На смерть Радищева (Борн): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки
оформление
Строка 6:
| ИЗЦИКЛА=
| ДАТАСОЗДАНИЯ=[[w:1802|1802]]<ref>74. СвМ — альм. «Свиток муз», кн. 1-2, СПб., 1802—1803., кн. 2, с. 136, с пропуском ст. 31-32 (заменены многоточием). Восстановлены В. Н. Орловым по одному из списков ст-ния Борна (см.: ПР, с. 786). В этом двустишии — очевидная перекличка с радищевской одой «Вольность»:
<poem class=p1>
{{poemx1||«Под игом власти сей рожденный,
Нося оковы позлащенны»|}}
</poem>
(см.: ПРм, с. 405). Радищев покончил с собой 12 сентября 1802 г.
* Сократ — см. прим. 18.
Строка 23 ⟶ 25 :
| СЛЕДУЮЩИЙ=
}}
[[Категория:Поэзия Ивана Мартыновича Борна]]
[[Категория:Русская поэзия, малые формы]]
[[Категория:Литература 1802 года]]
 
{{poemxf|НА СМЕРТЬ РАДИЩЕВА|
''К Обществу любителей изящного''
 
Друзья! иду в ваш круг священный
Из тихой хижины моей;
Беседа истины нетленной,
Отраду в дух скорбящий лей!
Блажен, кто в жизни сей превратной
С душою твердою спешит
Обнять друзей нелестных; знатный
Чертог сатрапский не манит
Того, кто жизни цену знает
И в цвете юных, лучших лет
Стопы свои не совращает
Искать больших мирских сует;
Кто в пламенной душе объемлет
Весь мир и роды всех людей,
Кто добродетель лишь приемлет
Отличием земных властей;
Кто, силы не страшася ложной,
Дерзает истину вещать,
Тревожить спящий слух вельможный,
Их черство сердце раздирать!
Но участь правды быть гонимой, -
Мне скажут многие из вас,
Сынов мечты блестящей, мнимой,
Минутной славы! И у нас
Имеет правда, добродетель
Своих страдальцев: там Сократ,
Мудрец и смертных благодетель,
Казнен; а в ссылке там стократ
Пьют патриоты смерти чашу:
Начто же добродетель нам?
Влача в златых цепях жизнь вашу,
Прилична речь сия рабам!
Но истина пребудет вечно
Всех добрых смертных божеством;
Земное счастье скоротечно,
Оно преходит кратким сном.
Равно как солнце освещает
Эонов вечный круг в мирах, -
Там пал народ! Там - возникает!
Вся тварь живет в его лучах.
Так истина неугасима,
Подобно солнцу в облаках!
И добрыми и злыми чтима
Она была во всех веках!
{{poem-para|Такими мыслями занимался я, идучи к вам, любезные друзья! На сих днях умер Радищев, муж вам всем известный, коего смерть более нежели с одной стороны важна в очах философа, важна для человечества. Жизнь подвержена коловратности и всяким переменам. Нет дня похожего на другой. Как легчайший ветер возмущает поверхность вод, так жизнь наша есть игралище вечного движения. Радищев знал сие и с твердостью философа покорился року. Будучи в Иркутской губернии, в местечке Илимске, сделался он благодетелем той страны; ум его просвещал, а добродушие утешало всех, помогало всем, и память добродетельного мужа пребудет там священною у позднейшего потомства. Когда они услышали, что просветитель их, их отец, их ангел-хранитель (он многих вылечил, особливо от зобов, болезни тамошних мест), что Радищев их оставляет, стеклись к нему благодарные на расстоянии пятисот верст! Всякой нес что-нибудь от сердечной благодарности, слеза каждого мешалась со слезами торжествующего честного человека. О, минуты, достойные вечности! Кто из грозных бичей человечества, сих кровожаждущих завоевателей, опустошавших страны цветущие и оковавших в цепи рабства вольных граждан! кто из них, говорю я, наслаждался такими минутами? — Никто! Радость их была буйством, торжество их — поруганием человечеству. О добродетель, добродетель! ты составляешь единственное истинное счастие!}}
 
{{poem-para|Радищев с горестью расстался с илимскими жителями; на возвратном своем пути остался он везде в памяти. В проезд мой через Тару остановился я в том доме, где он прожил неделю, и хозяин не мог нахвалиться его добродушием, его ласковостию. Такова сила ума и добродетели! Истинно великий человек везде в своем месте, счастие и несчастие его не переменяют. Во всяком кругу действий, как в большом, так и в малом, творит он возможное благо. Истина и добродетель живут в нем, как солнце на небе, вечно не изменяющееся.}}
Такими мыслями занимался я, идучи к вам, любезные друзья! На сих днях
{{poem-para|Радищев умер, и, как сказывают, насильственною, произвольною смертию. Как согласить сие действие с непоколебимою оною твердостию философа, покоряющегося необходимости и радеющего о благе людей в самом изгнании, в ссылке, в несчастии, будучи отчужденным круга родных и друзей?.. Или познал он ничтожность жизни человеческой? Или отчаялся он, как Брут, в самой добродетели? Положим перст на уста наши и пожалеем об участи человечества.}}
умер Радищев, муж вам всем известный, коего смерть более нежели с одной
{{poem-para|Друзья! посвятим слезу сердечную памяти Радищева. Он любил истину и добродетель. Пламенное его человеколюбие жаждало озарить всех своих собратий сим немерцающим лучом вечности; жаждало видеть мудрость, воссевшую на троне всемирном. Он зрел лишь слабость и невежество, обман под личиною святости — и сошел во гроб. Он родился быть просветителем, жил в утеснении — и сошел во гроб; в сердцах благодарных патриотов да сооружится ему памятник, достойный его!}}
стороны важна в очах философа, важна для человечества. Жизнь подвержена
{{poem-para|Вечная причина всего сущего! пред тобою человек — ничто. Как ему постигнуть связи судеб? Кто изведает таинственные узы великих душ с происшествиями мира в океане вечности?}}
коловратности и всяким переменам. Нет дня похожего на другой. Как легчайший
{{poem-para|Ужели смерть есть конец всему? Сие изменение бытия нашего в видимом. Раскроем книгу истории человечества. Все стремились к некоторой цели. Кто оной достиг? К чему сие стремление? Где оному предел? А когда оно есть, когда оно врожденно каждому человеку, то почему нам не признать другой, третьей, вечной жизни? О друзья мои! человек не перестает быть: он переменяет токмо вид свой в природе!}}
ветер возмущает поверхность вод, так жизнь наша есть игралище вечного
Ты в сферах неизвестных скрылся
движения. Радищев знал сие и с твердостью философа покорился року. Будучи в
От бренных глаз земных;
Иркутской губернии, в местечке Илимске, сделался он благодетелем той страны;
Но смерти нет! Ты там явился
ум его просвещал, а добродушие утешало всех, помогало всем, и память
В кругу существ иных.
добродетельного мужа пребудет там священною у позднейшего потомства. Когда
Другие чувства, ум и воля
они услышали, что просветитель их, их отец, их ангел-хранитель (он многих
Там исполняют дух:
вылечил, особливо от зобов, болезни тамошних мест), что Радищев их
Стократ блаженнее днесь доля
оставляет, стеклись к нему благодарные на расстоянии пятисот верст! Всякой
Твоя, бессмертный дух!
нес что-нибудь от сердечной благодарности, слеза каждого мешалась со слезами
торжествующего честного человека. О, минуты, достойные вечности! Кто из
грозных бичей человечества, сих кровожаждущих завоевателей, опустошавших
страны цветущие и оковавших в цепи рабства вольных граждан! кто из них,
говорю я, наслаждался такими минутами? - Никто! Радость их была буйством,
торжество их - поруганием человечеству. О добродетель, добродетель! ты
составляешь единственное истинное счастие!
Радищев с горестью расстался с илимскими жителями; на возвратном своем
пути остался он везде в памяти. В проезд мой через Тару остановился я в том
доме, где он прожил неделю, и хозяин не мог нахвалиться его добродушием, его
ласковостию. Такова сила ума и добродетели! Истинно великий человек везде в
своем месте, счастие и несчастие его не переменяют. Во всяком кругу
действий, как в большом, так и в малом, творит он возможное благо. Истина и
добродетель живут в нем, как солнце на небе, вечно не изменяющееся.
Радищев умер, и, как сказывают, насильственною, произвольною смертию.
Как согласить сие действие с непоколебимою оною твердостию философа,
покоряющегося необходимости и радеющего о благе людей в самом изгнании, в
ссылке, в несчастии, будучи отчужденным круга родных и друзей?.. Или познал
он ничтожность жизни человеческой? Или отчаялся он, как Брут, в самой
добродетели? Положим перст на уста наши и пожалеем об участи человечества.
Друзья! посвятим слезу сердечную памяти Радищева. Он любил истину и
добродетель. Пламенное его человеколюбие жаждало озарить всех своих собратий
сим немерцающим лучом вечности; жаждало видеть мудрость, воссевшую на троне
всемирном. Он зрел лишь слабость и невежество, обман под личиною святости -
и сошел во гроб. Он родился быть просветителем, жил в утеснении - и сошел во
гроб; в сердцах благодарных патриотов да сооружится ему памятник, достойный
его!
Вечная причина всего сущего! пред тобою человек - ничто. Как ему
постигнуть связи судеб? Кто изведает таинственные узы великих душ с
происшествиями мира в океане вечности?
Ужели смерть есть конец всему? Сие изменение бытия нашего в видимом.
Раскроем книгу истории человечества. Все стремились к некоторой цели. Кто
оной достиг? К чему сие стремление? Где оному предел? А когда оно есть,
когда оно врожденно каждому человеку, то почему нам не признать другой,
третьей, вечной жизни? О друзья мои! человек не перестает быть: он
переменяет токмо вид свой в природе!
 
Ты в сферах неизвестных скрылся
От бренных глаз земных;
Но смерти нет! Ты там явился
В кругу существ иных.
Другие чувства, ум и воля
Там исполняют дух:
Стократ блаженнее днесь доля
Твоя, бессмертный дух!
 
|Сентябрь 1802}}
 
Строка 143 ⟶ 92 :
 
{{примечания}}
 
[[Категория:Поэзия Ивана Мартыновича Борна]]
[[Категория:Русская поэзия, малые формы]]
[[Категория:Литература 1802 года]]