Старые годы в селе Плодомасове (Лесков)/Очерк 2/Глава 5: различия между версиями

— Ты неглупая девка,— сказала она покоевке, когда та один раз ее одевала, но, следуя своей строгой системе сдержанности, с тех пор все-таки долгое время не обращалась к ней ни с какими нежностями. Это, по соображениям Марфы Андревны, должно было идти так, пока она не даст всем делам нового направления. Новое направление было готово.

 

 

— Я вижу,— сказала она,— что тебе с матерью скучно и ты не умеешь держать себя в деревне... В деревне надо трудиться, а то здесь много и без тебя дворянских пастухов болтается. Ступай лучше маршируй и служи своей государыне.

— Что с вами, матушка?— опросил ее сын.

 

 

— До беды, Марфа Андревна, разве долго?— отвечал отец Алексей, кушая жаренную в сметане печенку.— Все вдруг, государыня, может быть. Я тоже намедни пошел ночью лошадок загарнуть на задворке, а большой ветер был,— я пригнулся, чтоб дверь за собой притворить, а сивуха моя как меня шарахнет в поясницу, так я насилу выполз, и даже еще по сей час этот бок саднеет.

 

 

— Служи там как надобно, а я здесь свою кровь не забуду.

Боярыня Плодомасова была успокоена, и внуку ее оставалось только родиться на судьбу, уже навороженную его бабушкой.

 

<div>