Жил да был как-то раз один купец, чрезвычайно богатый. И было у него шестеро детей, три мальчика и три девочки; и, поскольку этот купец был умный человек, он ничего не жалел для образования своих детей и давал им самых лучших учителей. Его дочери были очень красивы; но младшей в особенности все восхищались, и её, совсем ещё крошку, иначе и не называли, как «Красавицей нашей»; имя это так к ней и пристало, впоследствии причинив много мук зависти её сёстрам. Эта-то младшенькая, которая была красивее своих сестёр, была к тому же ещё и лучше их. Две старшие были очень спесивы, так как были богаты; они держали себя важными дамами и не желали принимать в гости других купцовых дочек; всё-то им подавай в знакомые значительных особ. Все свои дни проводили они на балу, в театре, на променаде и смеялись над младшенькой, которая большую часть своего времени читала хорошие книжки. Поскольку известно было, что девушки были богаты, крупные купцы не раз предлагали им руку и сердце; но старшие отвечали, что вовсе не собираются выходить замуж, пока не найдут себе герцога или хотя бы графа. А Красавица (я ведь сказал уже, что имя это пристало к ней с самого раннего детства), итак, говорю, Красавица от всей души благодарила тех, кто хотел на ней жениться; но она им говорила: я ещё слишком молода, и я хочу составить компанию своему отцу ещё на несколько лет. Внезапно купец потерял своё имущество, и у него только и осталось, что маленький деревенский домик вдали от города.
Рыдая, он рассказал им, что нужно переехать в этот дом и там крестьянским трудом добывать себе хлеб насущный. Старшие дочки отвечали, что им ни к чему покидать город, что у них есть несколько поклонников, которые будут только счастливы взять их в жёны, хоть у них и не осталось больше богатства; но милые девушки обманывались; как только они стали бедны, их поклонники перестали вовсе глядеть на них. Так как никто не любил их из-за их гордости, о них говаривали: «нечего и плакать о них, а мы-то рады, что судьба сбила с них спесь; вот пусть они держат себя важными дамами и пасут овец». Впрочем, ещё люди добавляли: «а, Красавица… жалко девочку; какая она была хорошая, с бедными всегда так по-доброму разговаривала; и какая она была милая, какая честная». И нашлись даже кое-какие благородные люди, которые были готовы жениться на ней, хоть у неё и не оставалось ни единого су; но она им отвечала: у меня нет сил оставить своего бедного отца в несчастьи, и я за ним поеду в деревню, чтобы быть ему утешением и подмогой. Бедняжка Красавица вначале была очень расстроена потерей богатства; но потом она себе сказала: сколько ни плачь, слезами горю не поможешь; нужно и в бедности постараться сыскать своё счастье.
Едва приехав в деревенский домик, отец и сыновья сейчас же стали пахать землю. А Красавица теперь поднималась в четыре часа утра и проворно убирала дом и готовила еду для семейства. Сначала ей это очень тяжело было, потому что у неё не было привычки к работе служанки; но потом она стала покрепче, и постоянная занятость послужила основанием для её доброго здоровья. Покончив с работой, она читала, играла на клавесине или, напевая, пряла. Сёстры её, напротив, умирали от скуки; вставали они в десять часов и о весь день прогуливались, а развлечением для них было вспоминать о былых привычках и былых знакомых. «А взгляните на нашу младшенькую, — переговаривались они, — какая у неё низкая душа: она так глупа, что очень даже довольна своим несчастливым положением.» Добрый купец не разделял мнений своих дочерей. Он понимал, что Красавица лучше умеет блистать в обществе, чем сёстры. И его восхищала добродетель молодой девушки, а в особенности её терпение; ибо сёстрам мало было, что она за них делала всю работу по дому, они ещё и оскорбляли её поминутно.
Так вот, прошёл год одинокой жизни, и купец получил письмо, в котором говорилось, что один из кораблей, заключавших его богатства, смог благополучно возвратиться в гавань. Новость эта вскружила головы двум старшеньким, которые решили, что наконец-то пришло время покинуть несчастную деревню, где было так скучно; и когда отец их стал собираться в путь, они выпросили у него в подарок платья, шляпки, парики и многое, многое другое. Красавица же ни о чём не спрашивала; в глубине души она была уверена, что даже всей стоимости обнаружившихся товаров не хватит, чтобы оплатить заказ сестёр. «Ты не говоришь мне, чего бы ты хотела купить,» — обратился к ней отец. «Раз вы так добры, что подумали об этом сами, — отвечала она, — я прошу вас привезти мне розу: из наших ни одна не распустилась.» Не то чтобы Красавица мечтала о розе; но ей не хотелось своим примером осуждать поведение сестёр; ибо те уже успели заметить, что она ничего не спрашивает только для того, чтобы выделиться. Добрый человек отправился в путь; но когда он прибыл, над ним учинили судебный процесс из-за его товаров, и, пройдя через тяжкие испытания, он отправился обратно таким же нищим, каким и был прежде. Ничего-то у него не оставалось, кроме тридцати тысяч миль дороги, чтобы вернуться домой; и вот он уже загодя радовался, что скоро увидит своих детей, но, проезжая по лесу, он заблудился. Поднялся жуткий буран; ветер стоял такой сильный, что раза два он падал с лошади, а когда пришла ночь, он уже думал, что скоро ему и смерть придёт от голода и холода, а не то съедят волки: где-то рядом они так и подвывали. Внезапно, всматриваясь в длинную тропку между деревьями, он разглядел какой-то сильный свет; но его источник, кажется, был всё-таки очень далеко. В ту сторону он и отправился, и он обнаружил, что свет истекал из большого дворца, где во всех окнах горели свечи. Купец возблагодарил Бога за посланную ему помощь и ускорил шаги, идя дальше к замку; но его немало удивило, что во дворах никого не было. Лошадь его, следовавшая за ним, заметила конюшню и туда вошла; и, найдя там и овёс, и сено, бедное животное, издыхавшее от голода, немедленно бросилось поедать их. Купец привязал её в конюшне, а сам пошёл к дому, где никого не нашёл; но когда он зашёл в большую залу, в ней он заметил добрый огонь, а за столом — кучу мясной снеди и единственное накрытое место. Поскольку дождь и снег промочили его до самых костей, вначале он присел к огню, чтобы просушиться, и думал он так: хозяева или здешние слуги не будут на меня в обиде за вольность, на которую я решился; и, несомненно, вскоре они придут. Он ожидал довольно долго; но вот уже одиннадцать часов пробило, а всё никого не было, и он не мог больше противиться голоду; взял цыплёнка и быстро его съел, весь ещё дрожа. Потом он выпил несколько глотков вина и, расхрабрившись, вышел из залы и осмотрел несколько больших комнат, заставленных самой роскошной мебелью. Наконец, он нашёл комнату с отличной кроватью, и, поскольку ночь перешла уже за полночь, а сам он очень устал, он решился запереться в комнате и лечь спать.
На следующее утро он проснулся в десять часов и очень удивился, обнаружив рядом с собой красивый наряд вместо того изорванного, в котором он приехал. «Несомненно, — подумал он, — дворец этот принадлежит какой-нибудь доброй волшебнице, которая сжалилась над моим положением.» Он выглянул в окно и не нашёл больше снега, а только цветочные своды, зачаровывавшие взор. Он возвратился в большую залу, где накануне он ужинал, и обнаружил маленький столик, где стоял шоколад. «Благодарю вас, сударыня волшебница, — громко произнёс он, — что вы были так добры и позаботились о моём завтраке.» Выпив шоколад, добрый человек вышел, чтобы найти свою лошадь, и пока он проходил под сводом из розовых кустов, он вспомнил, что Красавица просила розу, и сорвал ветвь, на которой цвело несколько цветков. Внезапно он услышал тяжкий рокот, и перед ним явилась настолько жуткая Бестия, что он чуть не лишился сразу чувств. «Вы неблагодарны, — страшным голосом обратилась к нему Бестия; — я спас вам жизнь, приютил вас в своём замке, а вы за это крадёте мои розы, которые я люблю пуще всего на свете. За эту вину одно наказание — смерть; и я даю вам четверть часа, чтобы попросить прощения у Бога.» Купец бросился на колени перед бестией и сказал ей, складывая руки: «Сударь, простите меня, я не знал, что вас обижу, если сорву розу для одной из своих дочерей; она меня так просила об этом подарке.» «Меня зовут не Сударем, — отвечало чудовище, — а Бестией. И я не люблю комплиментов — я люблю, когда прямо говорят то, что думают; не ожидайте, что вам удастся тронуть меня своей лестью; но вы сказали, что у вас есть дочери; я охотно вас прощу, но при одном-единственном условии; пусть одна из них придёт сюда по доброй воле, чтобы умереть вместо вас; и не спорьте со мной; уходите и клянитесь, что если ваши дочери откажутся приходить вместо вас, вы сюда придёте сами до истечения трёх месяцев.» Добрый человек не собирался приносить ни одну из своих дочерей в жертву чудовищу; но он подумал так: по крайней мере, мне выпадет радость ещё раз их обнять. И вот он поклялся, что вернётся, а Бестия сказала ему, что теперь ему можно уходить, когда он захочет; «но, — добавила она, — я не хочу отпускать тебя с пустыми руками. Возвращайся в ту комнату, где ты ночевал, там ты найдёшь большой сундук, он пуст; ты можешь наполнить его, чем хочешь; я помогу тебе его отправить.» С этими словами Бестия удалилась, и добрый человек подумал: раз мне суждено умереть, утешусь тем хотя бы, что оставлю сколько-то добра своим детям.
Он вернулся в ту комнату, где он ночевал, и, найдя в ней большое количество золотых вещей, он наполнил ими большой сундук, о котором говорила Бестия, запер его и, отвязав свою лошадь в конюшне, выбрался из дворца настолько же печальный, насколько он был радостный, когда в него входил. Лошадь сама выбрала одну из лесных троп, и вскоре добрый человек возвратился в свой домишко. Дети все собрались вокруг него; но, не отвечая на их ласки, купец расплакался, глядя на них. В руке он держал ветвь розана, принесённую для Красавицы; он отдал ей ветвь и сказал: «Красавица, прими эти розы; дорого обошлись они твоему несчастному отцу»; и сейчас же он поведал в кругу семьи роковое происшествие, приключившееся с ним. Во время рассказа старшие дочери стали громко рыдать и выкрикивать оскорбления Красавице, а она не проронила ни слезинки. «Как видна теперь спесь этой малолетки, — поговаривали они; — что ж не попросила она для себя товаров, как мы? Ну нет, сударыня захотела выделиться; и теперь она убьёт своего отца, а ей даже и не всплакнётся.» «Рыдать бесполезно, — возразила Красавица, — с чего же мне оплакивать смерть отца? Ведь он не умрёт. Поскольку чудовище согласно принять одну из его дочерей, я сама отдамся во власть его гнева, и я нахожу себя весьма счастливой, ибо я умру с радостью, что отец мой спасён, а я доказала ему свою нежность.» «Ну нет, сестра моя, — сказали ей хором все три брата, — вы не умрёте: мы разыщем чудовище и либо сами погибнем под его ударами, либо убьём его.» «Не надейтесь напрасно, дети мои, — сказал им купец, — мощь этой Бестии столь велика, что нельзя и надеяться её погубить. Меня тронуло доброе сердце Красавицы, но я не хочу предать её смерти. Я стар, и мне уж мало остаётся жить; стало быть, и нечего терять, кроме нескольких лет жизни, жалеть о которых приходится только из-за вас, дети мои.» «Заверяю вас, отец мой, — сказала ему Красавица, — вы не войдёте в этот замок без меня; вы не сможете помешать мне идти за вами. Хоть я и молода, я тоже не так уж привязана к жизни; и я думаю, что лучше быть проглоченной этим чудовищем, чем умереть с горя из-за вашей утраты.» Сколько её ни уговаривали, Красавица твёрдо решилась уйти в прекрасный дворец, чему сёстры очень рады были, так как добродетели младшенькой уже внушали им слишком большую зависть. Купец так был поглощён предстоящим горем утраты, что и не вспоминал о сундуке, наполненном золотом; но как только он заперся на ночь в своей комнате, он с большим изумлением обнаружил этот сундук рядом со своей кроватью. Он, впрочем, решил не говорить детям, насколько он сделался богат, чтобы дочери не захотели сразу вернуться в город; ибо он непременно хотел умереть здесь, в деревне; но он сообщил секрет Красавице, а она рассказала ему, что пока его не было, наведывались кое-какие благородные люди, и двое из них полюбили её сестёр. Она умоляла отца выдать их замуж; ибо она была столь добра, что горячо любила их и сердечно прощала им всё, что они ей делали. Обе злые девушки натёрли глаза луком, чтобы плакать, когда Красавица собиралась в путь вместе с отцом; но братья её плакали всерьёз, равно как и купец; и только Красавица вовсе не плакала, так как не хотела увеличивать их горе. Лошадь пошла ко дворцу, и под вечер они заметили освещённые окна, точь-в-точь как в первый раз. Лошадь сама направилась в конюшню, а добрый человек вошёл вместе со своей дочерью в большую залу, где они нашли великолепно заставленный стол и два места. Купцу кусок в горло не лез; но Красавица попыталась казаться спокойной, села за стол и принялась за кушанья; потом она подумала: Бестия хочет откормить меня перед тем, как меня съесть, а то очень уж любезно она меня принимает. Когда они поужинали, им послышался тяжкий рокот, и купец, рыдая, попрощался со своей дочерью; ибо он думал, что это Бестия. Красавица не смогла удержаться от дрожи при виде этого жуткого создания; но она, как могла, справилась с собой, а чудовище, тем временем, её спросило, по своей ли доброй воле она пришла. Она ответила, тихонько дрожа, что да. «Вы очень добрая, — сказала Бестия, — и я вам страшно обязан. Добрый человек, завтра с утра уезжайте и не вздумайте сюда больше возвращаться. Прощайте, Красавица.» «Прощайте, Бестия,» — ответила она, и чудовище тут же удалилось. «Ах, дочь моя, — сказал купец, обнимая её, — я чуть не умираю от ужаса. Доверься мне, оставь меня здесь.» «Нет, отец мой, — твёрдо отвечала Красавица, — завтра вы уедете и предоставите меня на волю неба; кто знает, может быть, оно сжалится надо мной.» Стали они ложиться в постели и думали, что до утра не уснут; но только они удобно устроились, как глаза их закрылись. Красавица во сне увидела даму, которая произнесла: «Я довольна вашим добрым сердцем, Красавица; доброе деяние, которое вы совершаете, отдавая свою жизнь за жизнь отца, не останется без воздаяния.» Проснувшись, Красавица рассказала об этом видении своему отцу; тот был немного утешен, но всё же не смог удержаться от ужасных рыданий, когда пришло время расставаться с милой дочерью.
Когда он ушёл, Красавица уселась в большой зале и тоже стала плакать; но, поскольку в ней было много храбрости, она препоручила себя Богу и решилась не огорчаться во всё оставшееся для неё время; ибо она твёрдо верила, что вечером же Бестия её съест. Она решила прогуляться напоследок и осмотреть этот прекрасный замок. Её не могла не восхитить его красота. Но она очень удивилась, когда нашла дверь, на которой было написано: «Комната Красавицы». Она быстро, быстро открыла эту дверь, и её ослепила царившая там пышность; но больше всего поразили её огромный книжный шкаф, клавесин и кое-какие книги по музыке. «Здесь позаботились, чтобы я не скучала,» — тихо произнесла Красавица; и ещё ей пришло в голову, что если бы ей только один этот день оставалось здесь прожить, то не стали бы беспокоиться о таких тонкостях. Эта мысль её приободрила. Она открыла книжный шкаф и увидела книгу с надписью золотым тиснением: «Желайте, повелевайте: вы здесь королева и госпожа». «Увы! — сказала, вздохнув, Красавица; — нечего мне желать; всё, что я хочу, — это увидеть ещё раз отца: что-то он делает»; всё это она сказала про себя. И каково же было её удивление! — бросив глаза на большое зеркало, она увидала свой дом, куда отец её заезжал с необычайно грустным лицом. Сёстры выходили к нему, и, несмотря на гримасы, нетрудно было прочесть на их лицах радость от исчезновения сестры. Спустя мгновение всё исчезло, и Красавице не могло не прийти в голову, что на самом деле Бестия угодлива, что не стоит её бояться. В полдень она вышла к заставленному столу, и трапезу её сопровождал удивительный концерт, хоть она никого и не видела. Вечером, когда она снова пришла к столу, она услышала рокот, производимый Бестией, и не могла не задрожать. «Красавица, — обратилось к ней чудовище, — вы не возражаете, если я посмотрю на вас, пока вы будете ужинать?» «Вы здесь хозяин,» — ответила Красавица, вся в дрожи. «Нет, — ответила Бестия, — здесь нет другой хозяйки, кроме вас. Вам стоит только попросить меня выйти, если вам не по себе от меня; я тотчас же уйду. Скажите мне, правда ли, по-вашему, что мой вид ужасен?» «Истинная правда, — отвечала Красавица, — ибо я не умею лгать; но ещё я думаю, что вы очень добры.» «Это правда, — сказало чудовище, — но я не только ужасен на вид, но ещё и совсем лишён ума; я всего-навсего Бестия.» «Не такая уж Бестия, — заметила Красавица, — тот, кто считает, что в нём совсем нет ума; настоящий глупец никогда сам не знает о своей глупости.» «Кушайте же, Красавица, — сказало чудовище, — и попробуйте ни в чём не терпеть неудобства в моём доме, ибо всё здесь к вашим услугам; и я буду огорчён, если вы не будете довольны.» «Вы точно очень добры, — отвечала ему Красавица. — Я должна вам признаться, что я довольна вашим сердцем; когда я так думаю, вы мне уже не кажетесь так ужасны на вид.» «О да, госпожа, вы правы, — согласилось чудовище, — у меня действительно есть сердце, но всё-таки я чудовище.» «Среди мужчин попадаются намного большие чудовища, чем вы, — сказала Красавица; — и вы мне больше нравитесь в вашем облике, чем те, кто, имея человеческий облик, скрывают лживое, развращённое, неблагодарное сердце.» «Если бы я был умён, — заметило чудовище, — я бы сказал вам изысканный комплимент, чтобы отблагодарить вас; но я глуп, и я могу вам только сказать, что я вам страшно обязан.»
Красавица поужинала с большим аппетитом. Она почти уже не боялась чудовища; но чуть не лишилась чувств от страха, когда он спросил её: «Красавица, хотите ли вы быть моей женой?» Несколько времени она не отвечала; она боялась пробудить в чудовище гнев отказом; наконец, дрожа, она ответила: «Нет, Бестия». В это мгновение несчастное чудовище вздохнуло от горести, отчего раздался такой жуткий шип, что весь замок отозвался эхом; но Красавица была успокоена, так как Бестия, грустно сказав ей: «Прощайте, Красавица», пошла к выходу из комнаты, время от времени оглядываясь на неё. Красавица, оставшись одна, очень сильно посочувствовала несчастной Бестии; «Увы! — сказала она. — Как жаль, что она так ужасна на вид; она так добра!»
Красавица провела три месяца во дворце, в основном сохраняя спокойствие. Каждый вечер Бестия навещала её, беседовала с ней во время ужина, выказывая достаточно здравого смысла, но ничего такого, что зовётся умом — в обществе. И каждый день Красавица открывала новые достоинства в этом чудовище. Часто его видя, она мало-помалу привыкла к его ужасному облику; и теперь уже, совсем не боясь времени его прихода, она стала часто поглядывать на часы, скоро ли девять часов; ибо Бестия никогда не пропускала этот час, чтобы явиться к ней. Одно лишь мучило Красавицу — то, что чудовище, перед тем как уходить к себе, всегда спрашивало её, хочет ли она быть его женой, и выглядело потрясённым с горя, когда Красавица отвечала ему, что нет. Однажды она сказала ему: «Вы меня огорчаете, Бестия: я очень хотела бы быть в состоянии выйти за вас замуж, но я слишком искренна, чтобы оставлять вам надежду, что такое может когда-либо случится. Я навсегда останусь вашим другом; постарайтесь удовлетвориться этим.» «Так и нужно, — отвечала Бестия; — я отдаю себе справедливость. Я знаю, что я страшен; но я вас очень люблю; и всё-таки я уже много счастлив, что вы здесь охотно остаётесь; пообещайте же, что вы никогда меня не оставите.» Красавица покраснела при этих словах. В зеркале она увидела, что отец её болен с горя из-за её утраты; и она желала снова повстречаться с ним. «Я готова вам пообещать, — сказала она чудовищу, — что никогда вас не оставлю навсегда; но я так хочу снова повстречаться со своим отцом, что умру с горя, если вы откажете мне в этой радости.» «Я бы лучше сам умер, — сказало чудовище, — чем огорчил бы вас. Я отошлю вас к отцу; вы у него останетесь, и ваша несчастная Бестия умрёт тогда с горя.» «Нет, — зарыдав, отвечала Красавица, — я вас слишком люблю, чтобы допустить вашу смерть. Я обещаю вам, что вернусь через неделю. Вы показали мне, что сёстры мои вышли замуж, а братья отправились в армию. Отец мой совсем один; потерпите, пока я побуду с ним одну неделю.» «Вы попадёте к нему завтра с утра, — сказало чудовище; — но не забывайте своё обещание. Когда захотите вернуться, положите перед сном своё кольцо на столик перед кроватью. Прощайте, Красавица.» И при этих словах Бестия вздохнула по своему обыкновению, а Красавица легла спать очень грустная, что её огорчила. Проснувшись с утра, она увидела, что попала в дом отца; и, когда она позвонила в звоночек, оказавшийся у её постели, к ней вошла служанка, громко вскрикнув при её виде. Добрый человек прибежал на крик и чуть не лишился чувств от радости, когда снова увидел свою милую дочь; и они, наверное, четверть часа обнимались. Красавица, когда утихла первая радость, подумала, что у ней нет платьев, чтобы выйти в дом; но служанка ей рассказала, что только что обнаружила в соседней комнате сундук с позолоченными платьями, усыпанными бриллиантами. Красавица поблагодарила добрую Бестию за её внимание к ней; она выбрала из этих платьев наименее роскошное и попросила служанку закрыть остальные, так как она хотела подарить их своим сёстрам; но только она произнесла эти слова, как сундук исчез. Отец сказал тогда, что Бестия хотела всё оставить для неё одной; и тотчас же платья и сундук вернулись на прежнее место. Красавица оделась; а в это время известили уже сестёр, и они прибежали со своими мужьями; обе были очень несчастливы в браке. Старшая вышла замуж за благородного человека, прекрасного как день; но тот был настолько влюблён в свой собственный облик, что с утра до вечера только им и занимался, а на красоту жены не обращал внимания. Вторая вышла замуж за человека, обладавшего значительным умом; но тот весь свой ум изощрял на то, чтобы выводить из себя весь свет, не исключая и жены. Сёстры Красавицы чуть не умерли с горя, когда увидели, что она одета по-княжески и прекраснее дня. Как только она ни утешала их, ничто не могло заглушить их зависть; напротив, их чувство только усилилось после её рассказа о том, как она была счастлива. Обе завистницы вышли в сад, чтобы там наплакаться вволю, и они говорили между собой так: «Отчего эта малолетка нас счастливее? Возможно ли, что мы не милее её?» «Сестра моя, — сказала старшая, — вот что мне подумалось: попробуем задержать её здесь больше недели; эта тупая Бестия разъярится, что она нарушила слово; авось тогда она её и съест.» «Я согласна, сестра моя, — отвечала вторая. — Для этого надо как следует обласкать её.» И, приняв это решение, обе они вернулись в дом и выказали столько нежности сестре, что Красавица расплакалась от счастья. Когда прошла неделя, две сестры стали раздирать на себе волосы и прикинулись очень, очень огорчёнными её отъездом; вот она и пообещала провести ещё неделю под кровом отца.
Но, конечно, Красавица чувствовала на себе вину за горе, причиняемое несчастной Бестии, ибо она всем сердцем любила её, и ей грустно становилось больше её не видеть. На десятую ночь в отцовском доме ей приснилось, будто она перенеслась в дворцовый сад, где Бестия лежала на траве при смерти и упрекала её в неблагодарности. Красавица тотчас же пробудилась и зарыдала. «Разве не ужасно я делаю, — заговорила она, — когда огорчаю Бестию, которая была так ко мне угодлива? Разве её вина, что у неё такой страшный вид и совсем нет ума? Она добра, а это всего лучше. Отчего отказалась я выходить за неё замуж? Я бы была с ней счастливее, чем сёстры со своими мужьями. Ни красота, ни ум мужа не могут составить довольство жены; но лишь доброта характера, добродетель и угодливость; а эти-то добрые качества — все есть у Бестии. Я нисколько её не люблю, но я её уважаю, ценю, и я стою за неё. Решено: нельзя причинять ей несчастье; всю жизнь свою я буду упрекать себя в неблагодарности. При этих словах Красавица встала, положила кольцо на столик и снова легла спать. Едва легла она, тотчас же она уснула; и, проснувшись с утра, она с радостью увидела, что снова попала во дворец Бестии. Она пышно оделась, чтобы доставить ей удовольствие, и грустила весь день, пока не наступит девять часов; но часы пробили, а Бестия не появлялась. Красавица перепугалась тогда, что Бестия и впрямь умерла. Она обежала с громкими криками весь дворец; она в отчаянии уже была. Всё обыскав, вспомнила она, что ей приснилось, и побежала к каналу в саду, куда перенесло её видение. Там она и нашла несчастную Бестию; та лежала без сознания, и ей показалось, что она умерла. Она бросилась к её телу, не боясь уже совсем её облика; но почувствовав, что её сердце ещё бьётся, она набрала воды в канале и ополоснула ей голову. Бестия открыла глаза и сказала Красавице: «Вы забыли своё обещание; огорчение, нанесённое вашей утратой, меня заставило решиться на голодную смерть; но умираю я в радости, ибо мне выпало снова счастье вас увидеть». «Нет, милая Бестия, вы не умрёте, — заговорила Красавица, — вы выздоровеете, вы станете моим мужем; с этого мгновения я отдаю вам свою руку, и я клянусь, что навсегда останусь только вашей. Увы! — мне чудилось, будто у меня к вам только дружеские чувства; но сейчас горе подсказало мне, что без вас для меня не жизнь.» И только Красавица произнесла эти слова, как весь замок озарился светом; фейерверк, музыка — всё стало возвещать праздник; но все эти чудеса нимало не привлекли её взгляда; она обернулась к милой Бестии, отчаянно боясь за её положение. Как она изумилась! — Бестия исчезла, а к ногам её припал принц — более прекрасный, чем сам Амур, — который благодарил её, что она разбила его проклятие. Хотя принц этот заслуживал много внимания, она не могла не спросить его, где же Бестия. «У ног ваших, — отвечал принц. — Злая волшебница прокляла меня, чтобы я оставался под той ужасной личиной, пока прекрасная девушка не согласится выйти за меня замуж; и она запретила мне выказывать свой ум. Среди всех лишь вы оказались столь добры, что вас тронула доброта моего характера; и, предлагая вам свою корону, я ещё не могу исчерпать всех моих обязательств перед вами.» Красавица, приятно изумлённая, отдала руку прекрасному принцу, чтобы он поднялся. Вместе пошли они в замок, и Красавица чуть не умерла от радости, когда увидела в большой зале и отца, и всю семью свою, которых прекрасная дама, явившаяся ей во сне, перенесла в замок. «Красавица, — сказала ей дама (а это была добрая волшебница), — получите теперь воздаяние за добрый выбор, который вы сделали: вы предпочли доброту красоте и уму, и теперь вы заслуживаете найти все эти качества, соединённые в одном человеке. Вскоре вы станете великой государыней; надеюсь, что трон не погубит ваши добродетели.» — «Что до вас, сударыни, — сказала волшебница её сёстрам, — мне ведомы ваши сердца и всё то зло, которое они заключают. Вы станете двумя статуями; но под камнем, который вас скроет, вы сохраните способность к рассудку. Вы встанете у дверей дворца вашей сестры и станете свидетельницами её счастья; и я не налагаю на вас никакого другого наказания, кроме этого. Вы не вернётесь в свой естественный облик до тех пор, пока не поймёте свою вину; впрочем, я боюсь, что вы навсегда останетесь статуями. Спесь, раздражительность, чревоугодие и леность — исправляются; но только чудо переделывает злое и завистливое сердце.» Итак, волшебница взмахнула палочкой, и все, кто находился в зале, перенеслись в королевство принца. Подданные с радостью его встретили, и он взял в жёны Красавицу, которая и прожила с ним вместе много лет, и счастье их было совершенным, так как основывалось на добродетели.
