Отцы и дети (Тургенев)/Глава 13: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
ChVA (обсуждение | вклад) мНет описания правки |
ChVA (обсуждение | вклад) м оформление |
||
Строка 19:
== XIII ==
<div class="indent">
Небольшой дворянский домик на московский манер, в котором проживала Авдотья Никитишна (или ''Евдоксия'') Кукшина, находился в одной из нововыгоревших улиц города ***; известно, что наши губернские города горят через каждые пять лет. У дверей, над криво прибитою визитною карточкой, виднелась ручка колокольчика, и в передней встретила пришедших какая-то не то служанка, не то компаньонка в чепце — явные признаки прогрессивных стремлений хозяйки. Ситников спросил, дома ли Авдотья Никитишна?
— Это вы, {{lang|fr|Victor}}? — раздался тонкий голос из соседней комнаты. — Войдите.
Строка 53:
— Мастику? вы?
— Да, я. И знаете ли, с какою целью? Куклы делать, головки, чтобы не ломались. Я ведь тоже практическая. Но все это еще не готово. Нужно еще Либиха почитать. Кстати читали вы статью Кислякова о женском труде в «''Московских ведомостях''»? Прочтите, пожалуйста. Ведь вас интересует женский вопрос? И школы тоже? Чем ваш приятель занимается? Как его зовут?
Госпожа Кукшина ''роняла'' свои вопросы один за другим с изнеженной небрежностию, не дожидаясь ответов; избалованные дети так говорят со своими няньками.
— Меня зовут Аркадий Николаич Кирсанов, — проговорил Аркадий, — и я ничем не занимаюсь.
Строка 93:
— Я и ее не знаю.
— Ну, вот он взялся меня проводить. Слава Богу, я свободна, у меня нет детей… Что это я сказала: ''слава Богу''! Впрочем, это все равно.
Евдоксия свернула папироску своими побуревшими от табаку пальцами, провела по ней языком, пососала ее и закурила. Вошла прислужница с подносом.
Строка 133:
— Нет, я не славянофил, хотя, конечно…
— Нет, нет, нет! Вы славянофил. Вы последователь ''Домостроя''. Вам бы плетку в руки!
— Плетка дело доброе, — заметил Базаров, — только мы вот добрались до последней капли…
Строка 141:
— Шампанского, почтеннейшая Авдотья Никитишна, шампанского — не вашей крови.
— Я не могу слышать равнодушно, когда нападают на женщин, — продолжала Евдоксия. — Это ужасно, ужасно. Вместо того чтобы нападать на них, прочтите лучше книгу Мишле {{lang|fr|''De l’amour''}}.<ref>{{lang-fr|De l’amour}} — «О любви»</ref> Это чудо! Господа, будемте говорить о любви, — прибавила Евдоксия, томно уронив руку на смятую подушку дивана.
Наступило внезапное молчание.
Строка 153:
Завтрак продолжался долго. За первою бутылкой шампанского последовала другая, третья и даже четвертая… Евдоксия болтала без умолку; Ситников ей вторил. Много толковали они о том, что такое брак — предрассудок или преступление, и какие родятся люди — одинаковые или нет? и в чем собственно состоит индивидуальность? Дело дошло, наконец, до того, что Евдоксия, вся красная от выпитого вина и стуча плоскими ногтями по клавишам расстроенного фортепьяно, принялась петь сиплым голосом сперва цыганские песни, потом романс Сеймур-Шиффа «Дремлет сонная Гранада», а Ситников повязал голову шарфом и представлял замиравшего любовника при словах:
{{poemx1||
И уста твои с моими
В поцелуй горячий слить.}}▼
▲В поцелуй горячий слить.
Аркадий не вытерпел наконец. «Господа, уж это что-то на бедлам похоже стало», — заметил он вслух.
Строка 163:
— Ну что, ну что? — спрашивал он, подобострастно забегая то справа, то слева, — ведь я говорил вам: замечательная личность. Вот каких бы нам женщин побольше! Она, в своем роде, высоконравственное явление.
— А это заведение ''твоего'' отца тоже нравственное явление? — промолвил Базаров, ткнув пальцем на кабак, мимо которого они в это мгновение проходили.
Ситников опять засмеялся с визгом. Он очень стыдился своего происхождения и не знал, чувствовать ли ему себя польщенным или обиженным от неожиданного ''тыканья'' Базарова.
</div>
== Примечания ==
| |||