Василий Шибанов (А. К. Толстой): различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Lozman (обсуждение | вклад) Отклонено последнее 1 текстовое изменение (85.140.79.85) и восстановлена версия 165941 Lozman |
Lozman (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
||
Строка 5:
| ИСТОЧНИК = {{А. К. Толстой:СС-1981|1|2}}
| КАЧЕСТВО = 3
| ОГЛАВЛЕНИЕ = 1
| ДРУГОЕ =
}}
{{
Князь Курбский от царского гнева бежал, Дороден был князь. Конь измученный пал.
Но рабскую верность Шибанов храня,
Свого отдаёт воеводе коня:
И князь доскакал. Под литовским шатром
Стоят в изумленье литовцы кругом,
Всяк русскому витязю честь воздает;
Недаром дивится литовский народ,
Но князя не радует новая честь,
Готовится Курбский царю перечесть
«Что долго в себе я таю и ношу,
То всё я пространно к царю напишу,
И пишет боярин всю ночь напролёт,
Прочтёт, улыбнётся, и снова прочтёт,
И злыми словами язвит он царя,
И вот уж, когда занялася заря,
Но кто ж дерзновенные князя слова
Кому не люба на плечах голова,
Невольно сомненья на князя нашли…
Вдруг входит Шибанов в поту и в пыли:
И в радости князь посылает раба,
«Ты телом здоров, и душа не слаба,
Шибанов в ответ господину: «Добро!
Тебе здесь нужнее твоё серебро,
Звон медный несётся, гудит над Москвой;
Зовёт ли обратно он прежний покой
Но часто и мерно он в колокол бьёт,
И звону внимает московский народ,
В ответ властелину гудят терема,
Звонит всей опрични кромешная тьма,
И тут же, гордяся своею красой,
С девичьей улыбкой, с змеиной душой,
Царь кончил; на жезл опираясь, идёт,
Вдруг едет гонец, раздвигает народ,
И спрянул с коня он поспешно долой,
К царю Иоанну подходит пешой
И очи царя загорелися вдруг:
Читайте же, дьяки, читайте мне вслух
Подай сюда грамоту, дерзкий гонец!»
И в ногу Шибанова острый конец
«Царю, прославляему древле от всех,
Ответствуй, безумный, каких ради грех
Ответствуй, не ими ль, средь тяжкой войны,
Без счёта твердыни врагов сражены?
Безумный! Иль мнишись бессмертнее нас,
Внимай же! Приидет возмездия час,
И аз, иже кровь в непрестанных боях
За тя, аки воду, лиях и лиях,
Шибанов молчал. Из пронзенной ноги
И царь на спокойное око слуги
Стоял неподвижно опричников ряд;
Был мрачен владыки загадочный взгляд,
И молвил так царь: «Да, боярин твой прав,
Кровь добрых и сильных ногами поправ,
Гонец, ты не раб, но товарищ и друг,
И много, знать, верных у Курбского слуг,
Пытают и мучат гонца палачи,
«Товарищей Курбского ты уличи,
И царь вопрошает: «Ну что же гонец?
Назвал ли он вора друзей наконец?»
День меркнет, приходит ночная пора,
Заплечные входят опять мастера,
«Ну, что же, назвал ли злодеев гонец?»
«Царь, близок ему уж приходит конец,
«О князь, ты, который предать меня мог
О князь, я молю, да простит тебе Бог
Услышь меня, Боже, в предсмертный мой час,
Язык мой немеет, и взор мой угас,
Услышь меня, Боже, в предсмертный мой час,
Язык мой немеет, и взор мой угас,
За грозного, Боже, царя я молюсь,
За нашу святую, великую Русь,
|<1840-е годы>}} |