Рецензия на монографию Андреевой Л. А. «Феномен секуляризации в истории России» (Бабкин): различия между версиями
| [непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Викификацiя. |
Корректура. |
||
Строка 23:
Говоря о предреволюционном периоде, автор рецензируемой монографии пишет: «Ища опору в Православии, [[w:Николай II|Николай II]] не допускал ни малейшей степени независимости Церкви от самодержца» (с. 59). При этом по словам лиц из окружения последнего государя, Николай II считал себя «орудием Всевышнего, посредством которого Всевышний управляет Российскою империею»[7]. И такие воззрения не были чем-либо оригинальны. И византийские, и российские православные василевсы рассматривали себя служителями Божиими, обязанными охранять Веру и налагать на своих подданных церковные законы[8]. Сосредотачивая в своих руках светскую и духовную власть, всероссийские государи обладали высшим сакральным авторитетом, занимая в иерархии посредников между миром сакральным и профанным первенствующее место[9]. На рубеже XIX–XX вв., по свидетельству современников, авторитет всероссийского монарха стоял несравненно выше не только пастырей Православной церкви, но и самых высших её архипастырей[10].
В той же главе Л. А. Андреева говорит о постепенно проходившей среди народа России дехристианизации. Во многом та была обусловлена «обрядоверием» православной паствы, ростом среди неё религиозной индифферентности, падением в её глазах авторитета священнослужителей. Автор указывает и на причины этих явлений. Она также рассматривает возникновение в 70–80-е гг. XIX в. квазирелигиозного культа мучеников революции – «страдальцев за народное счастье», которыми в общественном сознании были представлены, например, декабристы и народники. Позже у участников и последователей т. н. освободительного движения состав «чинов святости» был расширен. Фактически в ранге «вселенских великих учителей и святителей» Революции стали чтиться [[w:Маркс, Карл|К. Маркс]], [[w:Энгельс, Фридрих|Ф. Энгельс]] и [[w:Ленин, Владимир Ильич|В. И. Ленин]]; были «прославлены» и меньшие «святители» (например, [[w:Герцен, Александр Иванович|А. И. Герцен]], [[w:Плеханов, Георгий Валентинович|Г. В. Плеханов]] и [[w:Кропоткин, Пётр Алексеевич|П. А. Кропоткин]]), увеличилось число «мучеников» ([[w:Бауман, Николай Эрнестович|Н. Э. Бауман]], [[w:Бабушкин, Иван Васильевич|И. В. Бабушкин]], [[w:Урицкий, Моисей Соломонович|М. С. Урицкий]] и др.) и «исповедников» (яркие представители – [[w:Брешко-Брешковская, Екатерина Константиновна|Е. К. Брешко-Брешковская]], [[w:Дзержинский, Феликс Эдмундович|Ф. Э. Дзержинский]], [[w:Крупская, Надежда Константиновна|Н. К. Крупская]]), появились «святые воины» ([[w:Ворошилов, Климент Ефремович|К. Е. Ворошилов]], [[w:Будённый, Семён Михайлович|С. М.
В третьей главе, называемой «Секуляризация в XX–XXI вв.» свержение монархии в России рассматривается как своеобразная легализация дехристианизации. В частности, поддержку членами Святейшего синода свержения монархии автор объясняет в контексте многовекового спора «священства-царства»: как обусловленную желанием высшего духовенства избавиться от императора как своего «харизматического» конкурента (с. 70–71).
Строка 36:
В той же третьей главе звучат два дискуссионных, на наш взгляд, тезиса. Первый из них состоит в том, что почти сразу после большевистского переворота «Православная церковь практически открыто объявила себя врагом нового режима» (с. 75). Однако на протяжении нескольких недель после петроградских событий октября 1917 г. ситуация не была столь однозначной. В качестве подтверждения этого приведём свидетельство современника событий – епископа Камчатского Нестора (Анисимова), члена Поместного собора 1917–1918 гг. Он пишет: «Насколько тревожно была принята нами вторая, февральская революция, настолько, наоборот, уже почти равнодушно отнеслись мы к третьей – большевицкой (здесь и далее курсив наш. – ''М. Б.''). …Большинство членов [Поместного] Собора были благоразумны, осторожны и даже уже пассивно-лояльны к тому, что делалось вокруг нас: государство имеет свои задачи, а Церковь – свои. Пока нам лучше быть в стороне, ожидая конца событий»[11].
Второй дискуссионный тезис – что в знаменитом послании «Об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной» от 19 января (1 февраля) 1918 г. патриарх [[w:Тихон (патриарх Московский)|Тихон]] «проклял Советскую власть» (с. 76). На самом деле в том документе содержались лишь достаточно общие слова о недопустимости общения православной паствы с «извергами рода человеческого» (большевики в нём не упоминались), и чётко говорилось, что анафема распространяется на тех, к кому относятся слова: «…если только вы носите ещё имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной»[12]. Т. е. это была анафема убийцам, творившим «кровавые расправы» на рубеже 1917–1918 гг., но не советской власти.
Заключает исследовательскую часть рецензируемой монографии анализ рехристианизации в постсоветской России. В книге приводятся многочисленные интересные данные социологических опросов, проведённых известными российскими и зарубежными институтами. При этом некоторые из сведений буквально парадоксальны: например, в 2004 г. среди общего количества жителей многонациональной России православных – 76,1 %, а среди них верующих в Бога
На основании приведённых данных исследователь-религиовед делает вывод, что в современной России в условиях светского общества православие востребовано в основном лишь в идеологическом аспекте. Причины же низкого уровня восприятия православия как веры кроются в проходивших в стране на протяжении длительного времени секулярных процессах.
Книга Л. А. Андреевой содержит библиографию с трудами отечественных и зарубежных авторов, а также приложение с републикованными в нём нормативно-правовыми актами Российской империи, выдержками из воспоминаний и дневниковых записей современников, другими ценными материалами. Широкий спектр затронутых в рецензируемой книге важных тем может быть развёрнут в целую серию новых для российской науки исследований. Созданный на стыке истории и религиоведения, рассмотренный труд вносит весомый вклад в отечественную науку, обогащая историографию новым аналитическим подходом. Он написан без оглядки на современную церковную конъюнктуру, а это в нынешних условиях – редкость[13]. Монография Л. А. Андреевой основана на достойном истинного учёного стремлении раскрыть и изложить взаимоотношения светских и церковно-иерархических властей так, как те состоялись в Истории.
1.<ref>Рецензируемая монография развивает тему предыдущего труда её автора: ''[[w:Андреева, Лариса Анатольевна|Андреева Л. А.]]'' Сакрализация власти в истории христианской цивилизации. Латинский Запад и православный Восток. – М.: Научно-издательский центр «Ладомир». 2007. – 304 с.</ref>
| |||