извѣстно было, что хотя при м. Ѳеогностѣ южные князья испрашивали себѣ особаго митрополита, но это было не надолго, да и не въ томъ видѣ, какъ хотѣлъ Романъ. Чтобы положить конецъ смутамъ и тревогамъ, смиренный святитель едва только возвратился изъ Царяграда, снова отправился (1356 г.) въ Константинополь. Туда же явился и Романъ. П. Каллистъ подтвердилъ Роману, чтобы былъ онъ митрополитомъ Литвы и Волыни, а Алексію предоставилъ считаться архіепископомъ Кіева и великой Россіи, съ титломъ «всечестнаго митрополита и экзарха»[1]. На возвратномъ пути въ Россію, блаженный святитель встрѣтилъ новое бѣдствіе. — На морѣ поднялась страшная буря: волны катались какъ горы и корабль каждую минуту готовъ былъ исчезнуть въ безднѣ. Всѣ бывшіе съ митрополитомъ отчаивались въ спасеніи. Святитель молился, молился усердно; онъ далъ обѣтъ соорудить храмъ во имя того святаго, которому будутъ праздновать въ день высадки пловцовъ на берегъ. — Господь услышалъ молитву святителя. Настала тишина и корабль присталъ къ берегу 16 августа. Итакъ святитель остался обѣтнымъ должникомъ всемилостивому Спасителю.
Въ Москвѣ приняли ожидаемаго святителя съ восторгами радости. И онъ съ ревностію обратился къ дѣламъ званія. Нѣсколько епархій оставалось безъ архипастырей, отъ моровой язвы. Онъ посвятилъ епископовъ въ Ростовъ, Смоленскъ и Рязань[2] 156. Въ тоже время низложилъ онъ