Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 3, 1863.pdf/448: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
м Бот: автоматизированная замена текста (-\$6(\w) + \1)
мНет описания правки
 
Тело страницы (будет включаться):Тело страницы (будет включаться):
Строка 6: Строка 6:
-->счастьи только тот будет судить справедливо, кто, с одной стороны, знает употребление вещей, с другой — пользуется рассудком и словом. Философу, конечно, лучше знакома природа удовольствия, чем скупому; потому что первый, по требованию необходимости, в молодых летах испытав, что такое значат удовольствия низшие, наслаждается потом и удовольствием чистейшим, происходящим от познания истины, тогда как скупой вкушал только грубые, а благороднейших не испытывал. От этого суждение философа будет вернее, чем суждение скупого. То же и в отношении к честолюбивому. Приятно, без сомнения, приобресть известность и прославиться; и это удовольствие не меньше известно философу, как и честолюбцу: но наоборот — удовольствие, происходящее от созерцания истины, испытывает исключительно философ; а из этого видно, что философ опытностью и употреблением вещей превосходит всех прочих. Что же касается до рассудка и слова, то уже само собою явствует, что последний стоит далеко выше людей и скупых и честолюбивых. Итак, если о всякой вещи надобно судить при помощи опыта, рассудка и слова; то необходимо следует, что о счастливой жизни лучше всех будет судить философ. А когда это справедливо, — то из тех трех родов удовольствия превосходнейшим будет удовольствие, получаемое от познания истины, и относящееся к той стороне нашей души, которою обыкновенно созерцается истина. Следовательно, блаженнейшею и превосходнейшею жизнью будет жизнь мудреца, в котором господствующее начало есть τὸ λογιστικόν. P. 580 D — 583 A.
-->счастьи только тот будет судить справедливо, кто, с одной стороны, знает употребление вещей, с другой — пользуется рассудком и словом. Философу, конечно, лучше знакома природа удовольствия, чем скупому; потому что первый, по требованию необходимости, в молодых летах испытав, что такое значат удовольствия низшие, наслаждается потом и удовольствием чистейшим, происходящим от познания истины, тогда как скупой вкушал только грубые, а благороднейших не испытывал. От этого суждение философа будет вернее, чем суждение скупого. То же и в отношении к честолюбивому. Приятно, без сомнения, приобресть известность и прославиться; и это удовольствие не меньше известно философу, как и честолюбцу: но наоборот — удовольствие, происходящее от созерцания истины, испытывает исключительно философ; а из этого видно, что философ опытностью и употреблением вещей превосходит всех прочих. Что же касается до рассудка и слова, то уже само собою явствует, что последний стоит далеко выше людей и скупых и честолюбивых. Итак, если о всякой вещи надобно судить при помощи опыта, рассудка и слова; то необходимо следует, что о счастливой жизни лучше всех будет судить философ. А когда это справедливо, — то из тех трех родов удовольствия превосходнейшим будет удовольствие, получаемое от познания истины, и относящееся к той стороне нашей души, которою обыкновенно созерцается истина. Следовательно, блаженнейшею и превосходнейшею жизнью будет жизнь мудреца, в котором господствующее начало есть τὸ λογιστικόν. P. 580 D — 583 A.


Но не это только справедливо; верно и то, что, ''кроме мудреца, никто не может ощущать истинного и чистого удовольствия.'' Об этом надобно думать так. Удовольствию противуполагается скорбь; средину же между тем и другим занимает состояние людей, нечувствующих ни удовольствия, ни скорби. Такое состояние как после скорби знакомит нас с удовольствием, так после удовольствия сближается с скорбию. Из этого видно, что нечувствование скорби само по себе ни приятно, ни неприятно, а только кажется таким, когда соединяется с скорбию или удовольствием; потому что состояние, ему {{перенос|предше|ствующее}}}}<section end="Содержание девятой книги" />
Но не это только справедливо; верно и то, что, ''кроме мудреца, никто не может ощущать истинного и чистого удовольствия.'' Об этом надобно думать так. Удовольствию противуполагается скорбь; средину же между тем и другим занимает состояние людей, нечувствующих ни удовольствия, ни скорби. Такое состояние как после скорби знакомит нас с удовольствием, так после удовольствия сближается со скорбию. Из этого видно, что нечувствование скорби само по себе ни приятно, ни неприятно, а только кажется таким, когда соединяется со скорбию или удовольствием; потому что состояние, ему {{перенос|предше|ствующее}}}}<section end="Содержание девятой книги" />