Страница:Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого (1846).djvu/47: различия между версиями

{{ВАР|{{Перенос2|вый|шолъ}} зъ намету и почалъ читати грамоту и указъ его царского величества, не дано того скончити, а нѣ слухаючи писма царского величества, заразъ крикъ стался зъ обоихъ сторонъ о гетманство: одни кричатъ Бруховецкого гетманомъ, а другіе кричатъ Сомка гетманомъ и на столець обоихъ сажаютъ, а далѣй межи собою узяли битися и бунчукъ Сомковъ сламали; заледво Сомко выдрался презъ наметъ царскій и допалъ коня и иная старшина, а иныхъ позабивали до килка человѣкъ. Итакъ сторона Сомкова мусѣла уступати до табору своего, а сторона Бруховецкою на столець всадили Бруховецкого, зопхнувши князя, и гетманомъ окрикнули, давши оному булаву и бунчукъ въ руки; що заледво и нескоро той галасъ ускромился. Але того часу князь Великоgаgинъ не подтверждалъ гетманства Бруховецкому, бо и до себе прійти не моглъ за великимъ шумомъ межи народомъ. Итакъ Бруховецкій зъ тими знаками пойшолъ до своего табору, где стоялъ надъ Остромъ у ку{{Акут}}тѣ Романовского. А Сомко выѣхалъ до своего табору, юже не маючи бунчука а нѣ булавы, бо тое Запорожцѣ выдрали оному. Зачимъ войско почало Сомково собою тривожити, отступаючи Сомка, любо Сомко послалъ зъ тимъ до князя, же на той радѣ зъ войскомъ своимъ не пристаетъ и Бруховецкого гетманомъ не примуетъ, и ежели знову не будетъ рада, и жебы Бруховецкій положилъ знаки войсковые, то отходитъ зъ своимъ войскомъ къ Переяславлю и знову до его царского величества слати, же гвалтомъ гетманство дано Бруховецкому, которого войско не пріймуетъ. Що видячи князь тое разорвання и обявляючися, жебы зъ того не врасло що зло, знову на третій день тую раду складаетъ и приказуетъ Бруховецкому, жебы въ тую раду прійшовши, знаки войсковые положилъ, жебы уся старшина уступила до рады до намету, а чернь войско жебы гетмана настановляли, кого улюблатъ; чому барзо Бруховецкій спречался, аже видячи, же князь почалъ на Сомкову руку склонятися, которому старшина порадила, жебы не будучи зупротивнымъ задля ненарушенія ласки его царского величества, тилко жъ жебы не йдучи къ намету, где войско стояло московское, але межи своими войсками тую учинили раду, на що и Бруховецкій позволився, але несталость нашихъ людей тое помѣшала, бо козаки стороны Сомковой, отступивши своей стороны старшины, похапавши корогвы каждая сотня и до табору Бруховецкого прійшли и поклонилися и отвернувши, заразъ напали возы своихъ старшинъ жаковати. Що видячи Сомко, зъ полковниками своими и иною старшиною, впавши на конѣ, прибѣгли до намету царского до князя, сподѣваючися помочи и обороны своему здоровю, которыхъ заразъ князь зо всѣмъ отослалъ въ замокъ Нѣжинскій. Того жъ часу усе у нихъ поотбѣрано: конѣ, риштунки, сукнѣ, и самихъ за сторожу дано. А Бруховецкій зо всѣмъ войскомъ прійшолъ къ намету царскому, которому юже князь здавалъ зъ своихъ рукъ булаву и бунчукъ, подтверждаючи гетманство, и попровадилъ въ соборную церковь святого Николая, где присягу выконалъ Бруховецкій зо всѣмъ {{Перенос|вой|скомъ,}}<!--

-->|<!--

-->{{Перенос2|вый|шел}} з намету и почал читати грамоту и указ его царского величества, не дано того скончити, а не слухаючи писма царского величества, зараз крик стался з обоих сторон о гетманство: одни кричат Бруховецкого гетманом, а другие кричат Сомка гетманом и на столець обоих сажают, а далей межи собою узяли битися и бунчук Сомков сламали; заледво Сомко выдрался през намет царский и допал коня и иная старшина, а иных позабивали до килка человек. Итак сторона Сомкова мусела уступати до табору своего, а сторона Бруховецкою на столець всадили Бруховецкого, зопхнувши князя, и гетманом окрикнули, давши оному булаву и бунчук в руки; що заледво и нескоро той галас ускромился. Але того часу князь Великоgаgин не подтверждал гетманства Бруховецкому, бо и до себе прийти не могл за великим шумом межи народом. Итак Бруховецкий з тими знаками пойшол до своего табору, где стоял над Остром у ку{{Акут}}те Романовского. А Сомко выехал до своего табору, юже не маючи бунчука а не булавы, бо тое Запорожце выдрали оному. Зачим войско почало Сомково собою тривожити, отступаючи Сомка, любо Сомко послал з тим до князя, же на той раде з войском своим не пристает и Бруховецкого гетманом не примует, и ежели знову не будет рада, и жебы Бруховецкий положил знаки войсковые, то отходит з своим войском к Переяславлю и знову до его царского величества слати, же гвалтом гетманство дано Бруховецкому, которого войско не приймует. Що видячи князь тое разорвання и обявляючися, жебы з того не врасло що зло, знову на третий день тую раду складает и приказует Бруховецкому, жебы в тую раду прийшовши, знаки войсковые положил, жебы уся старшина уступила до рады до намету, а чернь войско жебы гетмана настановляли, кого улюблат; чому барзо Бруховецкий спречался, аже видячи, же князь почал на Сомкову руку склонятися, которому старшина порадила, жебы не будучи зупротивным задля ненарушения ласки его царского величества, тилко ж жебы не йдучи к намету, где войско стояло московское, але межи своими войсками тую учинили раду, на що и Бруховецкий позволився, але несталость наших людей тое помешала, бо козаки стороны Сомковой, отступивши своей стороны старшины, похапавши корогвы каждая сотня и до табору Бруховецкого прийшли и поклонилися и отвернувши, зараз напали возы своих старшин жаковати. Що видячи Сомко, з полковниками своими и иною старшиною, впавши на коне, прибегли до намету царского до князя, сподеваючися помочи и обороны своему здоровю, которых зараз князь зо всем отослал в замок Нежинский. Того ж часу усе у них поотберано: коне, риштунки, сукне, и самих за сторожу дано. А Бруховецкий зо всем войском прийшол к намету царскому, которому юже князь здавал з своих рук булаву и бунчук, подтверждаючи гетманство, и попровадил в соборную церковь святого Николая, где присягу выконал Бруховецкий зо всем {{Перенос|вой|ском,}}

}}