етрускам, которые в случае надобности вызывались в Рим из Етрурии. Они, как чужеземцы-наемники, не имели значения, равного достоинству авгуров, избиравшихся из знатнейших римских семейств, но пользовались, однако, большим почетом. Во времена республики haruspices не составляли жреческой коллегии; лишь император Клавдий основал collegium haruspicum на одинаковых правах с другими жреческими коллегиями (<small>''Tac. ann.''</small> 11, 15) из 60 членов, во главе которых стоял magister publicus. В эту коллегию, существовавшую до времен Гонория, 419 г. по Р. Х., поступали, вероятно, и природные римляне. {{right sidenote|17|align=left}} Главными занятиями гаруспиков в Риме были: a) {{razr2|procuratio prodigiorum}}, умилостивление богов по случаю появления продигий и истолкование значения их могли совершать и decemviri, pontifices, сенат и консулы, но более высокую инстанцию в этом деле составляли сивиллины книги, а самую высшую haruspices ex Etruria acciti. <small>''Liv.''</small> 27, 39. 32, 1. 24, 10. Даже в частных делах иногда обращались к гаруспикам. Свои ответы, responsa, они давали, кажется, письменно; b) {{razr2|ars fulguratoria}}. Римляне обращались к одним гаруспикам для погребения молнии и умилостивления по поводу ее богов, к которому прибегали каждый раз, когда молния поражала известные места. Ее погребали следующим образом: собирали почву на том месте, куда ударила молния, и зарывали ее там же вместе с кремнем, символом молнии; место это затем было огорожено, оставаясь открытым только сверху; оно называлось puteal, а также bidental, по двухлетнему животному, которое при этом случае приносилось в жертву. Тот класс гаруспиков, на обязанности которого лежало умилостивление по поводу молнии, назывался fulguratores. У етрусков кроме совершения этих обрядов они еще и наблюдали за появлением молнии; у римлян же эта обязанность возлагалась на магистратов и авгуров; c) {{razr2|extispicina}}, гадание по внутренностями жертвенных животных, в Риме в доцицероновское время вытеснило птицегадание, к которому потеряли доверие. При гадании рассматривались в особенности печень с желчью, легкие, сердце и сальник жертвенного животного.

{{right sidenote|18|align=left}} 4) {{razr2|augures}}, птицегадатели, называвшиеся в древнейшие времена также {{razr2|auspices}}. Кроме наблюдения за другими явлениями, главным занятием авгуров было гадание по птицам. Они составляли почетную коллегию жрецов, учрежденную, по преданию, Ромулом и утвержденную Нумой. Ромул избрал двух (или трех) авгуров, по одному из каждой трибы, а Нума присоединил к ним еще двоих. (<small>''Liv.''</small> 10, 6. <small>''Cic. div.''</small> 1, 15. <small>''r. p.''</small> 2, 14, 26). Впрочем, вернее, может быть, предположить, что первоначальное число трех авгуров было удвоено Тарквинием Приском. Когда в 300 г. до Р. Х. в силу lex Ogulnia к этой первоначально патрицианской должности допущены были и плебеи, то число авгуров возросло до 9 (4 патриция и 5 плебеев). Сулла установил 15 авгуров (<small>''Liv. ep.''</small> 89), и это число оставалось нормальным, а Юлий Цезарь — 16 (<small>''Dio Cass.''</small> 42, 51). Коллегия эта, в которой должно было царствовать величайшее согласие, имела право сама дополнять число своих членов выбором новых, а в 154 г. до Р. Х., по предложению народного трибуна Гнея Домиция Агенобарба (lex Domitia de sacerdotibus), выбор из числа намеченных коллегией на эту должность трех кандидатов (denominati) был представлен народу или, скорее, меньшинству народа, составленному выбранными по жребию 17 трибами. Авгуры вступали в должность не иначе как после предварительно произведенного авгурия (inaugurari); за этим непременно следовал богатый пир (cena aditialis), на котором должны были присутствовать все авгуры. Должность их прекращалась только с их смертью. Внешним знаком отличия была богатая одежда, trabea, испещренная пурпуровыми полосами, и lituus, изогнутый жезл без суков, вроде посоха. Они также владели землей в вейентской области. Наука авгуров называлась ius augurum или augurium и была изложена в известных книгах (<small>''Cic. legg.''</small> 2, 13. <small>''n. d.''</small> 2, 4). Решения их на предложенные вопросы (referre ad augures) назывались decreta или responsa augurum. <small>''Cic. div.''</small> 1, 17. 2, 28. 36. Между тем как всякий мог замечать и разузнавать случайные знаменательные явления, на обязанности авгуров лежало исследовать волю божества по правилам и указывать на условия, при которых должны были являться знамения и предвещать благоприятный или неблагоприятный исход дела. Эти знамения были пяти родов: signa ex caelo, ex avibus, ex tripudiis, ex quadrupedibus и ex diris. {{right sidenote|19|align=left}} a) {{razr2|signa ex caelo}}. Важнейшие из них: fulmina, молнии, fulgura, зарницы, tonitrua, громы назывались на языке авгуров manubiae Iovis. <small>''Cic. div.''</small> 2, 18—21. <small>''Fest.''</small> p. 129 M; b) {{razr2|signa ex avibus}}. Птицы разделялись на oscines, т. е. такие, у которых знаменателен был голос (вороны, совы, дятлы, петухи) и alites, которых полет имел значение (орлы, коршуны). Авгур к ним обращался с вопросами (consulebat) или наблюдал за ними (servabat, observabat). Если они благоприятствовали начатому предприятию (addicere, admittere, secundare), то они назывались addictivae, admissivae, praepetes, secundae, а в противном случае, если они abdicebant, arcebant, monebant, refragabantur, то назывались adversae или евфимистическим выражением alterae; c) {{razr2razr|signa ex tripudiis}} или auguria pullaria, гадания по едению кур. К ним обращались во время комиций и преимущественно перед началом войны и битвы; для этой цели полководца на войне всегда сопровождал pullarius, содержатель кур. Он держал цыплят (pulli) в клетке, и если они, выпущенные оттуда, быстро устремлялись на брошенную им пищу и хватали ее с такой жадностью, что она падала на землю из клювов, то это считалось благоприятным знамением и называлось tripudium solistimum. (<small>''Cic. div.''</small> 1, 15. 2, 34). Если же куры, напротив, ничего не ели, неохотно или медленно выходили из клеток или улетали, то в этом видели предзнаменование несчастья. Иногда добивались благоприятного знамения, моря голодом кур, или же прибегали к обману (<small>''Liv.''</small> 10, 40); d) {{razr2razr|auguria ex quadrupedibus}} или pedestria, т. е., гадания по четвероногим животным, если, напр., перед кем-нибудь перебежала через дорогу лисица, собака и т. п., считались, скорее, частными авгуриями и, будучи нечаянными знамениями, только потому могут быть причислены к авгуриям, что и они толковались авгурами по известным правилам; {{right sidenote|20|align=left}} e) то же самое следует сказать и о знамениях {{razr2|ex diris}}. Под названием dira (dirus = malus, ominosus, gravia mala portendens) разумели всякий случайный дурной знак, который не относился ни к какому из четырех разрядов предыдущих явлений, напр. спотыкание ногой, разрыв ремня на сапоге, чиханье и т. п.

II) {{razr2razr|Divinatio}} в юридическом смысле называлось судебное исследование о том, кому из нескольких обвинителей поручить обвинение подсудимого. Остальные, также желающие обвинять подсудимого в том же преступлении, получали или отказ от верховного судьи, или же позволение присоединиться к обвинению в качестве так называемых su{{опечатка|per|b|О3}}scriptores (см. {{razr2|[[РСКД/Subscriptio|Subscriptio]]}}). Речь, которую произносил желающий быть обвинителем, чтобы доказать на это свое право, также называлась divinatio. Такова была речь Цицерона против Цецилия, заявившего также желание выступить обвинителем Верреса.