Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 1, 1863.pdf/337: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
мНет описания правки
Тело страницы (будет включаться):Тело страницы (будет включаться):
Строка 1: Строка 1:
<section begin="Хармид" />{{перенос2|ни|будь}} иному, учится легче и на всякій предметъ смотритъ яснѣе, поколику кромѣ того, чему учится, видитъ еще знаніе? Равнымъ образомъ въ тѣхъ вещахъ, которымъ учится, не {{pl|172|C}}лучше ли онъ испытываетъ и другихъ, между тѣмъ какъ, безъ этого условія, испытаніе производится слабѣе и хуже? Не такое-ли что-нибудь, другъ мой, доставляетъ намъ разсудительность, тогда какъ мы изслѣдываемъ и ищемъ въ ней чего-то больше, нежели сколько она въ себѣ заключаетъ? — Можетъ быть, отвѣчалъ онъ. — Можетъ быть, сказалъ я; а можетъ быть, мы и не нашли ничего полезнаго. Я замѣчаю, что разсудительность у меня — нѣчто странное, какъ скоро она такова.
<section begin="Хармид" />{{перенос2|ни|будь}} иному, учится легче и на всякій предметъ смотритъ яснѣе, поколику кромѣ того, чему учится, видитъ еще знаніе? Равнымъ образомъ въ тѣхъ вещахъ, которымъ учится, не {{pl|172|C}}лучше ли онъ испытываетъ и другихъ, между тѣмъ какъ, безъ этого условія, испытаніе производится слабѣе и хуже? Не такое-ли что-нибудь, другъ мой, доставляетъ намъ разсудительность, тогда какъ мы {{так в тексте|изслѣдываемъ}} и ищемъ въ ней чего-то больше, нежели сколько она въ себѣ заключаетъ? — Можетъ быть, отвѣчалъ онъ. — Можетъ быть, сказалъ я; а можетъ быть, мы и не нашли ничего полезнаго. Я замѣчаю, что разсудительность у меня — нѣчто странное, какъ скоро она такова.


{{pl|172|D}}Разсмотримъ, если угодно. Положимъ, что знанію можно знать; не отвергнемъ и прежняго положенія, что разсудительность есть знаніе того, что знаемъ, и того, чего не знаемъ, согласимся съ этимъ: но допустивъ все это, изслѣдуемъ обстоятельнѣе, принесетъ ли намъ такая разсудительность какую-нибудь пользу. Сказавъ недавно, что она была бы великимъ благомъ, если бы имѣла какое нибудь значеніе, если бы то-есть управляла и дѣлами и домомъ и городомъ, мы вѣдь, кажется, не хорошо сказали, Критіасъ. — Почему? спросилъ онъ. — Потому, {{pl|172|E}}отвѣчалъ я, что легкомысленно признали великимъ благомъ для людей, если бы каждый изъ насъ дѣлалъ, что знаетъ, и предоставлялъ другимъ знающимъ дѣлать то, чего самъ не знаетъ. — Такъ это нехорошо? — Думаю, не хорошо, отвѣчалъ я. — Ты, Сократъ, говоришь по истинѣ странности. — Клянусь собакою, что и мнѣ тоже кажется. Вѣдь вотъ и недавній взглядъ мой на предметъ представилъ мнѣ его страннымъ,{{pl|173}}— и я побоялся, какъ бы не ошибиться въ изслѣдованіяхъ. Въ самомъ дѣлѣ, если разсудительность дѣйствительно такова, то вовсе не видно, что могла бы она принесть намъ добраго. — Какъ же это? спросилъ онъ. Скажи, чтобъ и мы знали, что ты говоришь. — Кажется, я брежу; впрочемъ мои представленія необходимо изслѣдовать, a не оставлять безъ вниманія, если ты хоть немного заботишься о себѣ. — Хорошо, Сократъ. — Выслушай же сонъ мой, сказалъ я, изъ роговъ ли высыплется<section end="Хармид" />
{{pl|172|D}}Разсмотримъ, если угодно. Положимъ, что знанію можно знать; не отвергнемъ и прежняго положенія, что разсудительность есть знаніе того, что знаемъ, и того, чего не знаемъ, согласимся съ этимъ: но допустивъ все это, изслѣдуемъ обстоятельнѣе, принесетъ ли намъ такая разсудительность какую-нибудь пользу. Сказавъ недавно, что она была бы великимъ благомъ, если бы имѣла какое нибудь значеніе, если бы то-есть управляла и дѣлами и домомъ и городомъ, мы вѣдь, кажется, не хорошо сказали, Критіасъ. — Почему? спросилъ онъ. — Потому, {{pl|172|E}}отвѣчалъ я, что легкомысленно признали великимъ благомъ для людей, если бы каждый изъ насъ дѣлалъ, что знаетъ, и предоставлялъ другимъ знающимъ дѣлать то, чего самъ не знаетъ. — Такъ это нехорошо? — Думаю, не хорошо, отвѣчалъ я. — Ты, Сократъ, говоришь по истинѣ странности. — Клянусь собакою, что и мнѣ тоже кажется. Вѣдь вотъ и недавній взглядъ мой на предметъ представилъ мнѣ его страннымъ,{{pl|173}}— и я побоялся, какъ бы не ошибиться въ изслѣдованіяхъ. Въ самомъ дѣлѣ, если разсудительность дѣйствительно такова, то вовсе не видно, что могла бы она принесть намъ добраго. — Какъ же это? спросилъ онъ. Скажи, чтобъ и мы знали, что ты говоришь. — Кажется, я брежу; впрочемъ мои представленія необходимо изслѣдовать, a не оставлять безъ вниманія, если ты хоть немного заботишься о себѣ. — Хорошо, Сократъ. — Выслушай же сонъ мой, сказалъ я, изъ роговъ ли высыплется<section end="Хармид" />