Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 3, 1863.pdf/448: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
мНет описания правки |
заливка совр.орф. {{ВАР}} *** существующий текст перезаписан *** |
||
| Тело страницы (будет включаться): | Тело страницы (будет включаться): | ||
| Строка 1: | Строка 1: | ||
<section begin="Содержание девятой книги" />{{ВАР |
|||
|счастіи только тотъ будетъ судить справедливо, кто, съ одной стороны, знаетъ употребленіе вещей, съ другой — пользуется разсудкомъ и словомъ. Философу, конечно, лучше знакома природа удовольствія, чѣмъ скупому; потому что первый, по требованію необходимости, въ молодыхъ лѣтахъ испытавъ, что такое значатъ удовольствія низшія, наслаждается потомъ и удовольствіемъ чистѣйшимъ, происходящимъ отъ познанія истины, тогда какъ скупой вкушалъ только грубыя, а благороднѣйшихъ не испытывалъ. Отъ этого сужденіе философа будетъ вѣрнѣе, чѣмъ сужденіе скупаго. То же и въ отношеніи къ честолюбивому. Пріятно, безъ сомнѣнія, пріобрѣсть извѣстность и прославиться; и это удовольствіе не меньше извѣстно философу, какъ и честолюбцу: но наоборотъ — удовольствіе, происходящее отъ созерцанія истины, испытываетъ исключительно философъ; а изъ этого видно, что философъ опытностію и употребленіемъ вещей превосходитъ всѣхъ прочихъ. Что же касается до разсудка и слова, то уже само собою явствуетъ, что послѣдній стоитъ далеко выше людей и скупыхъ и честолюбивыхъ. Итакъ, если о всякой вещи надобно судить при помощи опыта, разсудка и слова; то необходимо слѣдуетъ, что о счастливой жизни лучше всѣхъ будетъ судить философъ. А когда это справедливо, — то изъ тѣхъ трехъ родовъ удовольствія превосходнѣйшимъ будетъ удовольствіе, получаемое отъ познанія истины, и относящееся къ той сторонѣ нашей души, которою обыкновенно созерцается истина. Слѣдовательно, блаженнѣйшею и превосходнѣйшею жизнію будетъ жизнь мудреца, въ которомъ господствующее начало есть τὸ λογιστικόν. P. 580 D — 583 A. |
|||
Но не это только справедливо; вѣрно и то, что, ''кромѣ мудреца, никто не можетъ ощущать истиннаго и чистаго удовольствія.'' Объ этомъ надобно думать такъ. Удовольствію противуполагается скорбь; средину же между тѣмъ и другимъ занимаетъ состояніе людей, нечувствующихъ ни удовольствія, ни скорби. Такое состояніе какъ послѣ скорби знакомитъ насъ съ удовольствіемъ, такъ послѣ удовольствія сближается съ скорбію. Изъ этого видно, что нечувствованіе скорби само по себѣ ни пріятно, ни непріятно, а только кажется такимъ, когда соединяется съ скорбію или удовольствіемъ; потому что состояніе, ему {{перенос|предше|ствующее}}< |
Но не это только справедливо; вѣрно и то, что, ''кромѣ мудреца, никто не можетъ ощущать истиннаго и чистаго удовольствія.'' Объ этомъ надобно думать такъ. Удовольствію противуполагается скорбь; средину же между тѣмъ и другимъ занимаетъ состояніе людей, нечувствующихъ ни удовольствія, ни скорби. Такое состояніе какъ послѣ скорби знакомитъ насъ съ удовольствіемъ, такъ послѣ удовольствія сближается съ скорбію. Изъ этого видно, что нечувствованіе скорби само по себѣ ни пріятно, ни непріятно, а только кажется такимъ, когда соединяется съ скорбію или удовольствіемъ; потому что состояніе, ему {{перенос|предше|ствующее}}<!-- |
||
-->|<!-- |
|||
-->счастьи$6только тот будет судить справедливо, кто, с одной стороны, знает употребление вещей, с другой — пользуется рассудком и словом. Философу, конечно, лучше знакома природа удовольствия, чем скупому; потому что первый, по требованию необходимости, в молодых летах испытав, что такое значат удовольствия низшие, наслаждается потом и удовольствием чистейшим, происходящим от познания истины, тогда как скупой вкушал только грубые, а благороднейших не испытывал. От этого суждение философа будет вернее, чем суждение скупого. То же и в отношении к честолюбивому. Приятно, без сомнения, приобресть известность и прославиться; и это удовольствие не меньше известно философу, как и честолюбцу: но наоборот — удовольствие, происходящее от созерцания истины, испытывает исключительно философ; а из этого видно, что философ опытностью и употреблением вещей превосходит всех прочих. Что же касается до рассудка и слова, то уже само собою явствует, что последний стоит далеко выше людей и скупых и честолюбивых. Итак, если о всякой вещи надобно судить при помощи опыта, рассудка и слова; то необходимо следует, что о счастливой жизни лучше всех будет судить философ. А когда это справедливо, — то из тех трех родов удовольствия превосходнейшим будет удовольствие, получаемое от познания истины, и относящееся к той стороне нашей души, которою обыкновенно созерцается истина. Следовательно, блаженнейшею и превосходнейшею жизнью будет жизнь мудреца, в котором господствующее начало есть τὸ λογιστικόν. P. 580 D — 583 A. |
|||
Но не это только справедливо; верно и то, что, ''кроме мудреца, никто не может ощущать истинного и чистого удовольствия.'' Об этом надобно думать так. Удовольствию противуполагается скорбь; средину же между тем и другим занимает состояние людей, нечувствующих ни удовольствия, ни скорби. Такое состояние как после скорби знакомит нас с удовольствием, так после удовольствия сближается с скорбию. Из этого видно, что нечувствование скорби само по себе ни приятно, ни неприятно, а только кажется таким, когда соединяется с скорбию или удовольствием; потому что состояние, ему {{перенос|предше|ствующее}}}}<section end="Содержание девятой книги" /> |
|||