Атеизм Пушкина (Ярославский): различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Vladis13 (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
Vladis13 (обсуждение | вклад) викификация |
||
Строка 7:
| ИЗОБРАЖЕНИЕ =
| КАЧЕСТВО =
}}<div class="text">
К 100-летию со дня смерти гениального русского
поэта Александра Сергеевича Пушкина образ его и
глубокое содержание его поэзии раскрываются во всей своей
многогранности перед миллионными массам
трудящихся. О связи с народными массами России мечтал этот
замечательный человек в эпоху, когда на политической
арене пока еще действовали почти исключительно только
дворянские революционеры
поколение декабристов. Только пролетарская диктатура,
которая приобщила к знанию, к науке, к литературе
многомиллионные массы трудящихся народов СССР, дает
возможность изучить всесторонне и глубоко великое
литературное наследство поэта.
В этом наследстве огромное значение имеют вопросы
политического миросозерцания Пушкина. В
подцензурной царской России нельзя было даже как следует
раскрыть перед народными массами, например, подлинную
историю взаимоотношений Пушкина с декабристами. Тем
более нельзя было раскрыть такие стороны его
миросозерцания, как отношение Пушкина к религии, ибо
религия была для царизма одним из неприкосновенных его
устоев, одним из средств его господства, надежнейшим
орудием духовного порабощения масс.
В наши дни чрезвычайно важно показать и эту
сторону мировоззрения Пушкина, нашедшую, несмотря на
царскую цензуру, яркое отражение в ряде его
художественных произведений. Надо помнить, что 20-е годы
XIX столетия, когда расцветал талант поэта, когда на
него оказывали огромное влияние такие люди, как
Пестель, Рылеев, Пущин и другие его друзья
декабристы в России царила глубокая реакция, вызванная страхом перед революцией. Предшествующую этому
времени эпоху царствования Павла Пушкин
характеризует указанием, что «и в просвещенные времена могут
родиться Калигулы. Русские защитники самовластия
в том несогласны и принимают славную шутку г-жи
де-Сталь2 за основание нашей
Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкою».
Но и последующая эпоха
Александра I
надежды либерального дворянства были обмануты. Все
ограничилось «реформами», о которых поэт писал
в эпиграмме:
{{poemx1||
Желали прав они, — права им и даны:
Из узких сделали широкими штаны.
|}}
В 1816
назначен был мистик, реакционер князь А.
которого Пушкин называл «холопская душа» и
«просвещения губитель».
По проекту этого губителя просвещения, участника
секты вертящихся хлыстов и развратника, министерство
народного просвещения было в 1817
в «Министерство духовных дел и народного
просвещения». Этому Голицыну Пушкин посвящает злую
эпиграмму, бичующую Голицына как мистика, развратника
и покровителя еще большего развратника
{{poemx1||
Вот Хвостовой покровитель,
Строка 81:
Там всего слабее он.
|}}
Наука и литература попали под контроль
реакционеров вроде попечителя Казанского учебного округа
Магницкого, который писал: «Начальство требует военных
и гражданских чиновников благочестивых, — ученость
же без веры в бога не токмо не нужна ему, но и
почитается вредною». Не лучше его был фанатик-изувер Рунич, руководитель Петербургского университета. Дело дошло до того, что в высших учебных заведениях
профессоров физики обязали доказывать в лекциях
«мудрость божию и ограниченность наших чувств».
Запрещена была книга о вреде грибов, так как грибы
рекомендуются «святой церковью» как постная пища.
Цензор запретил стихотворения на тему о любви, так
как «в один из первых дней великого поста весьма
неприлично писать о любви девы, неизвестно какой…»
В этой-то обстановке воспитывался А. С. Пушкин. Он
знаком был с произведениями Лукреция, Вольтера,
Гольбаха, Гельвеция, Юма. В одном из вариантов
«Евгения Онегина» Пушкин дает каталог библиотеки
своего героя:
{{poemx1||
...Юм, Робертсон, Мабли,
Строка 108:
Гораций, Цицерон, Лукреций.
|}}
Достаточно этого списка, чтобы видеть, что Пушкин
был знаком с произведениями самой передовой мысли,
определившей настроения революционной интеллигенции
в Великой французской революции и оказавшей
огромное влияние на декабристов.
Нет никакого сомнения в том, что на развитие
атеистического, антирелигиозного настроения А. С.
Пушкина оказало огромное влияние знакомство с
произведениями Вольтера. Пушкин всю свою жизнь был русским
вольтерьянцем, если не сказать
В раннем своем произведении «Бова» Пушкин
обращается к Вольтеру:
{{poemx1||
О Вольтер, о муж единственный!
Строка 133:
Будь теперь моею музою!
|}}
В стихотворении «Городок», проникнутом глубоко
атеистическими настроениями, поэт вновь обращается
к Вольтеру. Для Пушкина Вольтер
первый»:
{{poemx1||
Сын Мома и Минервы,
Строка 155:
Единственный старик!
|}}
Не следует забывать, что в лицее, где учился
Пушкин, находилась библиотека Вольтера, в свое время
купленная Екатериной,
книгами зачитывались многие лицеисты.
Несомненно, большое влияние на Пушкина оказал
в лицее брат знаменитого французского революционера
Марата, профессор французского языка де Будри,
который нередко в классе делился воспоминаниями об эпохе
якобинского террора Французской революции.
Очень рано в лире Пушкина зазвучали
антирелигиозные мотивы.
Еще на лицейской скамье Пушкин в «Городке» не
скрывает своей нелюбви к попам:
{{poemx1||
Но, боже, виноват!
Строка 186:
Я вовсе не люблю...
|}}
Одному из самых реакционных деятелей эпохи
Александра I архимандриту Фотию Пушкин посвящает ряд
острых эпиграмм. В 1820
{{poemx1||
Полу-фанатик, полу-плут;
Строка 199:
Полу-благих, полу-святых.
|}}
В другой эпиграмме, посвященной религиозной и
распутной ханже графине Орловой, Пушкин писал:
{{poemx1||
Благочестивая жена
Строка 209:
Архимандриту Фотию.
|}}
Взаимоотношения реакционнейшего попа Фотия с
графиней Орловой
времени, о которой говорили тогда не меньше, чем о распутинщине при Николае II,
для другой ядовитой эпиграммы «Разговор Фотия
с гр. Орловой»:
{{poemx1||
«Внимай, что я тебе вещаю:
Строка 222:
«Я тело в душу превращаю».
|}}
Конечно, в полнозвучной гамме поэтического
творчества поэта и в ранний период его жизни и к концу его
пути можно найти и религиозные мотивы. Но эти
мотивы звучат нередко фальшиво, в них чувствуется не
только натянутость, но и неискренность. Сам Пушкин
писал об этом в письме Чаадаеву 19 октября 1836 г.:
''«Религия совершенно чужда нашим мыслям, нашим
привычкам… но об этом не следовало говорить». И в этом
же письме Пушкин спрашивает Чаадаева: «Читали ли
вы третий № „Современника“? Статья о Вольтере
написана мною»''<ref>А. С. Пушкин, Сочинения, т. III, переписка под ред. и с
примечаниями В. И. Саитова, 1911 г., стр. 389. Пушкин пишет Чаадаеву
по-французски. Французский текст в письмах Пушкина в данной
статье дается в переводе. Курсив мой. — Ем. Я</ref>.
Если принять во внимание, что Пушкин писал это за
год до смерти, когда на смертном одре он исповедовался
и причащался, то можно представить себе, с какой болью
он выполнял эти религиозные обряды, чтобы не
оскорбить окружающих в эти последние минуты своей жизни.
И как трудно было ему сдерживать в себе свое
действительное отношение к религии и церкви!
А. С. Пушкин оставил нам в наследство огромное
количество сатирических стихотворений, высмеивающих
обрядность церкви. Надо иметь в виду, что эти
стихотворения нередко были формой не только и не столько
антиклерикальной, сколько политической сатиры в более широком смысле слова. В сатирическом «Поминании»
(1833 г.) он перечисляет и ненавистных ему политических
деятелей, и насевшую на шею народу знать рядом с
шутливыми поминаниями поэтов и других, известных
близкому кругу друзей поэта, деятелей.
Пушкин не только не любил священников, он
презирал их. Он высмеял их не только в сказке «О попе и о
работнике его Балде». В «Дубровском» на поминках за
обедом раболепный дьячок приходит в ужас при одной
мысли, что можно дурное слово сказать про всесильного
крепостника Троекурова.
« — Ахти, Егоровна, — сказал дьячок, — да как у Григорья-то язык повернулся, я скорее соглашусь, кажется,
лаять на владыку, чем косо взглянуть на Кирилла
Петровича. Как увидишь его, страх и трепет и клонят ниц,
а спина-то сама так и гнется, так и гнется:..»
«
попадье,
чем бы дело ни-кончилось».
Пушкин дает картину богослужения в церкви у
Троекурова. Это богослужение правильнее было бы назвать
служением помещику Троекурову. Попы во время
молитвы думают именно о нем, которого они называют
«зиждителем храма сего», и окружающие все внимание
раболепно сосредоточили на богатом помещике. И когда
этому помещику надо заключить путем выдачи
замуж своей дочери выгодную сделку, поп со своими
церковными обрядами является простым маклером,
закрепляющим эту сделку в церкви церковным обрядом
брака.
Священник выполняет свои обряды перед казнью
«бунтовщиков» так же, как их выполняет палач. Это
именно обряд казни, в котором священнику отведено
почетное место рядом с палачом. Когда Мазепа отправляет
Искру и Кочубея на плаху, попы молятся, примиряя
толпу с палачом. Они одинаково молятся и за палача и
за его жертву.
{{poemx1||
Телега стала. Раздалось
Строка 300:
Страдальцы — за врагов»
|}}
Но вот казнь свершилась:
{{poemx1||
Там роковой намост ломали,
Молился в черных ризах поп...
|}}
{{***}}
Конечно, Пушкин не был атеистом в современном
смысле этого слова. Больше того: в последние годы его
жизни на него, несомненно, оказывали влияние
идеалистические философские системы — Шеллинга, Фихте;
но сильнее этого влияния было влияние французских
материалистов и вольнодумцев, в особенности Вольтера.
За два года до смерти Пушкин разрабатывал план
драмы, сюжетом для которой он взял рассказы о папессе
Иоанне, которая сумела скрыть, что она женщина, и
проникла на папский престол. История папессы
заканчивается тем, что мнимый папа рожает на улице.
Конечно, такая литературная работа могла иметь только
в антирелигиозных мотивах Пушкина больше всего и
сильнее всего звучит именно эта черта — разоблачение не
существа религии, а разоблачение церкви, разоблачение
ее обмана, ее ханжества, претендующего на значение
общечеловеческой морали.
Иногда кажется, что Пушкин настраивается на
религиозные мотивы. В стихотворении «Мадона» он мечтает
о том, чтобы собрать в своем жилище не собранье
«картин старинных мастеров», а лишь образы Христа и его
матери («одни, без ангелов»). Но эти образы поэту
нужны вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свои
религиозные настроения. И образ Христа и его матери
приведены для того, чтобы показать силу его земной любви
к прекрасной женщине:
{{poemx1||
Исполнились мои желания. Творец
Строка 345 ⟶ 344 :
Чистейшей прелести чистейший образец.
|}}
Тот же прием мы видим в четверостишии С. А.
Урусовой:
{{poemx1||
Не веровал я троице доныне:
Строка 355 ⟶ 354 :
Молюсь трем грациям в одной богине.
|}}
Или:
{{poemx1||
Строка 363 ⟶ 362 :
Христос и верный Купидон.
|}}
Пушкин готов даже преклониться перед богоматерью,
но это не мифическая евангельская богоматерь,
живущая на несуществующих небесах, это вполне земная
женщина. И самое слово «богоматерь» служит Пушкину
для того, чтобы высмеять евангельскую богоматерь.
В стихотворении «К**» Пушкин пишет:
{{poemx1||
Ты богоматерь, нет сомненья,
Строка 385 ⟶ 384 :
Ты богородица моя!
|}}
А.
библейские и евангельские образы. Но нередко
библейский текст появляется у него в кощунственном, с
религиозной точки зрения, сочетании. Религиозный текст
Пушкин часто употребляет как раз для того, чтобы
высмеять его. Вот его стихотворение с эпиграфом из
евангелия: «Изыде сеятель сеяти семена своя». Пушкин
берет евангельский текст не для того, чтобы возвеличить,
прославить его, а для того, чтобы показать, в какой
«жестокий век» начал он свою работу, свою пропаганду,
свое прославление свободы.
{{poemx1||
Свободы сеятель пустынный,
Строка 412 ⟶ 411 :
Ярмо с гремушками да бич.
|}}
Письмо к В.
религиозным пасхальным приветствием «Христос воскрес!». Но это выражение, это приветствие ему нужно
только для того, чтобы оттенить резче свою сатиру на
современную ему Россию. Он пишет:
{{poemx1||
Христос воскрес, питомец Феба!
Строка 446 ⟶ 445 :
Что очень стыдно и грешно!
|}}
Этот же прием мы видим у Пушкина в другом
стихотворении, «Христос воскрес». «Божественный»,
религиозный, заголовок и здесь только прикрывает глубоко
антирелигиозное отношение ко всей евангельской
мифологии, к религиозным обрядам.
{{poemx1||
Христос воскрес, моя Реввека.
Строка 465 ⟶ 464 :
От православных отличить.
|}}
Уже в этих ранних стихотворениях поэта можно
найти черты, элементы будущей «Гавриилиады». Лицейская среда, видимо, меньше всего отличалась
религиозностью. У Пушкина-лицеиста антирелигиозные
сатирические мотивы звучат чаще других. Его «Ноэль на
лейб-гусарский полк»
евангельскую легенду о рождении Христа в хлеву.
{{poemx1||
В конюшнях Левашева
Строка 496 ⟶ 495 :
Хоть тысячи услуг».
|}}
Пушкин красочно рисует здесь отношение
офицерской среды к религии: она для военной верхушки
дворянства была лишь орудием господства, религия служит
царизму, как служит ей князь Левашев, как служит
лейб-гвардии гусарский полк. Полковник уверен, что
Иисус вступит в полк. А потомки этих полковников,
князей и генералов в гражданскую войну в XX веке, в
период пролетарской революции и в самом деле
организовывали «иисусовы полки» и «полки богородицы», как
организуют их в Испании фашисты в настоящее время.
У Пушкина есть другое замечательное стихотворение,
которое тоже называется «Nоёl», т.
это стихотворение «Сказки», где царь Александр I
рассказывает младенцу Иисусу сказки:
{{poemx1||
Ура! в Россию скачет
Строка 535 ⟶ 534 :
Рассказывает сказки!»
|}}
В стихотворении «От всенощной, вечор, идя домой»,
проникнутом здоровым, чисто народным юмором, Пушкин
дает остроумный, заражающий весельем, напоминающий новеллы Бокаччио вариант евангельского изречения:
«В чужом глазу сучок ты видишь, в своем
и бревна».
{{poemx1||
От всенощной, вечор, идя домой,
Строка 560 ⟶ 559 :
А у себя не видишь и бревна».
|}}
В антирелигиозных мотивах Пушкина звучит легкая,
фривольная насмешка, которая так свойственна была
Вольтеру, «вольнодумцам» буржуазной Французской
революции.
Выработке такого стиля, конечно, содействовало и
замечательное знание Пушкиным французского языка и
усердное чтение французской литературы. Однако
атеистические стихи Пушкина гораздо глубже по своему
содержанию, чем легкая насмешка вольтерьянцев. Можно,
например, у Пушкина встретить немало стихов, в
которых он рядом с насмешливым отношением к воскресению Христа и к различным «таинствам» церковным, вплетает
глубокие политические мотивы. Он пишет В. Л.
Давыдову:
{{poemx1||
...хочу сказать тебе два слова
Строка 586 ⟶ 585 :
Пошел христосоваться в рай...
|}}
В этом письме Пушкин смеется над своей показной
набожностью.
Пушкин внешне
ходит в церковь, молится, причащается, исповедуется и
Но все это
{{poemx1||
Я стал умен, [я] лицемерю —
Строка 634 ⟶ 633 :
И я скажу: «Христос воскрес».
|}}
Конечно, здесь надо оговориться: для людей такого
склада, мысли, настроений, как А.
религиозный образ вовсе не означает, что он исходит из
религиозного мировоззрения. И поэтому, когда Пушкин
прибегает к таким образам, как причащение кровавой чашей,
это вовсе не означает, что он в какой-нибудь мере верит
в силу религиозного причастия. Все его стихотворение
Давыдову показывает, как он относится к религии и к
ее культу: пост, молитва, чтение часослова, причастие,
крещение и другие обряды
смеется над этими обрядами и над тем, что он вынужден
их соблюдать. И самый рассказ об этом служит для него
лишь поводом для того, чтобы подчеркнуть силу другого
мировоззрения, живущего в нем,
воспоминаний о том времени, которое он провел в Каменке
среди будущих декабристов, когда они подымали чашу
за революцию в Испании, Португалии и за будущую
революцию в России. Обращение к Давыдову служит
поводом для того, чтобы выразить страстную мечту о том
времени, когда народ сбросит ярмо царского
самодержавия, когда народ причастится кровавой чашей революции.
Ленин в споре с богостроителями указывал на
совершенно неправильное сочетание слов «религия
социализма» в устах марксиста; но в устах Пушкина
«кровавая чаша причастия»
от религии к атеизму.
Пушкин по своему мировоззрению
глубоко верит в силу разума.
В 1825
{{poemx1||
Как эта лампада бледнеет
Строка 676 ⟶ 675 :
Да здравствует солнце, да скроется тьма!
|}}
Стоит вспомнить, что за несколько лет до этого
мракобес Магницкий особенно яростно обрушивался на
разум человеческий, на «бессмертный ум». «Выдумана,
Богословие сего идола
славнейшие писатели разных веков и стран. Началось
поклонение идолу разума. Мрак философии затемнил опять
свет христов».
По отношению к такого рода мракобесию
«Вакхическая песнь» Пушкина, прославляющая солнце разума,
бессмертного ума перед бледной лампадой церковной
мысли, является, конечно, дерзким вызовом, объявлением
войны между солнцем разума и тьмой религиозного,
церковного учения.
Пушкина влекли к себе народные сказания, в которых
всякая «нечистая сила» занимает большое место. Из
сборника «Песни западных славян» он переводил
сказание «Федор и Елена», где рассказывается о том, как
враги околдовали Елену и она, скушав заколдованную
сливу,
потом встретим и в «Сказке о царе Салтане», где
ненавистницы царицы убеждают царя Салтана, что его жена
родила «не мышенка, не лягушку, а неведому зверюшку».
В песне «Марко Якубович» старый знахарь (калуер)
убеждает целую деревню, что в смерти ребенка виноват
вурдалак, и вся деревня идет за старцем на могилу
прохожего, разрывают могилу и находят в могиле,
полной крови, живого вурдалака. Вурдалак на глазах у всех
выскакивает из могилы, а затем появляется то в виде
великана, то в виде цесарского рекрута, то в виде карлика
малого. Поэт передает эти «страшные рассказы» без
всяких комментариев, как бы говоря этим: видите, какие
верования поддерживаются веками в народе, как
страшная сеть самых темных суеверий опутывает сознание
народа.
Пушкин очень часто возвращается к мистическим
суеверным настроениям своих современников и героев.
Он рисует мир, населенный бесами («Зимняя дорога»),
привидениями («Пиковая дама»), ведьмами («Гусар») и т. п. В «Евгении Онегине» он пишет:
{{poemx1||
Строка 751 ⟶ 749 :
Ждала несчастья уж она.
|}}
Конечно, эта Татьяна верит в особое пророческое
значение снов. Поэт описывает подробно сны Татьяны,
объяснения которым она ищет в «соннике», книге
Мартына Задеки. Этот Задека
{{poemx1||
Глава халдейских мудрецов
Гадатель, толкователь снов,
|}}
служил, настольной книгой не одной Татьяны. Поэт
высмеивал эту веру в сны, в привиденья, он вел борьбу с
религиозными предрассудками окружающего общества при
всяком случае. В сказке, в поэме, в эпиграмме стих
Пушкина звучит. насмешкой над этими предрассудками и
суевериями. Он пишет в альбом Ек. Ник. Ушаковой:
{{poemx1||
В наши дни
Строка 774 ⟶ 772 :
Бог ведает, куда девалися они.
|}}
В отрывке «Всем красны боярские конюшни» поэт
рассказывает, как молодой конюх по ночам скакал на
вороном скакуне к своей возлюбленной, а старый конюх
был уверен, что на вороном ездит домовой.
{{poemx1||
Домовой повадился в конюшни.
Строка 808 ⟶ 806 :
К красной девке в гости скачет.
|}}
Это писано почти 110 лет тому назад; но и до сих пор
не перевелись, не изжиты эти суеверия, и до сих пор еще
иногда в деревнях верят в домовых, заплетающих гривы
у лошадей.
В сказке «О попе и о работнике его Балде» Пушкин
показал жадного попа, который обрадовался, что нашел
дешевого работника Балду. Пушкин часто разговаривал
с крестьянами, не раз слышал от них нелестные мнения
о жадности попов. Работник Балда показан у Пушкина
смекалистым трудолюбивым работником, и все симпатии
читателя все время на стороне этого работника.
Правильнее было бы кличку «Балда» перенести в этом рассказе
на жадного попа, в конце сказки получающего возмездие
за свою жадность. Бесы в рассказе тоже выглядят
довольно жалко: это вовсе не могучие демоны, а именно
мелкие «бесенята», которых запугивает работник Балда
и заставляет платить оброк.
Если искать символики в этой сказке, то можно бы
сказать, что Пушкин показывает работника, который
посредством труда и знания покоряет и побеждает и
природу и все так называемые «сверхъестественные» силы
и наносит чувствительнейшие щелчки и удары всей
паразитирующей своре духовенства. Сказка эта была на
протяжении века одним из лучших сатирических
антиклерикальных произведений русской литературы.
{{poemx1||
Испугался бесенок и к деду
Строка 860 ⟶ 858 :
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною».
|}}
«Сказка о попе и о работнике его Балде» беспокоила
правящие классы. Одно время цензура разрешила
печатать эту сказку в переделанном виде: «Сказка о купце
Остолопе и работнике его Балде». Купца разрешалось
высмеять, но не попа. А по распоряжению директора
народных училищ Саратовской губернии сказка эта была
вырезана из собрания сочинений А.
которое распространялось в начальных и городских училищах.
В «С.-Петербургских ведомостях» от 5 июня 1899
читаем, что «начало и конец сказки, которые вырезать
нельзя было без ущерба для других произведений,
замазаны типографской краской так, как это делается с
забракованными цензурой местами в заграничных
изданиях; вместо зловредной сказки
его
Один из вариантов «Сказки о рыбаке и рыбке»
подтверждает, что Пушкин хорошо был знаком с историей
папессы Иоанны. Он ведь собирался написать на тему об
этой папессе поэму. В этом черновом варианте старуха
говорит старику:
{{poemx1||
«Не хочу быть вольною царицей,
А хочу быть Римскою папой».
|}}
И вот происходит превращение старухи в «римскую
папу».
{{poemx1||
Перед ним монастырь латынский,
Строка 903 ⟶ 901 :
На спице Строфилус птица.
|}}
Но старухе не понравилось быть «римскою папой»:
{{poemx1||
Не хочу я быть Римскою папой,
А хочу быть Владычицей Морскою.
|}}
Пушкин не успел разработать эти многочисленные
наброски антирелигиозных мотивов. К сожалению, его
наследники
считать произведений Д. Бедного) того, что сделал
А.
Пушкин жил среди антисемитов. Антисемитизм в
России сильно был тогда распространен среди высших
кругов. Даже Михаил Бакунин во всю свою жизнь не
мог избавиться от этого антисемитизма. Но прочтите у
Пушкина волнующую картину еврейской хижины,
начало незаконченной поэмы, где Пушкин в теплых,
любовных тонах и образах рисует старика за библией, и
плачущую над пустой колыбелью мать, и глубоко
погруженного в думу юношу, и старушку, готовящую скромный
ужин. Такую картину мог писать в то время только
поэт, которому дороги были все народы России, «всяк
сущий в ней язык».
Много тревоги причинила церкви «Гавриилиада»
Пушкина. После «Кандида» и «Орлеанской девственницы»
Вольтера «Гавриилиада» Пушкина, несомненно,
из самых сильных в мире литературных произведений,
направленных острием своим против церковной
религиозной идеологии. Острое лезвие сатиры камня на камне не
оставляет от евангельских сказаний о непорочном
зачатии. Трудно сказать, на какое армянское предание
ссылается поэт, но он дает в «Гавриилиаде» совершенно
новую трактовку этого евангельского мифа о непорочном
зачатии. Несомненно, что Пушкин использовал свое
обширное знакомство с античной мифологией
о Леде и др. Бога, воспылавшего любовью к Марии,
Пушкин изображает человеческими чертами:
{{poemx1||
И ты, господь! познал ее волненье,
Строка 963 ⟶ 961 :
Евангелист немного оплошал!
|}}
И Мария Пушкина
это женщина, жаждущая обыкновенной человеческой,
физической любви и легко обманутая. Когда улетает
голубь, евангельский «дух святой», Мария рассуждает,
как самая обыкновенная легкомысленная девушка:
{{poemx1||
Он улетел. Усталая Мария
Строка 978 ⟶ 976 :
Лукавому, архангелу и богу.
|}}
В 1826
«Гавриилиада», жандармский полковник Бибиков писал
в своем донесении о влиянии Пушкина и его «Гавриилиады» на молодое поколение:
части, в идеях мятежных и сформировавшись в
принципах, противных религии, они представляют собою
рассадник, который некогда может стать гибельным для
отечества и для законной
что-нибудь от того, что сослали Пушкина в Крым? Такие
молодые люди, оказавшись в одиночестве в пустынях,
отлученные, так сказать, от всякого мыслящего общества,
лишенные всех надежд на заре жизни, они изливают желчь,
вызываемую недовольством, в своих сочинениях,
наводняют государство массою бунтовщических стихотворений,
которые разносят пламя восстания во все состояния и
нападают с опасным и вероломным оружием насмешки на
святость религии,
сочинение А. Пушкина)
которые ходят даже в провинции и которые служат
доказательством того, что есть еще много людей
зложелательных:
{{poemx1||
Паситесь, русские народы!
Строка 1009 ⟶ 1007 :
{{poemx1||
Паситесь мирные народы.
Строка 1016 ⟶ 1014 :
Их должно резать или стричь.
|}}
До Бибикова они дошли уже в искаженном виде и с прямым
приурочением к России». — Примечание редакции к изданию 1937 г. </ref>.
|}}
Сам Пушкин в одном из писем рассказывает, что
пребывание в Одессе завершило его атеистическое
мировоззрение.
В перехваченном жандармами письме Пушкина в
марте 1824
Святый Дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гете
и Шекспира.
пестрые строфы романтической поэмы,
единственный умный Афей (атеист.
еще встретил. Он исписал листов 1000, чтобы доказать
невозможность бытия разумного существа, Творца и
вседержителя,
доказательства бессмертия души. Система не столько
утешительная, как обыкновенно думают, но, к нещастию, более
всего правдоподобная
восстания декабристов, когда правительству Александра I
уже было известно кое-что о настроениях кругов,
близких Пушкину. Правительству Александра I достаточно
было этого письма, чтобы сослать Пушкина под
политический надзор. Известно, в какой обстановке жил Пушкин
в этой ссылке.
Его друг Пущин рассказывал впоследствии, как он
приехал к Пушкину и привез ему в подарок новинку —
«Горе от ума» Грибоедова. «После
и торопливо раскрыл лежавшую на столе Четью-Минею.
Заметив его смущение и не подразумевая причины, я
спросил его: что это значит? Не успел он отвечать, как
вошел в комнату низенький, рыжеватый монах и
рекомендовался мне настоятелем соседнего монастыря. Я
подошел под благословение, Пушкин
Монах начал извинением в том, что, может быть,
помешал нам, потом сказал, что, узнавши мою фамилию,
ожидал найти знакомого ему П.
Когда избавились от этого гостя, Пущин высказал
свою досаду, что накликал это посещение. «Перестань,
любезный друг! Ведь он и без того бывает у меня, я
поручен его наблюдению. Что говорить об этом вздоре!»<ref>Л. Майков, Пушкин. Биографические материалы, Спб. 1899,</ref>.
Приведенных свидетельств и материалов достаточно,
нам кажется, для того, чтобы убедиться в том, что
Пушкин был убежденным противником религии,
противником церкви, одним из первых атеистов, на которого
обрушились кары царской власти. И совершенно зря
некоторые биографы Пушкина, в том числе и Вересаев,
пытаются представить Пушкина верующим на том
основании, что у него можно найти религиозные
высказывания, или на том основании, что Пушкин совершал те или
иные религиозные обряды. Мы видели уже, насколько
фальшивы были эти религиозные обряды, и знаем, что
религиозные настроения
мировоззрении, пропитанном атеистическим духом. Всем
известно, что Пушкин прибегал даже к явно
кощунственным, с точки зрения религии, обрядам. Так, он сам
рассказывает, что 7 апреля 1825
он заказал священнику обедню за упокой души Байрона.
Он пишет брату в тот же день: «.. .Я заказал обедню за
упокой души Байрона (сегодня день его смерти)
В обеих
немножко напоминает мессу Фридриха II за упокой души
господина Вольтера. Вяз[емском]у посылаю вынутую
просфору Отцом Шкодой
50 лет назад преосвященный Никанор, архиепископ
херсонский и одесский, произнес проповедь «в неделю
блудного сына» о Пушкине<ref>«Беседа Преосвященного Никанора, архиепископа херсонского
и одесского, в неделю блудного сына при поминовении раба божия
Александра (поэта Пушкина) по истечении пятидесятилетия по
смерти его», изд. второе, Афонского русского Пантелеймонова
монастыря, Москва 1889.</ref>. В этой проповеди
сановный поп Никанор не мог не признать, что Пушкин был
необычайно одаренным человеком. Что же увидел со
своей поповской точки зрения архиепископ в
пушкинской поэзии?
«Видим мы в этой поэзии не только обнажение блуда,
не только послабление ему, но и одобрение его в
принципе, но и воспевание его в обольстительных звуках, но
и всяческое поощрение к нему, но и заповедание его в
предсмертных завещаниях поэта». Поп возмущается тем,
что поэзия Пушкина явилась «провозглашением
худшего в языческом культе, эпикурейского»
наслаждения. Но особенно печалится поп по поводу того,
что Пушкин
воспевает?! Воспевает кровожадность Наполеона так же.
как и революционеров XVIII века. Особенно
революционная свобода была его кумир». Сам не замечая этого,
крестоносный критик воздает величайшую похвалу
Пушкину. «Да, мир свой он делил на две части: одну —
ему несочувственную, другую
к последней все свободолюбивое, мятежное, отважное,
непоборимое, чувственно-прекрасное, игривое,
вольнодумное, отрицающее. Этого мира он был певец, угодник
и раб столько же, как другого мира враг и отрицатель.
Для опозорения этого другого мира, для унижения, для
всколебания он сделал с своей стороны, что
мог сделать».
Пушкин ярко показал лицемерие, ханжество религии,
лживость ее клятв, ее приспособленчество, ее показную
сторону, прикрывающую гнусную деятельность
эксплуататоров, палачей, насильников, врагов народа. Вот
религиозные похороны:
{{poemx1||
Покойника похоронили,
Попы и гости ели, пили,
Строка 1137 ⟶ 1134 :
Как будто делом занялись
|}}
Вступая на царство через труп зарезанного в Угличе
царевича, через трупы своих противников, Борис
Годунов произносит речь перед духовенством и боярами, в
которой разыгрывает роль человека с открытой перед
всем миром душой. Поэт вкладывает в его уста речь,
полную лицемерия, ханжества, лжи:
{{poemx1||
Ты, отче патриарх, вы все, бояре,
Строка 1159 ⟶ 1156 :
Да буду благ и праведен, как ты.
|}}
Царь Борис Годунов, умирая, завещает сыну:
{{poemx1||
Со строгостью храни устав церковный.
|}}
Иезуит-патер, благословляя Димитрия-самозванца,
оправдывает его притворство, его обман:
{{poemx1||
Притворствовать пред оглашенным светом
Нам иногда духовный долг велит...
|}}
Конечно, попы и другие реакционеры не могли
простить Пушкину его восторженного отношения к
декабристам, его ненависти к царю.
Пушкин ненавидел царя. Он эту ненависть выразил не
только в оде «Вольность», где он писал:
{{poemx1||
Самовластительный злодей!
Строка 1194 ⟶ 1191 :
(«Вольность»).
|}}
В послании к Чаадаеву Пушкин пророчески видел
конец самодержавия, когда на обломках его воскреснут во всем величии образы тех, кто отдал силы борьбе с
царизмом:
{{poemx1||
Пока свободою горим,
Строка 1210 ⟶ 1207 :
Напишут наши имена!
|}}
Пушкин
декабристов, Пушкин материалист, автор «Гавриилиады»,
был бельмом на глазу у православного духовенства. Оно
не могло оставить в покое его памяти, и проповедь
архиепископа Бикайора
Семинарские богословы специально изощрялись на
«критике» «афея» Пушкина, его «богохульных» произведений.
В 1899
рождения Пушкина. И вот майкопский архиерей Соколов
произносит речь к школьникам, опубликованную в
«Кубанских областных ведомостях»:
«Знаете, кто был этот раб божий Александр? Это был
поэт. Он всю жизнь свою пел песни и многие из них не
нравственные. Смеем ли мы молиться за такого человека?
Да, смеем; христианская церковь, как любящая мать, всех
приемлет к себе и позволяет молиться за падших сынов
своих. И разбойник на кресте покаялся и был прощен.
Итак, он пел песни, раб божий Александр. И вы, дети,
воспитываетесь в школе на этих песнях, и между тем
о многих из них он сам хотел, чтобы они канули в Лету.
Только неучи, недоучки, недоросли могут приходить в
восхищение от такой сказки, как сказка о работнике Балде.
И эту сказку читают иные педагоги в школах. Только
разве это педагоги
на порог школы не следует пускать. Пушкин умер
царя, который послал ему священника. Помолимся же,
дети, о рабе божием Александре; молитесь о нем
постоянно и везде; он сильно нуждается в ваших чистых
детских молитвах».
Пушкин приравнивается здесь к раскаявшемуся
разбойнику. Царь Николай Палкин отравляет ему последние
мгновения, жизни, посылая попа. Вспоминая о Пушкине, поп не может простить ему «Сказки о попе и о работнике
его Балде», потому что пушкинский работник дал
убийственные щелчки не только своему жадному хозяину, но
и всему поповско-жреческому сословию, всем попам
земного шара. Но, с другой стороны, духовенством была
предпринята и другая попытка
глубоко раскаявшимся под конец жизни и перед
царизмом и перед церковью. Тот же архиепископ Никанор
стремится в своей проповеди с церковного амвона
изобразить Пушкина раскаявшимся «блудным сыном». Он
советует смотреть на «Безверие» Пушкина, как на яркое
отражение другой стороны сознания Пушкина, его
религиозного сознания, но тут же вынужден признать, что
гораздо ближе Пушкину, чем библия, были Гете и
Шекспир, что редкие религиозные порывы (
у Пушкина сочетаются у него с атеизмом, безверием.
По поводу «Безверия» Пушкина надо все же иметь
в виду, что Пушкин писал его в 1817
приказу лицейского начальства
экзамене оду, посвященную опровержению безверия.
Такое приказание было отдано Пушкину в наказание за
его атеистические взгляды, так что никакого серьезного
значения эта ода его не имеет в том смысле, что она ни
в какой степени не отражает действительного отношения
Пушкина к религии. Наоборот, она находится в полном
противоречии с действительным атеистическим
мировоззрением поэта. Церковники даже пытались использовать
благородный образ Пушкина для иконы. В Центральном
антирелигиозном музее можно видеть икону «Святых
мучеников Космы и Дамиана», взятую в одной из
церквей, где изображен под видом одного из святых не кто
иной, как А.
иконописец взял для иконы портрет А.
написанный Тропининым. Пушкин (святой Косма) на иконе
держит крест в руке, а рядом изображен св. Дамиан.
Пушкиноведам следует точно установить историю
возникновения этой иконы.
Церковники не раз давали на иконах изображения
врагов царского самодержавия. На многих иконах
церквей, строившихся помещиками, горит в аду Емельян
Пугачев. Но на церковных иконах можно видеть и писателей,
которых они ненавидели. Л.
На другой фреске страшного суда среди «злоделателей,
немилосердных, завистливых, гордых, душегубцев, татей,
лживых еретиков» горит в вечном огне поэт М. Ю.
Лермонтов. Все эти иконы требуют расшифровки,
Пушкин материалистически не верил ни в какую
загробную жизнь. Думая об убитом Ленском, об его
страдальческой тени, поэт писал:
{{poemx1||
И за могильною чертою
Строка 1305 ⟶ 1302 :
Благословение племен.
|}}
В очень глубокой элегии «Брожу ли я вдоль улиц
шумных» Пушкин возвращается к мыслям о загробном
мире. Все напоминает ему о смерти, как неизбежном
конце. Он знает, что «бесчувственному телу равно повсюду
истлевать». Но ему все же хочется умереть ближе к
родным местам и он думает о том, как рядом у гробового
входа
{{poemx1||
Младая будет жизнь играть,
Строка 1319 ⟶ 1316 :
Красою вечною сиять.
|}}
Только земную радость жизни воспел Пушкин. Если
Лермонтов мечтал о том, чтобы забыться вечным сном,
но так, чтоб «в груди дрожали жизни силы, чтобы, дыша,
вздымалась тихо грудь», чтоб над его могилой вечно
слышалась песнь любви, то Пушкин знал, что это невозможно.
Но думая о неизбежной смерти, Пушкин не раз писал
о радостной смерти. В юношеском стихотворении «Князю
А.
{{poemx1||
А там—когда стигийский брег
Строка 1338 ⟶ 1335 :
Уснул... Ершовой на грудях!
|}}
Тогда же, в 1814
«К Батюшкову»:
{{poemx1||
Доколь сражен стрелой незримой,
Строка 1350 ⟶ 1347 :
А лиру строил Аполлон.
|}}
Правда, Пушкин не сразу пришел к такому
отношению к смерти. Ему не хотелось расстаться с мечтою о
загробном существовании. Но и за гробом Пушкину
хотелось продолжать земную жизнь, переживать земные
радости.
{{poemx1||
Ты сердцу непонятный мрак,
Строка 1380 ⟶ 1377 :
редакция стихотворения «Люблю ваш сумрак неизвестный...».</ref>
|}}
Мысль о смерти никогда не покидает Пушкина. Думая
о ней, он настраивается на эпикурейский лад. Смерть
неизбежна, надо жить каждый миг жизни так, чтобы не
омрачать ее радости.
В послании Кривцову тот же мотив.
{{poemx1||
Не пуган нас, милый друг,
Строка 1406 ⟶ 1403 :
К тихой Лете убегут...
|}}
Пушкин хочет жить и умереть, как Анакреон,
которого он называет учителем своим. В стихотворении «Гроб
Анакреона» поэт так рисует смерть Анакреона:
{{poemx1||
Он у времени скупого
Строка 1423 ⟶ 1420 :
Счастье резвое лови...
|}}
Может быть, именно потому, что Пушкин жил в
«жестокий век», он противопоставлял этому «жестокому веку»
жизнерадостность античного мира, поповскому
мракобесию Фотиев, кнутобойству Аракчеевых
Эти настроения молодой Пушкин отразил в
стихотворении «Мое завещание».
{{poemx1||
Хочу я завтра умереть
Строка 1446 ⟶ 1443 :
Питомец нег и Аполлона».
|}}
Нет, не такая смерть ждала поэта. Он пал от руки
врага. Это был враг, которому чужд был народ, воспетый
Пушкиным.
{{poemx1||
Не мог щадить он нашей славы;
Строка 1456 ⟶ 1453 :
На что он руку поднимал!.. <ref>М. Ю. Лермонтов, Смерть поэта</ref>
|}}
Последние мгновения поэта отравлены были мыслью
о том, что он не выполнил до конца своего великого
назначения. Умирая в расцвете своего творческого гения,
Пушкин видел, как стерегут жандармы минуту его смерти.
Не в венках из роз сошел в могилу Пушкин, а,
завернутый в рогожу, воровски был увезен из Петербурга, и тень
жандарма Николая Палкина гналась за ним до могилы.
Атеистические произведения Пушкина так долго были
под запретом, им придавали такое недостойное
толкование, подчеркивая в некоторых из них порнографические
элементы, что и сейчас еще такие произведения, как
«Гавриилиада», являются мало распространенными.
В свое время Пушкин сам дал ответ тем критикам,
которые оценивали его антирелигиозные вещи как
безнравственные.
«Эти г. критики,
способ судить о степени нравственности какого-нибудь
стихотворения. У одного из них есть 15-летняя
племянница, у другого 15-летняя знакомая, и все, что по
благоусмотрению родителей еще не дозволяется им читать,
провозглашено неприличным, безнравственным,
похабным!.. Все эти господа, столь щекотливые насчет
благопристойности, напоминают Тартюфа, стыдливо
накидывающего платок на открытую грудь
«Безнравственное сочинение,
целию или действием бывает потрясение правил, на коих
основано общественное счастие или достоинство
минутною игрою воображения, может показаться
безнравственною только тем, которые о нравственности имеют
детское или темное понятие, смешивая ее с нравоучением,
и видят в литературе одно педагогическое занятие»<ref>А.
Для нас, коммунистов, нравственность служит общим
нашим целям борьбы за социализм. Наша
коммунистическая нравственность помогает нам разрушать
пережитки идеологии, враждебной социализму, враждебной
социалистической культуре. Атеистические,
антирелигиозные произведения Пушкина помогают этой цели.
Мы считаем себя в долгу перед памятью Александра
Сергеевича Пушкина. Его атеистические произведения
заслуживают самого широкого распространения, они помогают выполнить задачу, поставленную Лениным
в борьбе против религии. Эту задачу Ленин формулировал
в письме в редакцию журнала «Под знаменем
марксизма»:
«Бойкая, живая, талантливая, остроумно и открыто
нападающая на господствующую поповщину
публицистика старых атеистов XVIII века сплошь и рядом
окажется в тысячу раз более подходящей для того, чтобы
пробудить людей от религиозного сна, чем скучные, сухие,
не иллюстрированные почти никакими умело
подобранными фактами, пересказы марксизма, которые
преобладают в нашей литературе и которые (нечего греха таить)
часто марксизм искажают»<ref>В.
Именно к такого рода литературе
талантливой, остроумно и открыто нападающей на поповщину, на
религию, относятся и атеистические произведения
великого машего бессмертного поэта Александра Сергеевича
Пушкина.
''1937''
== Примечания ==
{{примечания}}
| |||