Нефтяные неожиданности (Амфитеатров): различия между версиями

Самая удивительная из нефтяных неожиданностей, — по крайней мере для меня, — конечно, та, что я пишу о нефти. С полной искренностью предупреждаю читателя, что нет в России человека, слабее меня осведомлённого по нефтяным вопросам. Я имею понятия о нефтяном деле меньше, чем даже петербургские акционеры нефтяных товариществ и компаний, а это — очень мрачная отметка, потому что я знавал на берегах Невы не только простых акционеров, но даже сильных воротил керосиновых, которые сами искренно верили и других убеждали, что главный бассейн русской нефти помещается отнюдь не в Баку и Грозном, но в Петербурге же, на Морской улице, в низке ресторана Кюба. Я никогда не видал, как нефть превращается в керосин, но мне случалось наблюдать, — именно, в вышеназванном всероссийском бассейне, — как из нефти делают шампанское и, наоборот, как шампанское иногда перерабатывается в очень выгодную нефть. Я даже могу похвалиться, что лично субсидировал нефтяную промышленность, потому что однажды дал двадцать пять рублей взаймы экс-миллионеру, у которого фонтаны не то перестали бить вовсе, не то били уж чересчур усердно — так что его нефть, за перепроизводством, потеряла ценность на всех рынках земного шара, продавалась дешевле воды даже в Буэнос-Айресе и годилась только на то, чтобы топить в ней банкротов, начиная с фонтанохозяина. Мои двадцать пять рублей экс-миллионер тут же, на моих глазах превратил в завтрак с двумя бутылками шампанского, выставленными какому-то очень чёрному и малоумытому господину, чьё настоящее рекомендовалось драгоценнейшими перстнями на корявых пальцах, а прошлое изобличалось страшным шрамом под левым глазом и пробелами в жёлтых зубах, обязанными своим происхождением, по всей видимости, не щипцам дантиста. Признаюсь, по неопытности, я было посетовал на легкомысленную и, казалось бы, совершенно непроизводительную расточительность экс-миллионера, но дня через три имел удовольствие услыхать, что мой парень понимал своё дело тонко и знал, кого надо чествовать и угощать. По манию малоумытого господина с зубными пробелами, злополучные фонтаны не то забили снова, не то сократили своё биение, — словом, сделали как раз то самое, что от них требовалось, дабы счастливый обладатель их мог сшить себе шубу на зиму и приобрести новые панталоны в клетку. Затем, я встретил его уже на собственных лошадях; затем видел издали в ложе Михайловского театра с прелестною женщиною, у которой, судя по бриллиантам в ушах и на пальцах (перчатки тогда уже переставали носить! А теперь носят?), не могло быть менее десяти друзей дома, каждый с доходом тысяч по пятидесяти, по сто в год; затем рысаки моего приятеля стали скакать и бегать на столичном ипподроме, а «Петербургская Газета» и «Петербургский Листок» начали поминать владельца их «о азар»<ref>{{lang-fr|au hasard}} — к месту и не к месту.</ref>, величая его «нашим известным финансистом»: звание, как известно каждому петербуржцу, настолько зыбкое, что иные скептические умы принимают его за ругательство. И, наконец, великодушный приятель мой даже возвратил мне мои двадцать пять рублей, что, говорят, — уже совсем большая и почти неслыханная нефтяная неожиданность. Вот — наилучший и поучительнейший пример лёгкости, с какою даже незначительное количество шампанского может быть химически превращено и расширено в резервуар наидоходнейшей нефти. {{lang|la|Sapienti sat!}}<ref>{{lang-la|Sapienti sat!}} — мудрому довольно!</ref> «Слыши, Израиль»!

— Жоли!!!<ref>{{lang-fr|joli}} — красиво, приятно.</ref>

Потрясённый трагическим сообщением, я почёл своим священным долгом приписать к проекту о мазутном топливе приблизительно такое {{lang|la|praeterea censeo}}<ref>{{lang-la|praeterea censeo}} — дополнительное соображение (букв.: кроме того, я считаю).</ref>:

— Ты, Нигрошадзе, уже в третий раз сегодня кричишь эврику, — скептически заметил брюзга и циник Безштания, — и всё ничего… Ждать от тебя идей — всё равно, что детей от имеретинского катера<ref>Катер — мул, бесплодная помесь осла с кобылицею, а если верить совершенно фантастическим имеретинским поверьям, то катера родятся и от буйволиц., и даже верблюдиц. Любопытно, что эту небылицу повторяют и многие интеллигентные туземцы, а талантливый грузинский журналист покойный [[И. Л. Бахтадзе (Амфитеатров)/ДО|Илико Хонели (И. Л. Бахтадзе)]] защищал действительность факта даже печатно в своём блистательном юмористическом очерке о нраве и привычках имеретинского катера — животного, полезнейшего из ездовых и вьючных чуть не на целом свете, но несноснейшего по упрямству, злости и какой-то сатирической хитрости своего всегда враждебно и ехидно настроенного ума. О курьёзных выходках катеров можно написать целую книгу.</ref>.